родилась в Колдоре? — догадываюсь я.
— Мы все там родились. Здесь, в Остроге, женщина не может зачать ребенка, — в ее глазах стоит такое отчаяние, что я просто не нахожу слов сочувствия. — Первой женщиной, которой удалось родить на этой территории, стала мать Мулцибера. Она тоже была ученым и изучала почву Острога, надеясь каким-то образом возродить эти земли. Как ты наверняка знаешь, в те времена люди Аркануума еще спокойно перемещались между солнечной стороной и темной. Словом, — Энже оглядывается назад, словно боясь, что Мулцибер может слышать нас, — возможно рождение на этой земле повлияло на него, а может, какой-то генетический сбой, но с самого своего рождения мальчик не чувствовал боли.
— К-как это? — тупо переспрашиваю я.
— Это… Особый дар Мулцибера.
— И… Его всегда звали так? — Энже смотрит на меня недовольно, и я прикусываю язык, молясь, чтобы она продолжила.
— Не было никаких имен. Только номера. Эм и я познакомились в лаборатории. Его доставили ко мне для… опытов.
Ее голос обрывается, и я взволнованно спрашиваю:
— Какого характера… Опытов?
— Того самого, — ее взгляд темнеет. — Балрат, отец Константина, был одержим идеей создать непобедимую армию. Узнав каким-то образом о чудесной способности Мулцибера, этот ублюдок отобрал малыша у матери и истязал его всему возможными способами. Вместо детства он видел только решетки на дверях, бесконечную череду лабораторий, где его мучали как подопытную крысу и вереницу ублюдков-врачей, которые ставили на нем свои эксперименты.
— О, господи, — тихо шепчу я, прикладывая руку ко рту.
— Не буду вдаваться в подробности, чтобы ты еще больше не позеленела, — горько усмехается Энже. — Я помогла ему бежать. И Эм пропал на несколько лет. Объявился уже тогда, когда захватил Острог со своей армией, прозванный отныне Адскими Землями, и назвался тем именем, под которым известен сейчас. Он стер того измученного паренька с ужасающими шрамами на теле, которым был. И пригласил меня возглавить собственную лабораторию. Я согласилась. Я никогда не испытывала симпатии к Балрату, точно так же как не любила и его сынка Константина.
— Почему?
— Почему? — усмехается Энже. — Потому что яблоко от яблони, Диана. Потому что я как никто другой знаю, что такое гены. А Константин — это точная копия своего покойного отца. И как бы сильно он не гадил тебе в уши, — она смотрит на меня очень внимательно, — он не тот мужчина, за которого ты его принимаешь.
Это я уже и без нее поняла.
Примерно в тот миг, когда услышала отрывок его заявления о самой себе. И пусть я не была святой, но жесткость его высказываний поражала. А то, что он заставил и Тесс принять его сторону, вызывало во мне бурю гнева.
Тесс не была хрупкой, но наверняка попала под каток его железной воли.
— Чем именно ты занимаешься в своей лаборатории? — тихо спрашиваю я.
— А это уже, милая, не твоего ума дело, — Энже закрывает телевизор обратно створкой шкафа. — Думаю, мне не стоит напоминать тебе, что…
— Я не собиралась об этом болтать, — хмурюсь я.
— Вот и славно, — она вновь приближается. — Поверь мне, чем меньше ты знаешь, тем в большей безопасности находишься.
А потом до нас донесся грохот открывающейся внизу двери, и мы синхронно вздрогнули, слыша отборную брань Мулцибера.
Мне не нужно было туда спускаться, чтобы понять, что он дьявольски зол.
Выхожу из комнаты Энже, а грохот внизу все не смолкает. Грубые мужские голоса и отборный мат.
Осторожно шагнула на ступеньку вниз, услышав его голос:
— Со мной все нормально, вашу мать!
— Эм, ты потерял много крови. Давай я пошлю за Лив, она залатает тебя.
— Неееет, — судя по звуку, он сплевывает на пол, — не хочу видеть ее.
Спускаюсь на первый этаж, осторожно выглядывая из-за угла. На меня никто не обращает внимания. В коридоре перед дверью столпились Зверь, Пириан и Иок. Малик поддерживает Мулцибера за плечо, а тот нервно пытается скинуть с себя его руку, сам сгибаясь пополам. Я вздрагиваю, понимая, что звук падающих капель оказывается кровью, лужей стекающей к ногам Мулцибера с его тела.
Он, словно чувствуя мой взгляд, резко поворачивает голову, впиваясь в меня глазами:
— Ты! Подошла сюда! — все внутри замирает, и я медленно выхожу из своего укрытия, чувствуя, как все эти мужчины разом обратили на меня взгляды. Меньше всего мне хочется смотреть на Зверя, и тем более, чтобы он разглядывал меня.
— Ждешь, пока я тут сдохну? — усмехается Мулцибер, и я чуть ускоряюсь, подходя к нему вплотную.
— Что нужно делать? — решительно спрашиваю я, и демон усмехается.
— Видите, парни, я в надежных руках.
— Эм, — с сомнением тянет Иок, — вряд ли она что-то смыслит в медицине…
— Не меньше, чем Лив.
Мулцибер вновь сплёвывает на пол, и я с ужасом понимаю, что это тоже кровь.
— Я правда не сильна… — начинаю было, но он меня перебивает.
— Заткнись и помоги мне пройти в гостиную.
Не дожидаясь ответа, он кладет мне руку на плечо, и я едва ли не падаю под весом его тела. А он ведь только слегка оперся! Стараюсь не кряхтеть и не расплыться на полу.
— К камину, — командует Мулцибер, и я кое-как усаживаю его в кресло перед огнем. — Вы свободны, — это уже своим подданным. — Вы заслужили отдых. Развлеките себя. Сегодня я не в форме, чтобы разделить вместе час победы.
— Но Эм…
— Ты теперь моя нянька, Малик? — лениво тянет Мулцибер, и темнокожий воин плотно сжимает губы. — Катитесь отсюда, черти. Я уже сказал, что справлюсь. Или вы начали сомневаться в моих словах? — все это он проговорил спокойно, но я услышала в голосе затаенную угрозу. Даже раненый, этот зверь был смертельно опасен.
— Нет, Основатель, — Малик склонил голову. — Нет другой земли кроме Острога!
— В здравии. Во тьме, вне времени, да прибудет он с нами! — продолжили остальные в унисон.
Я поежилась, впервые задумываясь о том, что именно они говорили.
«Вне времени»?! Это какого черта должно означать вообще?
Раньше я воспринимала эти кричалки как слова помешанных на своем господине, но после разговора с Энже все запуталось окончательно.
— Помоги мне, — прорычал Эм, когда дверь за воинами закрылась.
— Может я лучше Энже позову?..
— Я. Сказал. Помоги.
Больше я не произнесла ни слова.
Послушно присела перед ним, помогая стянуть бронежилет, за ним военную черную куртку, а после футболку, мокрую насквозь. Только взглянув на свои руки, я поняла, что она пропитала алой кровью.
Мулцибер не дернулся ни одним мускулом, пока я стягивала с него одежду. Только движения были медленными,
