руку.
– Это да, – неожиданно согласился грум. – Уж на что мне непонятно многое, а поглядишь – и впрямь польза имеется. Только ведь этих веток и в городе набрать можно, вон, у соседей ёлку оборвать и не тащиться в лес.
– У тех соседей, где ты еще не отметился?
– Будет тебе, не трогал я эту девку и пальцем, – ворчание лоботряса рассеивало тяжелые мысли.
– И я не трогал. Но от тюрьмы не спасло.
– Зря ты к лекарю господскому не обратился, он бы тебе шрамы живо затянул, – товарищ сочувственно похлопал по спине. – Неужто и впрямь не тронул ни разу? Ни поцелуйчика, ни чего другого приятственного?
– Ты говоришь о наследнице рода, – посуровел Ясень, ожесточенно утаптывая небольшой слой снега, особенно пушистого вне городской черты. – Не смей оскорблять графиню пересудами.
– Наследница-то наследница, а всё равно девка красивая, справная.
Красивая…
– Щас-то, знамо, легче. Личина ейная ужо попроще будет, породу скрыла. А раньше прям огонь-баба была, жаль, не про нашу честь.
– Хватит. До темноты нужно вернуться, а у нас и трети не набрано, – быстро свернул все обсуждения юноша.
Снег тут хороший, чистый, вот-вот на грани таяния. Надо бы такой снежок вокруг дома организовать, что б по-зимнему было. Ей понравится.
***
Я открыла мешок и с наслаждением вдохнула аромат хвои. Морозный, будто стеклянный дух разнесся по всему обеденному залу, возвращая меня в далекое детство.
В этом мире не было Рождества, а роль Нового Года исполнял праздник Благоденствия Мира, в котором не было ни елки, ни мандаринов. Но именно это сочетание способно подарить ощущение уюта и комфорта даже тем, у кого нет стойких зимних ассоциаций.
– Бантики готовы, госпожа, и колокольчиков из бумаги мы наделали, – радостная служанка крутилась вокруг меня, воодушевленная перспективой научиться мастерить рождественские венки.
Я же обложилась проволокой, лентами, липкой бумагой вроде скотча, ножницами и украшениями, приступив к самому интересному. Через пол часа первый венок был готов, радуя нас приятным сочетанием зеленого и красного. В ход пошли и бусины, и вата, дополняя картину.
– Эдакую красоту и продавать не зазорно, – с легкой завистью отозвалась Берта. Мужчины, устанавливающие деревянную стойку рядом с лестницей, одобрительно покивали.
– Деда Яким, а можно сделать несколько деревянных коробочек с открытым верхом, узких и длинных? – я обернулась к старику.
– Сделаем, – на минуту задумался он. – А можно мне портки состирнуть? Мои-то пальцы совсем от холодной воды ломит.
– Ну тебя, старых хрыч, со всем из ума выжил к графине с портками приставать, – замахнулась на него кухарка белым полотенцем. – В купальню снеси, постираем.
Кстати, нужно будет разориться на стиральный артефакт. Скатерти, салфетки, подушки, фартуки – руки стереть можно, да и свою одежду неприятно руками полоскать.
– Можно я сама попробую? Можно? – умильные глазки сверлили во мне дырочки и я отдала ребенку новые игрушки. Пусть мастерит, лишь бы радовалась.
А мне предстояла не менее интересная работа – оформлять меню. Хорошо, что копирующая «лиинейка» у нас с собой, не придется повторяться.
Оформить ассортимент блюд я решила в виде крупного листа, покрытого специальным лаком. На одной стороне будет перечень нашего пока небольшого выбора еды, на другой – оттиск симпатичного изображения голубя, держащего в клюве еловую ветку. Писать решили чернилами Ясеня, чтобы в случае ошибок или помарок быстро их ликвидировать.
– То есть я правильно понимаю, что все блюда будут разделены на категории? – мой помощник высчитывал стоимость позиций в меню, прибегая к каким-то хитрым расчетам себестоимости и накрутки.
– Да. Супы, горячие блюда, салаты, закуски, десерты и напитки. Думаю, по пять блюд на каждый блок хватит. А еще отдельно будут стоять завтраки: каши, сырники, блины, омлет.
– Ну, уж с утра точно каждый дома ест.
– Вот и поглядим, как пойдёт, – я старательно украшала аккуратным вензелем страницу меню, высунув от усердия кончик языка. Получалось интересно и со вкусом.
– В камин придется демонстративно дрова подбрасывать, что бы вопросов никто не задавал.
– Угу, спасибо, что напомнил. Что там с мэрией?
– Утряс дела. Ох и долго Берта плевалась на этих чинуш, возмущалась их жадности. Устала, пока все оформляла, но тут уж ничего не поделаешь, – засмеялся он.
– Здорово выручаешь, – тепло улыбнулась я подростку.
– Моя работа, – внезапно буркнул он, чуть зависнув на моей улыбке.
– Есть какие-нибудь мысли по поводу нападения?
Мы обсуждали эту тему не первый раз, делясь предположениями и догадками. Информации катастрофически не хватало, поэтому разговор напоминал пинг-понг переживаниями.
– На удивление есть, – внезапно оживился он. – Ты насколько хорошо знаешь историю собственного рода?
– Читала утром в день рождения. Ну, так, не слишком внимательно. Книга большая, а у меня в доме две старые хозяйки порядки наводили, не до чтения было.
– Вот и я эту книгу нашел среди тех, что с собой забрали. С пяти лет в доме Амори́, а к истории так и не подобрался. Ты знала, что один твой далекий предшественник довел до самоубийства два десятка человек?
– Чего?!
– Ну, не твой, конечно, настоящей Гретты, – понизил голос слуга.
– Как до самоубийства? Зачем?
– Он первый в роду овладел волшебством эмоций, чем и пользовался на всю катушку, развлекаясь людскими чувствами. Слуги мрут, как мухи, а с него взятки гладки – сами убились, никто и слова грубого им не говорил.
Бр-р-р, какой ужас! Что за садюга такой?
– А причем тут нападение? Думаешь, кто-то мстит за деяние предка?
– Нет, конечно, кому придет в голову мстить за чужую собственность? А вот то, что этого лорда, к счастью, не первенца, арестовали и чуть было не лишили дворянского титула всю семью – это да, это интересно.
– Ну не томи уже, великий сыщик!
– Сила дара этого психопата была признана настолько большой, что сам король забеспокоился за целостность своей короны. Если среди его аристократии нашелся тот, кто может внушить людям желание умереть, то что будет, если весь род захочет подвинуть августейшую семью с трона?
– Хм…
– Чтобы сохранить положение в обществе и власть, отец преступника, твой прапрапра… много раз далекий дедушка отлучил сына от рода и демонстративно сделал ставку на военную карьеру старшего. С тех пор все твои предки занимались войной и боем, как добрые
