– Я… Я понимаю.
Леди Аргеланд боролась с диким желанием броситься на шею Даррену. Обнять его. Поцеловать. Рассказать, как трудно без него было. Но…
«На месте подселенца я поступила бы так же. Спасти жизнь и усыпить бдительность». Она прикусила губу. «Все сложнее, чем казалось».
– Как ты меня называл? Не по имени.
– Колючка. – Дракон нахмурился, потом добавил: – И Заноза.
«Колючка? Я… Я не помню. Почему у меня такая память?!»
– Колючка мне нравилось больше, – бросила она наугад.
Говоря все это, леди Аргеланд осторожно отступала к стене и, добравшись до холодного камня, осторожно сползла на пол.
Даррен расхохотался:
– Ой, вряд ли, ты не слышала, когда я это говорил.
Отсмеявшись, дракон махнул рукой.
– Слабость сейчас пройдет, и нам придется быстро уходить. Подселенец силен, Заноза. Но дело даже не в этом… Связь подселенца и основной личности неразрывна. Тебе нужно уходить.
Он помолчал и, видя, что любимая молчит, хмуро договорил:
– И я с тобой не пойду.
Хестер дернулась было к нему, хотела встряхнуть, накричать, объяснить, что ей удалось найти некроса, но…
– Почему? – только и спросила она.
– Я сказал, что связь с подселенцем неразрывна, – в голосе Даррена зазвенело раздражение. – Ты не услышала?
– Услышала, – леди Аргеланд пожала плечами, – подселенец, кем бы он ни был, не является полноценной душой. Он не сможет поглотить тебя.
Даррен немного дернулся, а после негромко сказал:
– Но могу ли я рисковать тобой? Идем.
– Куда?
– Здесь есть площадка, с которой я слышал твой голос, – дракон криво усмехнулся, – ты была весьма жестока. Быть здесь и знать, что ты рискуешь собой… Я рад, что ты не смогла найти некроса.
«Не смогла? Хм…»
– Как ты дошел до этой мысли? – обтекаемо спросила она.
Эхо тут же унесло вопрос. Даррен же, посмотрев на Хестер, пожал плечами и спокойно объяснил:
– Некросы пробиваются сюда на чистой силе. Им не нужно подгадывать лунный цикл, Хесси. Ты, как я понимаю, связалась с кем-то из старых родов.
– В семи водах омой ноги, – нараспев проговорила леди Аргеланд, – тремя дымами окури волосы. Дважды закапай в глаза сок белой травы. И один-единственный верный шаг приведет тебя туда, где твое сердце.
Дракон невесело рассмеялся:
– Да, тебе не нужно связываться со старой семьей. Ты и есть древняя кровь.
Было совершенно непонятно, доволен он или сердит. Тем более что Даррен не стал ждать, пока Хестер решится ему довериться, и шагнул к стене, в которой немедленно появился проем.
«Выбора у меня как такового и нет», – хмыкнула про себя Хестер и последовала за ним.
Но где-то глубоко в душе она понимала: ее дракон не мог стать настолько холодным к ней.
«Или я не права? Я ведь тоже не бросилась к нему на шею, хоть и хотела». Она прикусила губу.
– Ты можешь спросить у меня что угодно, – не оборачиваясь, бросил Даррен.
– Откуда ты знаешь о подселенце?
– А по какой еще причине я могу забыть, как именно оказался здесь? – невесело рассмеялся Император. – Перепил на балу?
«Эти дни он был здесь один и сражался за жизнь, одновременно понимая, что обречен, – пронеслось в голове леди Аргеланд. – Немудрено ожесточиться».
– Думаешь, это произошло на балу?
– Ты и сама это знаешь. Я слышу, что ты мне лжешь.
– Ты всегда ловил меня на лжи, – спокойно проговорила Хестер, – но это не моя вина. Все лгут.
Дракон удивленно обернулся.
– И ты так спокойно об этом говоришь?
– Ты сам это сказал, – нахмурилась леди Аргеланд. – Сказал, что дар тебя тяготит. Что отличать правду и ложь – прекрасный навык для Императора и тоскливый для мужчины.
– Не помню такого разговора, – покачал головой дракон и продолжил путь.
«Тц. «Не помню» не равно «не было». Попросить его поклясться, что он не подселенец? Глупо. Ситуация может стать хуже только в том случае, если откуда-нибудь справа появится еще один Даррен».
