мужчина склонился над ней, словно закрывая от всего мира. Она вспоминала эти драгоценные секунды снова и снова и украдкой напоминала себе, что в будущем это еще повторится. Обязательно повторится и не раз. Но в груди тут же узлом завязывалось нетерпение. Желание, какого она еще не испытывала. Возможно, и правильно, что император не искал с ней приватных встреч — никогда Яра не была так близка к нарушению всевозможных приличий, да еще и по своей воле.
А еще она почти не видела родителей. Свадебные хлопоты подхватили ее мощным потоком и унесли прочь от семьи. Хоть они теперь и жили в одном домике, поговорить получалось только за завтраком. Но с каждым утром по мере приближения свадьбы Яра становилась все грустнее и молчаливее.
— Мне будет вас не хватать, — сказала она этим утром, нарушив повисшее за столом молчание. Даже немая служанка Умэ, все время сопровождавшая Яру, встрепенулась от неожиданности. Яра подняла взгляд на родителей. В глазах мамы плескалась неизменная нежность.
— Звездочка, нам тоже будет тебя не хватать, — заговорила она.
— Но такова жизнь, — попытался приободрить отец, за что получил испепеляющий взгляд жены. — Ты выйдешь замуж, а потом и своих детей заведешь, а там уже будет не до тоски.
— Ты не помогаешь, — шикнула мама.
— Такова жизнь, — невозмутимо проговорил отец и протянул руку дочери. — Что бы с тобой ни происходило, мы всегда будем рядом, в твоем сердце.
Хана одобрительно хмыкнула.
В дверь постучали. Умэ тут же бросилась открывать. На пороге оказалась служанка госпожи Мотоко. Она несколько раз низко и размашисто поклонилась, пропуская вперед свою госпожу. Та ворвалась в комнату ураганом, взмахнула широкими рукавами, раскрывая объятия для Яры, всякий раз опешивавшей от такого проявления дружелюбия. Те, кто считал госпожу Мотоко несдержанной, основываясь только на светских беседах, даже не представляли, насколько несдержанной эта дама была на самом деле. Наедине она позволяла себе хохотать, заваливаться на пол и дрыгать ногами, пока из горла не вырвется похрюкивание.
— Господин Кин, госпожа Кин, — она выпустила Яру из объятий и нетерпеливо поклонилась, как ребенок, у которого на уме одни игры, и от них ее отделяет только утомительная вежливость. — У меня славные новости. Свадьбу назначили уже на завтра!
— Что? — вздохнула Хана.
— Откажутся от большей части украшений и переодеваний, быстренько заключат брак и сразу направятся в столицу, — зааплодировала Мотоко. — А там уж устроят церемонию по всем правилам. Вы, конечно, тоже будете присутствовать.
— Но как же…
Но госпожа Мотоко не слушала. Она обернулась к Яре и снова крепко сжала ее руки.
— У нас очень много дел. Сегодня будет церемония прощания. Тебя будут провожать в замужнюю жизнь. Слезы, песни, танцы, — она и сама пританцовывала от возбуждения. — Завтра у нас времени не будет, поэтому мне приказали подготовить тебя сегодня.
— Подготовить к чему? — вскинула бровь Яра. Мотоко сладко улыбнулась.
— К первой брачной ночи, моя дорогая, — с гордостью сказала она и обернулась к Умэ. — Ты! Принеси в комнату госпожи несколько свечей, сладкий чай с розой и медом, устрицы и… свежих овощей. Продолговатых. Да побольше.
Яра в немой мольбе взглянула на мать. Та впервые в жизни выглядела настолько беспомощной. Они с отцом переглянулись и, не сговариваясь, встали из-за стола.
— Мы пойдем на прогулку.
— В сад.
— Надолго.
Пока служанка носилась, выполняя поручение госпожи Мотоко, та провела Яру в комнату. Придворная дама вела себя в домике Яры как хозяйка, прекрасно знала расположение комнат и даже содержимое сундуков молодой невесты. Вот и теперь она гордо шествовала по узким коридорам, пока они не оказались в комнатке. Мотоко придержала Яру за плечи и приложила палец к губам, затем взглядом указала на дверь, ведшую в смежную комнату. За тонкой сплошной перегородной находилась купальня с постоянно подогревающейся водой. От такого соседства в спальне всегда было тепло.
— Я вас оставлю, — шепнула Мотоко и подтолкнула Яру к двери.
В душе тут же закопошилось нехорошее предчувствие. Госпожа Мотоко могла выкинуть все, что угодно. Она успела рассказать Яре о своих самых невинных проделках при дворе и самой безобидной из них был голый принц, связанный шелковыми простынями и оставленный в обеденном зале.
Яра подошла к двери и аккуратно приоткрыла створку.
— Смелее, госпожа Кин, у нас немного времени, — раздался голос императора Реншу. Он открыл дверь с той стороны и, не церемонясь, втянул Яру в купальню. Девушка на секунду запнулась и чуть не упала. Реншу придержал. Широкая рука легла ей на талию, Яра чувствовала, как пальцы смяли ткань наряда. Когда девушка оказалась внутри, Реншу закрыл за ними дверь.
— Ваше Величество… — она попыталась поклониться, но император удержал ее за плечи, не позволяя этого сделать.
— Что непонятного в фразе «у нас немного времени»? — беззлобно спросил он. Яра кивнула.
«Что теперь? Раздеваться?» — с испугом подумала она. Во рту пересохло.
Реншу смерил ее пристальным взглядом и, чуть улыбнувшись, отошел на шаг. Яра еле заметно вздохнула с облегчением.
— Я могу Вам чем-то помочь? — осторожно спросила девушка. С учетом обстоятельств любая фраза звучала до ужаса неприлично. Реншу же с невозмутимым видом сел на скамеечку рядом с купальней, еле за метно прижимая руку к ране.
— Мотоко сообщила Вам новости о скором отъезде?
— Да, господин. Благодарю за предупреждение.
— Это меньшее, что было в моих силах.
— Могу я узнать, почему?
— Конечно же, чтобы поставить на место напыщенных индюков в столице, — тяжело вздохнул император и заглянул ей в глаза. Так непривычно было глядеть на него сверху вниз. Яра спохватилась и села на теплый влажный пол. Реншу ничего не сказал, только усмехнулся. — Госпожа Кин, я хочу, чтобы Вы понимали. Вы вступаете в брак не только со мной, но и со всей Империей. Это тяжелая ноша, но я уверен, что Вы сможете разделить ее со мной. Но все же, я должен Вас спросить. Любите ли Вы свою жизнь в Империи?
Яра испуганно смотрела на него, на его губы, произносившие эти слова. Желудок скрутился тугим узлом. Ее словно выбросили на тонкий подтаявший лед. На этот вопрос нельзя
