Пока я корчилась у стеночки, на входе в пещеру происходил увлекательнейший по сути своей разговор.
— Я стану тётей! — не умолкала драконица.
— Кша архш! — грозно шипели пустынные воины.
— У меня будет маленькая ведьмочка! — отвечала им самая счастливая представительница крылатого народа.
— Камар! — не согласились воины.
— Какой кошмар?! — заорала вмиг теряющая благостное расположение Маиели.
— Ар шар шелон! — мужики тоже оказались способными повышать голос, и судя по тону, осмелились чего-то требовать.
— Совсем охамел?! — драконица их языка не понимала, но это не помешало ей оправданно оскорбиться и возмутиться.
Звон стали, угрожающее рычание и:
— Что ты мне свою палку пихаешь?
Внезапный рёв пламени, усилившийся гневный рык воинов и страдальческое:
— Небо моё, верни мужику меч!
Но это где-то там, а тут появились родные руки, которые я узнала с первой же секунды и которые придержали и отвели волосы от моего влажного лица, и над головой прозвучало испуганное:
— Еся, что такое? Тебя ранили? Отравили? Что?!
И даже дышать стало легче. Я и задышала, тяжело и шумно, попыталась отползти в сторонку, позволила Риагану вначале удержать, а после бережно поднять на ноги и придержать.
— Не знаю, — прохрипела, принимая протягиваемый платок и устало приваливаясь к его груди, — как-то… затошнило.
Здесь один некромант ощутимо окаменел, а там, на выходе, пять ведьм и один дракон пытались удержать одну драконицу, колотящую мечом плашмя громадного полуголого бугая с тканью только вокруг бёдер. Причём его соплеменники ответственно пытались его спасти, но Маиели умудрялась и от наших отбиваться, и мужика удерживать и продолжать его дубасить!
— И… как ты себя сейчас чувствуешь? — напряжённо спросил любимый, боясь даже пошевелиться.
— Кошмарно, — вздохнула честно, — Маи назвалась тётей, и ты посмотри, — я на драконицу рукой указала, — мы не сможем убедить её в обратном!
А потом кто-то вздрогнул и застыл, потрясённо осознавая всё случившееся.
Очень медленно, просто боясь даже думать о подобном, я подняла голову и во все глаза посмотрела на любимого некроманта.
Риаган ответил мне столь же шокированно-недоверчивым взглядом, посмотрел на мой совершенно плоский животик, на меня, снова вниз, на меня с робкой несмелой улыбкой, вниз, улыбаясь всё шире, светлее, радостнее.
— Есенька, — прошептал, не веря, но уже не в силах не радоваться случившемуся.
— Риаган, — а я искренне не понимала, радости или страха во мне больше, и испуганно цеплялась в его руки, как в единственную оставшуюся соломинку.
— Еся, — мой некромант уже не пытался скрыть охватившего его бесконечного счастья, — ведьмочка моя, любимая, жизнь моя…
И меня, всё ещё не верящую, просто не способную поверить, мягко обняли и нежно-нежно поцеловали, без слов обещая, что всё будет хорошо.
А где-то там удирало прочь песчаное сильно побитое войско, пока на входе в пещеру ликующе танцевала размахивающая чужим мечом драконица, не устающая повторять своё полное счастья:
— Я стану тётей!
