мужи, и не лезли в эмоциональную магию. Девчонки еще изредка пытались освоиться, но не дальше, чем успокоить плачущего ребенка.
– Выходит, кто-то опасается, что я последую по стопам предка?
– Возможно. В конце концов, твой отец допустил серьезную ошибку, не женившись во второй раз. В роду еще не было такого прецедента, чтобы у графа был всего один ребенок, да и тот – девочка. Сейчас род наиболее уязвим, ведь прихлопнуть одну малявку легче, чем охотиться на двух-трех сыновей-военных.
– Значит, пока что у нас две теории: или кто-то решил под шумок убрать сильный род, кокнув ножичком наследницу, или кто-то напугался, что, отказавшись от войны, я кинусь убивать людей через эмоции?
– А, может, всё вместе.
– Но первая теория не слишком состоятельна. Я же всё равно должна была выйти замуж… Кстати, – осенило меня, – знаешь, чего я до сих пор не понимаю?
– М-м?
– Наша головная боль однажды сказал, что я – будущая виконтесса де Кресс. Выходит, не смотря на мезальянс, я опущусь на его социальную ступень, а не наоборот?
– Так брак у вас подразумевался морганатический. Была б ты была мужчиной, то да, твоя избранница-виконтесса станет графиней. Но ты девица, графством управлять не можешь, а потому пинком под зад отправишься в виконтессы.
– А...
– А так как других наследников граф не имеет, то все его земли перейдут дочери и ее супругу по наследству. Думаю, граф и завещание нужное напишет, чтобы никто не воспользовался ситуацией и не прибрал к государственной казне вашу землю.
– Получается, Аморской земле быть таковой недолго?
– Примкнет к Кресс-Торну.
– Тогда тем более непонятно, зачем избавляться от рода. По местным меркам род и так загнется с смертью отца, а я – пустышка, отныне обязанная продолжать род де Кресс, а не свой.
– Ага, вот только силе дара плевать на бумажки и титулы. Никакой дар не будет сверять записи в дворянской родословной книге прежде, чем перейти к ребенку.
– Леди, вас там спрашивают мужчины, – перепуганная Мира ворвалась в комнату. – В форме!
– Господа, – приветливо кивнув головой, спустилась я по ступенькам. Внизу уже собралась вся прислуга, смотря на пришельцев из-под опущенных ресниц, как на врагов народа. Мира успела шепнуть, что заявились эти люди без «здравствуйте» и с ходу начали выяснять, где вторая пришлая девица, которую кухарка приветила. О том, чьей кухаркой была Берта, им уже известно.
– Мину проще сделай, – не размыкая губ, процедил Ясень, до боли стискивая мое плечо и улыбаясь самым радушным оскалом. Да, точно, деревенская девчонка.
– Сестра моя сказывала, что зовут меня. Что угодно сиятельным господам? – неумело поклонилась я.
– Девицу мы одну ищем, – переглянулись мужчины. Благо, повернулись к лестнице только на второй реплике. – Твоего возраста и роста. Сказывай, откуда вы с сестрой? Хозяйка дома никаких дочерей и племянниц не имеет.
– С Репени мы, господин, оттуда на Аморскую землю добирались.
– Ничего себе, – присвистнул один, невысокий, плотно сбитый мужичок с незлым выражением лица. – С эдакой дали и на своих двоих?
– Почему именно на Аморскую землю?
– Сказывают, сюда на уборку урожая труженицы требуются в сады и поля, – непритворно задрожал мой голос. – Да опоздали чутка, никто с дорогой подсобить не хотел.
– А я девок на въезде в город увидала, – поспешила мне на выручку Берта. – Правы вы, господа хорошие, дочерей отродясь не имею, вот и стало жалко дурынд, замерзнут ведь без крова в городе.
– Ладно, – побуравив меня еще пару минут пронзительными взглядами, мужчины в форменных тулупах нехотя развернулись к двери. – Твое счастье, что белобрыса ты. Как звать-то?
Ох. Каждый присутствующий за исключением гостей выразил на лице всю гамму непередаваемых эмоций, а мне захотелось треснуть себя по лбу. Так заморачивались с внешностью и легендой, что о главном забыли.
– Рита, – дрожащим голосом ответила я, сбившись на последнем звуке. Спокойнее, дорогая, никто тебя не рассекретит.
– Понятно, – равнодушно кивнули ищейки и устремились на выход.
– Вот теперь точно пронесло, – потер переносицу Ясень.
– И имя-то какое необычное выдумала, а? Горазда мыслями ворочать, твоя светлость!
– Лучше б самое простое взяла, – вздохнула Берта. – Ну, да мы сами виноваты, так опростоволосились. И еще… вы, ваша светлость, не ходите, будто палку проглотили. Вам бы ссутулиться, как всякой сельской девке полагается, носом там шмыгнуть, сопли об юбку вытереть. А вы даже молчите по-господски.
Да, с этим тоже придется работать.
– Откуда ж эти хлопчики выползли? Чай если б в самом деле искали, то безо всяких лясов под руки бы нашу графинюшку – хоть лыса, хоть белобрыса – и в подвал, допрашивать.
– Вовремя мы в мэрии отметились, получается. Там же всех проживающих в доме регистрировали как работников. Чуть кому вред причинят и можем смело стучаться в администрацию, заявлять о нападении, угрозах или хищении человека.
– Неужели там не интересовались, как проживающих зовут?
– Не, – неопределенно пожал плечами Ясень, смотря на закрытую дверь. – Сами знаем, кто у нас живет, в документах указали только двух девиц пришлых, в дом принятых. К мещанам бюрократия снисходительна.
– Снисходительна, как же. Всю душу мне вытрясли, прохиндеи, своими подписями и заявлениями, – с ворчанием кухарка отправилась в свое кулинарное логово.
Я же, тяжело вздохнув, отправилась обустраивать свою рабочее место – крепкую деревянную стойку, которую еще красить и лаком покрывать, прежде чем она станет пригодной для работы.
Достаточно широкая столешница и полки под ней меня порадовали, а закругленный конец в виде буквы «Г» и вовсе напомнил о моей собственной кофейне. Не знаю, почему мне это было важно, но слуги учли пожелания безропотно.
Темное дерево красиво гармонировало с цветом лестницы, а высокая барная табуретка с чуть сучковатой спинкой и вовсе меня порадовала. Эх, люблю такие комфортные мелочи. И совсем не люблю непонятных типов, ищущих темноволосую девицу в доме бывшей господской кухарки. Выходит, дождались мы вражин и пора линять? Или это официальные власти зашевелились, заметив пропажу юной графини?
Не ясно, совершенно не ясно. Ладно, сосредоточимся на делах. Нужно будет еще Миру попросить вышить еловые ветки на скатертях, чтобы тоже фирменными были.
***
В день открытия улица слегка гудела от любопытных прохожих. Мы назначили первый
