в синеве, крутой изгиб Арки Чудес, доказывая, что всегда стоит стремиться к новым вершинам. После её строительства внутри Арки Желаний проложили систему тяг и направляющих и пустили по ним кабинки, превратив главную столичную достопримечательность в самое большое в мире колесо обозрения. Шутили, что в ясный день с него можно увидеть Стену.
— А эти… наглые морды, которые тебя поплавать зазывали? — поинтересовалась Марлена.
— Там всё обошлось. Эл попросил снять их на светописец, сначала в бассейне, потом в интерьере парилки, и господин Талхар меня отпустил. На сегодня, говорит, всё, а с переводом мне сын поможет.
— Ха! И стоило ради пары снимков сыр-бор разводить!
Марлена явно была разочарована. Ей хотелось услышать, что я с визгом отбивалась от девятерых распаренных мужчин? Или что скинула простыню вместе с юбкой и резвилась с ними в бассейне, как русалка с тритонами?
— Скорее всего, Эл поговорил с отцом, — сказала я. — Для этого и отослал меня за светописцем.
— Слушай, — у Марлены заблестели глаза, — может, тебе к этому Элу присмотреться, а?
Сегодня она выглядела собой. Никаких дамских очков, белокурые волосы вихрами торчали из-под красной вязаной шапки с помпоном.
— К одному уже присмотрелась, хватит!
Я не собиралась раскрывать Марлене подробности своего уговора с Мэтом Даймером. Сначала вообще не хотела ничего говорить, но Марлена пристала как репей:
— Я же от любопытства умираю! Ты на собеседовании так ловко ушла от ответа, я даже не ожидала… Давай, колись! Какой он — молодой, богатый?
— Кто? — прикинулась дурочкой я.
— Муж в авто! Что там у вас вышло?
— Ничего. Фиктивный брак.
— Ага, как же! А с чего ты покраснела? Признавайся!
— Да не в чем признаваться, — сдалась я. — Ему нужна была женщина на одну ночь, а под рукой не оказалось никого, кроме меня.
— А ты? — с придыханием воскликнула Марлена, ложась грудью на тарелку из-под менек.
— Что я? Послала его подальше.
— Ну да, типа ты не такая, ты ждёшь человековоза… Рельсового.
— Что? — растерялась я. — Причём тут человековоз?
— Ни при чём. Поговорка в Чуддвиле такая есть, не слышала? Ладно, леший с ней! Потом что? — от нетерпения у Марлены только пар из ноздрей не шёл.
Я вздохнула.
— Потом пришёл отказ от департамента. Я расстроилась, растерялась. А он... просто воспользовался ситуацией.
Марлена выпрямилась с видом сытой кошки, поддёрнула рукава свитера, торчащие из-под рукавов стёганой куртки.
— И как всё прошло? Оргазм был?
— Об этом я говорить не буду!
— Что, так плохо? Он извращенец?
Я даже задохнулась.
Мэт Даймер кто угодно — беспардонный наглец, проныра, грубиян, хитрый соблазнитель, самодовольный бесстыдник… но не вот это вот!
— Ага, — прищурилась Марлена. — Вижу, что нет. Тогда давай отчитывайся. Сколько раз, сколько минут, в каких позах? Прелюдия долгая была? А он делал тебе…
— Хватит! Ещё один вопрос, и я выпрыгну!
Дверца кабинки запиралась снаружи, но на случай непредвиденных ситуаций на стекле был нарисован кружок, к которому следовало приложить ладонь с идентификатором. Что тогда произойдёт, я не знала, однако сделала вид, будто тянусь к этому кружку.
Марлена замахала руками.
— Ладно-ладно, не буду я ничего спрашивать! Гаси глаза, пока пожарные не приехали, — она силой усадила меня на место. — В общем, самое интересное пропустим. Дальше что было? Это-то ты можешь мне сказать?
— Он уехал.
— И всё?
— Ну... Я теперь здесь. А он... Преследует меня, насмехается, гадости говорит.
— Запал, значит, — сделала неожиданный вывод Марлена. — И ты ему ни-ни?
— Что — ни-ни? Ах это… Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь?
— То есть один раз и всё? — Марлена фыркнула. — Ну, знаешь! Вообще-то мужик ради тебя от свободы отказался. Имеет право!
— Да ни от чего он не отказывался, — поморщилась я. — Брак на три месяца.
— Типа потом продлим?
— Нет, просто на три…
— Гад! — Марлена вмиг переметнулась на мою сторону. — И как ты за три месяца должна устроиться? Хоть бы на год! Вот мы с Харальдом на пять лет поженились. Чтобы потом меня точно не выперли. Он тоже из наших, понимает. Его родители сбежали из Татура, когда Демар стал герцогом. Харальду всего тринадцать было, и как раз выяснилось, что он техновидец. Не удрал бы вовремя, сидел бы под замком, клепал всякие суб-штуковины для герцогской верхушки.
Она зацепила пальцем край бумажной тарелки из-под менек и принялась двигать её по столу. Туда-сюда, туда-сюда.
Грустная и задумчивая Марлена. Неужели такое бывает?
— Я, конечно, благодарна Харли за то, что из общаги вытащил и всё такое, — она устремила взгляд за окно, на башенку со шпилем, венчающую небоскрёб Шиллингеров. — Но знаешь, иногда я жалею, что связалась с ним... Вот сегодня. Я хотела тебя к нам пригласить, а он, видишь ли, модернизацию затеял, притащил кучу хлама, разобрал все наши суб-аппараты. Нам номер надо делать, а он подожди да подожди. Всё носится с идеей Вездесущей Всеобъемлющей Волны, которая соединит все на свете суб-коммуникаторы, посылатели, получатели, показыватели, читалки, игралки, запоминалки и так далее в одну мировую паутину. Это, мол, будет такой прорыв! Как будто кроме него прорывы устраивать некому. Лучше бы заказов на ремонт побольше брал. А то скоро по миру пойдём.
Кажется, Марлена забыла, как рисовала мне радужные перспективы своей газеты.
— Но, главное, понимаешь, не до меня ему. Одни железки на уме. Первые месяцы ещё ничего было, мы с ним даже кровать старую сломали. А сейчас приходится уговаривать любовью заняться. Ну Харли, ну миленький, ну пожалуйста, я тебе суп говяжий сварю, пирожок сладкий испеку… Вот как так можно? Рядом молодая цветущая женщина! Мне скоро тридцать, Симона, я детей хочу. Мы с Харальдом как договорились: будут дети, вступим в бессрочный брак, а он… может, поэтому от меня и шарахается.
Она всхлипнула. Неунывающая, заводная Марлена!.. Захотелось обнять её, сказать что-нибудь хорошее.
Но я не успела. Марлена вскинула голову и, сверкнув глазами, припечатала:
— Так что если мужик тебя хочет, это надо ценить!
Вообще-то мы встретились не для того, чтобы говорить о мужчинах. Я принесла Марлене перевод (получив в уплату угощение из компота, менек и круассанов) и позволила себе удивиться: для чего рассказывать читателям о том, что
