А потом мир перевернулся и я оказалась лежащей на мягком, хрустящем от чистоты одеяле… волнующе твёрдое мужское тело навалилось сверху, не придавливая, но заставляя ощутить его тяжесть.
— Ты же не была ни с одним мужчиной, ведьмочка, я прав? — жаркий хриплый шепот прямо на ухо и толпа обжигающих мурашек по всему телу.
— Да, — только и смогла выдохнуть я.
Риаган отстранился на секунду на вытянутых руках, упираясь в кровать по обе стороны от моего лица, окинул невменяемую ведьму самодовольным голодным взглядом и медленно, словно дразня, опустился обратно…
И в голове зашевелилось здравомыслие. Не знаю, кто из нас удивился сильнее: я его наличию или оно — происходящему.
— Стой, — выдохнула вырвавшаяся из наваждения я, отворачиваясь и спасая болезненно чувствительные губы от нового поцелуя.
— Уверена? — провокационно-насмешливый вопрос и лёгкое, дразнящее прикосновение к щеке.
Я уже ни в чём не была уверена, но подняла ладони и упёрлась в некромантскую грудь, стремясь выиграть хотя бы передышку, хоть призрачный шанс на восстановление мыслительного процесса.
— Тебе же всё нравится, Есения… Еся, моя Еся, — он не спрашивал и не сомневался, он был искренне доволен моей реакцией на свои действия и не желал останавливаться.
Мне нравилось… мне так нравилось, что всё внутри сжималось и требовало продолжения, но вместо этого я молча и решительно попыталась оттолкнуть мага.
Даже не будь я ведьмой — отдать самое ценное тому, кого едва встретила и даже узнать толком не успела? Вот так просто, легко и быстро? Вообще без раздумий? Да я же сама себе этого никогда простить не смогу!
— Риаган, нет, — мой хриплый голос прозвучал тихо, но твёрдо.
Мелькнула пугающая мысль, что он не услышит и не отступит, и всё произойдёт, не смотря на моё нежелание, но…
— Нет? — вновь отодвинувшийся некромант казался искренне удивлённым, непонимающим и вместе с тем каким-то обиженным. — Почему нет, Еся? Ты же сама хочешь.
Мало ли, что я хочу… Может, я и на метлу ускоряющее заклинание поставить хочу, но головой-то понимаю, что идея плохая. И объесться эльфийским шоколадом мне порой тоже жуть как хочется, но добром это дело не закончится, я же знаю. Вот и сейчас примерно та же ситуация. Очень тянет, даже руки дрожат, и хочется махнуть на всё рукой и поддаться желанному, но жалеть же буду. Точно буду.
Так что:
— Нет, — прозвучало настолько серьёзно, насколько я была способна это сказать.
И замерла, глядя в зелёные недоумевающие глаза и понимая, что или меня не поймут и тогда всё плохо закончится, или…
— Хорошо, — спустя целую вечность выдохнул, смиряясь, некромант, — конечно, я понимаю, ты не готова, и мы едва знакомы…
Улыбка коснулась моих губ, робкая и несмелая, но под усталым понимающим взглядом мужчины она отчего-то стала шире.
Риаган улыбнулся в ответ — слабо, криво и так, словно сам себе удивлялся, и мне заодно, и вообще всему вокруг.
Оттолкнувшись, он одним движением покинул меня и кровать, потянулся, помог слезть севшей мне. А едва я оказалась стоящей на слабых ногах, вздохнул, растерянно взъерошил волосы пятернёй, озадаченно рассматривая моё лицо и словно не зная, что дальше делать.
Я знала, что уже надо в школу возвращаться, но мне было просто любопытно, что предложит маг.
А он отчаянно соображал, и в итоге пробормотал сокрушённое:
— И даже чая нет…
— Что-что? — вежливо переспросила всё расслышавшая я, у которой просто вдруг вредность в одном месте взыграла.
Некромант на миг поджал губы, неопределённо мотнул головой и как-то очень неуверенно предложил:
— Будешь кофе?
— Среди ночи? — обоснованно засомневалась.
— И то верно, — Риаган выглядел совсем растерянным и даже почти отчаянным.
Посмотрел в сторону, затем скосил осторожный взгляд на меня, и я вдруг отчётливо разглядела, как растекается тепло и нежность в его глазах, как разглаживаются морщинки, как успокаивается и расслабляется он сам.
И уже другим, уверенным и малость хулиганским голосом мне предложили:
— Давай так: я достаю чай, а ты соглашаешься выпить со мной чашечку.
