— Ваш семейный архив. Я пробрался туда перед тем, как уговаривать тебя изображать Мирру. Ты ведь могла и отказаться, — медленно отозвался Аррен, следя за моим лицом.
Имя. Он знает мое имя. Он может заставить меня сделать, что угодно — подлить императору зелье, изображать Мирру до конца жизни…
Имя — наше слабое место. Мы не боимся холода, можем не есть и не пить годами… Но тот, кто узнает наше имя, будет иметь над нами неограниченную власть.
Как он мог?
Все еще не веря, что он выкрал мое имя, я посмотрела в его глаза — темные, в которых ничего нельзя прочитать. Жестокие. Неужели этого человека я любила все эти годы? Я думала, он был… благородным. А оказалось — настоящий негодяй.
Наверное, на моем лице отразилось сильнейшее отвращение, потому что в глазах Аррена все-таки что-то мелькнуло — пугающее и незнакомое. Подняв с пола бутылек, он вложил его в мою ладонь, и, протянув руку, прикоснулся пальцами к моим губам, невесомыми прикосновениям обводя их по контуру.
— Как ты можешь так со мной поступать, — неверяще прошептала я, — подонок…
Я произнесла это совершенно механически, но Аррен, все-таки разозлившись, ухватил меня за подбородок, заставив смотреть ему в глаза.
— Ты будешь притворяться Миррой и не скажешь никому, никому, — подчеркнул он, — что ты — это не она. И не сообщишь никаким другим способом. И ты подольешь императору вот это зелье, Ларриэлинэль.
От звука своего имени я вздрогнула. Не успокоившись на этом, Аррен медленно наклонился ко мне и медленно, словно показывая свою власть, прикоснулся губами к моим губам, а потом так же медленно отстранился, глядя в мое лицо. Я даже не закрыла глаза — просто бездумно смотрела перед собой. Аррен уже было открыл рот, чтобы сказать что-то еще, как входная дверь хлопнула. Его взгляд тут же стал собранным, и он мигом пересадил меня на диван, как куклу, и занял место напротив. Перед тем, как в комнату зашли, он даже успел щелкнуть пальцами, набрасывая на меня морок Мирры, и протянуть руку, чтобы с заботливым видом поправить мои растрепавшиеся волосы, отчего меня передернуло.
— Мирра, генерал Ву, — слегка удивленно произнес император, быстрым шагом заходя в комнату, и тут же остановился, нахмурившись. — Что тут происходит?
Вскочивший при его появлении генерал обернулся на меня и, видимо, обнаружив, что я все еще сижу на диване в полной прострации, укоризненно произнес:
— Прошу прощения, Мирра просто немного не в настроении. Расстроилась, что проводит с вами так мало времени. Вы же знаете, женщины бывают такими мнительными.
Я невольно восхитилась его актерскими талантами — в его голосе звучала искренняя забота. Вот кому нужно было притворяться Миррой… Однако император тоже смотрел на меня, и я кое-как выдавила из себя жалкую улыбку.
— Знаете, генерал, мне не нравится, что после вашего визита моя жена так расстроена, — внезапно произнес император. — Лучше не заходите к ней. Пока я не отменю свое распоряжение.
Я невольно выдохнула и бросила на императора благодарный взгляд. Неужели он что-то почувствовал, глядя на меня?
Аррена его распоряжение явно взбесило, но он мог лишь молча поклониться и удалиться. Уже перед порогом он бросил на меня предостерегающий взгляд, но я проигнорировала его. Если он не сможет приходить в мои покои, значит, у меня есть передышка. Небольшая, — поправила я себя, потому что император сел на то же место, где до него сидел генерал, и устроился поудобнее, словно настраиваясь на долгий разговор. Я судорожно стиснула пальцы, в которых до сих пор был зажат бутылек с непонятным зельем, и попыталась улыбнуться ему как можно натуральнее:
— Может быть, чаю?
9
Император не стал отказываться от чая и даже взмахнул рукой, подогревая остывшую в чайничке воду до состояния кипятка. Однако, он не спешил начинать разговор и, пока я разливала чай, обхватив обеими руками тяжелый чайник, разглядывал меня странным взглядом — словно видел впервые. Может, все-таки зелье, не позволяющее видеть сквозь иллюзии, ему не помешает?
О чем я только думала, когда соглашалась на все это! Хотя теперь я знаю, что никакого выбора у меня на самом деле не было — если бы я не вышла к императору добровольно, Аррен бы приказал мне это сделать.
Чайник дрогнул в моих руках, и, обнаружив, что жидкость уже почти переливается через край, я поспешно поставила его на подставку и села. Бутылек, спрятанный в карман, казалось, был заметен через все многочисленные слои юбки. Что же мне делать?
— Как спалось? — нейтрально спросил император, протягивая руку за своей чашкой, и я машинально хлопнула его по ладони.
— Чай еще не заварился, — неверным голосом отозвалась я, растягивая губы в блеклой улыбке. — Мне прекрасно спалось, а вам?
— Мы же перешли на «ты», — напомнил Рэйден, и я вдруг поняла, что мне нужно делать.
Я не могу не подлить ему зелье; я не могу сказать, что я — не Мирра. Аррен четко приказал этого не делать. Но я должна делать только то, что он приказал — а он не говорил вести себя адекватно и нормально. Значит, я должна действовать как можно подозрительнее, чтобы император сам обо всем догадался. Это мой единственный шанс…
Потому, ничуть не таясь, я вытащила темный бутылек и, откупорив его, вылила в одну из чашек.
— Вот это ваша чашка, то есть, твоя, Рэйден, — пропела я, протягивая ему чашку, но, когда он уже поднял руку, поставила ее обратно на стол.
— Передумала, сегодня пей из моей чашки, — капризным тоном заявила я, протягивая ему другую чашку. Император принял ее, вздернув бровь, и задумчиво заглянул внутрь. Да, лучше теперь не пить и не есть ничего из моих рук…
Свою же кружку я, поднеся к лицу, тщательно осмотрела и обнюхала — действительно, ни запаха, ни цвета. Развернувшись, я выплеснула содержимое кружки в горшок с раскидистым фикусом слева от меня, а саму кружку бросила под ноги и раздавила каблуком. Если Аррен задумал с моей помощью отравить императора, то ему придется подумать над формулировками своих приказов