Но нет. Ни единого Даррена больше не появилось. Вместо этого коридор вывел их на круглую открытую площадку, вокруг которой закручивались в сотни спиралей темные грозовые облака.
– Здесь нет эха, – бросил дракон.
И Хестер только в этот момент поняла, насколько она устала от бесконечных передразниваний мира-в-мире.
– Там, на той стороне, есть несколько ступеней. Когда ты начнешь подниматься, лестница достроится. Но ты ни в коем случае не должна оборачиваться. – Даррен с тоской смотрел на темные облака.
– Я пока не готова идти. – Хестер села прямо на прохладный камень. – Не готова оставить тебя здесь. Если ты чувствуешь направление, то… Ты мог бы все же пойти со мной. Обуздать подселенца. У меня есть ловушка для духов, Дар. Она передавалась в моей семье из поколения в поколение. К тому же не забывай и о Мудрейшем. Уж он-то сможет отделить благородное целое от злосчастного огрызка.
– Но что, если в мое тело сразу притянет вторую душу? – сощурился Даррен.
– Полагаешь, кто-то будет держать себя на грани жизни и смерти так долго?
В этот момент Хестер с трудом удержала голос и выражение лица. Ведь Тирриил… Тирриил закрылся в своем доме! После бала мерзавец поднял все щиты и не показывал нос наружу.
«Быть может… Быть может, это он? Но как?!» Мысли в голове Хестер метались, как перепуганные пташки. «Тц, почему Эрлих ничего мне не объяснил?!»
– О чем ты думаешь, когда смотришь на эти небеса? – спросил вдруг дракон.
– О тебе, – легко ответила Хестер. – Мне не дает покоя история с Авинскими. Ты знал, что я твоя истинная, до того, как мы встретились в Коридоре.
– Не знал, – исправил ее дракон.
– Знал. Ты сам так сказал, просто не успел… Не успел договорить. – Хестер повернулась и посмотрела в глаза Даррену. – Как? Часы были сначала у Авинской, а потом и вовсе… Сам знаешь.
– Ты занимала все мои мысли, Заноза. – Даррен пожал плечами. – В тот день я встретился с семьей Авинских и отчетливо понял, что не принимаю Риальтрею в качестве своей истинной. Такое отторжение и одновременно притяжение к другой женщине может значить только одно: кто-то лжет.
Где-то вдали пророкотал гром.
– Мир-в-мире – беспокойное место. Уж я-то это знаю, – с тоской проговорил Даррен. – Тебе пора. Уверенно иди вперед и вверх, лестница достроится. И не оборачивайся, иначе твоя душа навеки останется здесь.
– Знаешь, я не против составить тебе компанию, – ровно проговорила Хестер. – Не в этом ли суть истинности?
– Я не готов принять такую жертву, – так же ровно, но немного раздраженно проговорил дракон. – Истинность не гарант безумной любви, Хесси. Ты сможешь прожить полноценную жизнь и без меня.
Он помог ей встать, и вместе, рука об руку, они прошли к самому краю.
– Небеса всюду.
– Да.
Первая ступень неярко золотилась, и Хестер, прислушавшись к себе, поняла, что дракон прав. Отсюда и правда можно попасть в реальный мир.
Вот только…
– Ты даже не поцелуешь меня? На прощание? – Едва сдерживая слезы, она повернулась и заглянула ему в глаза. – Нет?
– Я не хочу рвать тебе душу, Заноза, – глухо проговорил Даррен.
Но, вопреки собственным словам, он притянул ее в объятия. Склонился низко-низко и коснулся ее губ своими. Поцелуй не был ни мягким, ни нежным. Борьба за власть, попытка подчинить и…
– Как подло, Заноза, – выдохнул он, прервав поцелуй. – Кто тебя этому научил?
Хестер затуманенными от слез глазами смотрела, как по его подбородку медленно стекает кровь. В ее судорожно сжатой руке подрагивал Акус. Он не бросил свою хозяйку и легко изменился в момент, когда Императрице потребовался небольшой стилет.
Сделав шаг назад, дракон медленно опустился на мраморный пол. Он прижал руку к правой стороне живота, но… Печень нельзя восстановить даже при помощи магии. Единственный уязвимый орган, ни колдовство, ни алхимия – ничто не способно восстановить его.
Истекающий кровью дракон что-то говорил. Он шептал, что Хестер права. Что так легче. Что он и сам бы не хотел оставаться в одиночестве и ждать, пока подселенец разрушит его душу.