Подавив улыбку, произнесла:
— Только если всего чашечку… а после мне нужно возвращаться в школу.
— Я верну, — мигом заверил подобравшийся маг, выпрямился и крайне серьёзно заверил, — обещаю доставить в целости и сохранности и… не распускать руки.
«А жаль», — мимолётно подумалось мне.
— И губы? — уточнила невинно, не в силах сдержать лукавой улыбки.
Риаган, мигом осознав, что над ним тонко издеваются, не стал обижаться, улыбнулся очень широко и коварно отозвался:
— По поводу губ уверенным быть не могу. Понимаешь, им всё понравилось… очень даже.
Понимаю.
— Чай, — напомнила весело.
— Я быстро, — клятвенно заверил некромант.
И ушёл через дверь, обернувшись раз семь. Я стояла на месте и невозмутимо смотрела ему вслед, и позволила губам растянуться в улыбке только после того, как дверь спальни закрылась и через несколько томительных мгновений послышались быстрые удаляющиеся шаги.
Странное дело, не смотря на только что случившееся и вызванную моим отказом растерянность Риагана, я ощущала себя не просто довольной — счастливой. Мне невероятно понравилось то, что он не стал настаивать, убеждать и, слава Матери Природе, принуждать. Он услышал, понял и принял моё решение.
Приятно. Очень. И Риаган Эрхэт в моих глазах стал не просто хорошим — замечательным, самым невероятным, удивительным мужчиной.
Не прекращая улыбаться, я сбегала в ванную комнату, искренне удивилась своему мечтательно-дезориентированному виду, умыла распухшие от поцелуев губы, пригладила растрепавшиеся от объятий волосы, разгладила складки на платье. Розовые щёки, как я их ни умывала, никуда исчезать не собирались, как и блестящая дымка не желала уходить из глаз.
В конце концов, плюнув на всё, я прямо тут разулась и, держа туфельки в руке, спустилась в кухню, испытывая искреннее наслаждение от каждого шага полной стопой. Ноги устали и гудели от обуви и танцев, но я ни на что не жаловалась.
Находясь в одиночестве в некромантском доме, я позволила себе немного похозяйничать. Вымыв руки, вскипятила воду, достала из шкафа чайный сервиз и накрыла на стол. И села на стул, решив подождать Риагана здесь, потому что чай-то всё равно на кухне пить, так что…
Не знаю, как вышло так, что я задремала прямо там же. Вроде бы, сидела ровно, рассматривая красивую, чистую и, главное, функциональную кухню, а потом сказались усталость и тот факт, что в доме было очень тепло и уютно, и вкусно пахло горной свежестью и заморскими специями, и тишина такая…
В этом ощущении абсолютного комфорта я и плавала, когда меня осторожно подняли и куда-то понесли.
— Эх, ты, — тихим шепотом беззлобно укорял некромант, — обещала же чаю выпить. Меня всего семь минут же не было. Вот и что теперь с тобой делать?
— Мне в школу нужно, — не открывая глаз и толком не просыпаясь, сонно пробормотала я, удобнее устраиваясь на его плече головой.
— В какую школу, Есь? — не останавливаясь, всё так же тихо слабо возмутились сверху.
— Очень надо, Риаган, иначе мне утром так влетит, как после доноса администрации города не влетало.
— А что там было? — неожиданно заинтересовался некромант.
Мне очень сильно хотелось спать, язык ворочался с трудом, но откуда-то нашлись силы пробурчать:
— Мы с посольством орков не поладили.
— А-а, — понимающе протянул Риаган, — наслышан, как же. Первый посол заинтересовался одной из старших ведьм, и интерес скрывать не стал. А ведьма замужем за василиском, и Первого посла от вечной жизни в каменном плену спасло лишь вмешательство молодых ведьм, заступившихся за наставницу раньше, чем её муж прознал о произошедшем.
— Ага, — я улыбалась довольно-довольно, — нас потом городские маги отчитывали, Верховная отчитывала, орки отчитывали… а потом лорд Эгиас пришёл злой-злой, на происходящее посмотрел неодобрительно и при всех пошёл нас с девочками хвалить и благодарить, что не побоялись и за наставницу Веленелу, супругу его, заступились, пока уважаемые, он это особенно выразительно произнёс, маги города стояли и ничего не делали. Так что мы, по его словам, и орков от верной смерти спасли, потому что негоже василиску бросать вызов тому, кого девчонки недоученные на раз-два уделали, и магам мы нос утёрли, и честь ведьм не посрамили. Короче, мы были молодцами, и после его выступления преисполнившихся гордости и осознания нас убедить в обратном уже никто не смог.
