— Не думаю. Софья девочка ответственная, если ее ждут, задерживаться сильно не будет. И уж тем более, бродить по магазинам, когда сама же соседку на чай пригласила, обещаясь только быстренько за выпечкой сходить.
— Тоже верно. Боишься, что с ней что-то могло случиться по дороге?
— Не знаю, но очень надеюсь, что все в порядке. Просто…
Не успев договорить, оборотень вдруг резко остановился, будто споткнувшись, потом начал крутить головой по сторонам и мне показалось, что даже принюхиваться. Хотя всем известно, что в человеческой ипостаси у оборотней далеко не такой хороший нюх, как в волчьей. А на частичную трансформацию они здесь не способны.
Хотя, если брать конкретно этого оборотня, то я ни в чем не мог быть уверен. После посещения другого мира и установления между ним и Софьей тройственной Связи, я уже наверное, ничему не удивлюсь. Вероятно, какие-то способности смогли усилиться и развиться до небывалого для нашего мира уровня.
— Что случилось?
— Не знаю, — снова повторил Светозар и, наконец, определившись с направлением, резко свернул вправо. — Нам нужно туда.
Мне осталось только положиться на его уверенность и следовать прямо за ним. Идя вдоль соседнего дома, я не мог понять, зачем нам понадобилось сворачивать сюда? Однако заметив арку, согласился, что так можно срезать путь намного быстрее. Однако, стоило нам только к ней приблизиться, как Светозар вдруг побледнел, ускорил шаг и рывком поднял что-то с земли.
Догнав, я увидел в его руках небольшую но плотную книжку в кожаном переплете с затейливым тиснением. Она не была похожа на ежедневник, скорее на вручную изготовленную под старину вещь. И что-то в ней было странно знакомое.
Однако задать вопрос я не успел, оборотень опередил меня на долю секунды:
— Это книга Софьи. Ее магистр Стрэн подарил для обучения рунам. Фамильный гримуар открывающийся только «многогранникам» с соответствующей Гранью Дара. Возможно, она потеряла ее по пути в пекарню? — было видно, что Светозар и сам не верит своему предположению, но отчаянно цепляется за любую надежду.
Пришлось его разочаровать:
— Нет, подобные книги всегда зачаровываются от кражи и случайной потери. Особенно, если они передаются в роду из поколения в поколение. Дай-ка ее сюда ненадолго.
— Зачем? Ты же все равно не сможешь ее открыть и прочесть.
— Зато я умею считывать с вещей эмоции, которые оставил держащий их в руках или находящийся рядом человек, — легкое раздражение сдержать не удалось. Время идет, а мы тут опять препираемся по пустякам. — Отдам я ее тебе потом, не волнуйся. Пока я книгой займусь, лучше сбегай до пекарни и убедись, что Софьи там точно нет. А то вдруг и вправду задумалась опять о чем-то и времени счет потеряла?
А вот это предложение оборотень принял безоговорочно. Практически впихнул книгу мне в руки и чуть ли не бегом скрылся в арке.
Я же, в свою очередь, отошел немного в сторону, дабы не маячить посреди прохода, закрыл глаза в попытке настроиться и считать с книги остаточные эмоции владелицы. Вот именно, что попытался, не более того. К моему немалому удивлению, мне не удалось уловить даже слабых отголосков прошлого, словно кто-то сопротивлялся этому.
Впрочем, почему «кто-то»? Взглянув на книгу в своих руках, я увидел слабое, едва заметное при дневном свете свечение узорчатого тиснения.
Даже так? Неужели, книга не только магический семейный гримуар, но еще и полуразумный артефакт, не позволяющий чужакам вторгаться в личное пространство своего владельца?
Если так, то дело плохо, считать у меня ничего не получится. Однако расстраиваться или злиться я не спешил: если в предмете или существе есть хотя бы крохи разума, всегда есть возможность договориться.
Осторожно погладив кожаный корешок, я тихо, но уверенно попросил:
— Не упрямься, пожалуйста. Мы друзья и не причиним Софье зла. Но если она попала в беду, ей надо помочь. Покажи, что случилось, как ты оказалась здесь одна?
Пару секунд ничего не происходило, словно книга раздумывала над моими словами, проверяя их на искренность. Потом свечение немного усилилось, охватив и мои руки, а потом вспыхнуло и погасло. А я смог, наконец, почувствовать эмоции Софьи и составить картину недавно произошедшего.
Однако облегчения, как и радости, мне это не принесло, заставляя мрачнеть с каждой секундой. Все оказалось гораздо хуже, чем я предполагал. А надо еще как-то Светозару об этом сказать, причем так, чтобы он с катушек не слетел окончательно. Совсем голову от своей пары потерял, а в расстроенных чувствах вообще может отмочить что угодно.
— Что узнал? — вот ведь! Вспомни оборотня, а он тут как тут. Как еще подкрался-то так неслышно?
— Не нашел Софью? — больше для проформы, уже совсем не надеясь на положительный ответ, спросил я.
— Нет. В пекарне она была, но ушла оттуда совсем недавно. Полагаю, что как раз таки этим путем она и возвращалась, — сказал он, задумчиво осматривая двор, а потом вдруг нетерпеливо рыкнул: — Не томи, Дамир! Говори, что с книги считать успел? Да не вздумай что-нибудь утаить, понял?!
— Понял я, понял, — вздохнув, устало потер переносицу. Переживания за подругу и бессонная ночь давали себя знать. — Только новости тебе не понравятся. Ее похитили, Светозар. Только что. Буквально у нас из-под носа.
Оборотень с силой втянул воздух сквозь зубы и внезапно охрипшим голосом, в котором сквозили нотки отчаянной надежды, уточнил:
— Откуда такие выводы? Что-то конкретное смог почувствовать или это твои предположения, исходя из того, что эта книга сама по себе потеряться не может?
Пришлось его разочаровать:
— Почувствовал, считал. Она шла домой в спокойном, задумчивом настроении. Кстати, если тебя это хоть немного успокоит, то злости или обиды в ее эмоциях уже не было. Скорее задумчивость и желание во всем разобраться. А потом мгновение дезориентации и беспамятство. Кто-то ее отключил: одурманил или сделал что-то еще, но не бил. Вспышек боли запечатлелось. Она даже испугаться толком не успела, так быстро все произошло. А еще имеется отголосок чужой холодной решимости и краткой вспышки триумфа. Думаю, это остаточный след похитителя. На этом все.
На оборотня было страшно смотреть. Казалось, он не только сильно побледнел, но и постарел лет на десять, не меньше. Взгляд бездумно застыл, словно глядя на что-то недоступное чужому взору. И только губы тихо, почти беззвучно прошептали:
— Не успел. Не уберег, дурак самонадеянный.
И хоть больше не проронил ни слова, лишь до побелевших костяшек сживая кулаки, мне отчетливо, где-то на грани восприятия, послышался тоскливый, полный неподдельной муки, волчий вой.
* * *
Просыпалась я тяжело, муторно, словно выходя из-под наркоза. Придя в себя, первые несколько минут, с удивлением осматривала окружающую обстановку, не понимая, где оказалась. И как сюда, собственно, попала — тоже.
Но постепенно память возвращалась, а с ней приходило и осознание того, что со мной произошло.
Похитили!
Как в какой-то дурацкой мыльной опере!
Не успели влюбленные поссориться и помириться, как внезапно объявился таинственный злодей и унес несчастную героиню к черту на кулички! Мда, кстати, интересно, куда именно? И вообще, зачем?
Нервно хихикнула, понимая, что такими бредовыми мыслями сознание просто реагирует на нервный стресс от пережитого и постаралась успокоиться, пока не скатилась в форменную истерику. Настроение в связи с беременностью и так менялось с невероятной скоростью, не хотелось бы теперь его усугублять ярко негативными эмоциями. Все же о малыше тоже позаботиться надо. Каково ему там, когда мамка так нервничает и трясется?
Так что следует взять себя в руки и успокоиться, насколько это возможно. Отвлечься на что-нибудь, например. Да хоть бы и на тот же осмотр комнаты, где я оказалась.
Обвела глазами небольшое помещение, где я сейчас находилась. Особо взгляду зацепиться было не за что. Обстановка спартанская: кровать, тумбочка, небольшой стол и стул. В самом углу невысокая перегородка, за которой находится унитаз и раковина. Под потолком лампа дневного освещения. Выход перекрывает тяжелая массивная дверь, больше похожая на створку сейфа. От последней она отличалась разве что наличием смотрового окошечка, которое сейчас было закрыто. Вот и все богатство.
