— Святилище Безымянной пары, ты знаешь, где оно.
— О-о-о?
— Не знаю, что ты вообразил, но мы просто идём его грабить.
Феликс сбивается с шага:
— Простите, моя госпожа. Грабить?
— Именно.
— Ха… Признаться, я не понимаю, как вы уместили в одной фразе “святилище” и “грабить”.
— Думаешь, оно настолько бедное, что вынести будет нечего? — теперь уже я рисую указательным пальцем на внутренней стороне запястья, где кожа, насколько я знаю, особенно чувствительна к прикосновениям.
Феликс не поддаётся на провокацию, ответ предельно серьёзен:
— Моя госпожа, вызов богам бросают только самоуверенные дураки. От возмездия с небес не скрыться.
— Когда ты так говоришь, ящерка… Я теперь ещё больше жажду ограбить святилище. Вот кошелёк. Если нужно, найми извозчика. Я хочу оказаться у святилища Безымянной пары немедленно. Действуй.
— Лучше бы я очешуел. Какой спрос с ящерицы?
— О, это всегда можно устроить. Хоть прямо сейчас.
— Спасибо, моя госпожа, за заботу. Я воздержусь.
Феликс выводит меня на широкий проспект. Здесь не так темно, как на узкой улочке, редкие фонари дают крохи света. Феликс поворачивает налево, и через десяток шагов я замечаю тёмный силуэт экипажа.
Прикрыв меня собой, скорее машинально, чем осознанно, Феликс будит задремавшего извозчика.
Мужчина быстро приходит в себя, встряхивается по-собачьи. Сонная муть уходит из его глаз, и взгляд становится цепким, но не думаю, что он поймёт, кто перед ним, тем более я редко выходила к простолюдинам.
— Ох, молодёжь, горячая кровь, — ухмыляется извозчик, услышав место назначения, — тайком от родителей женятся, потом всю жизнь сожалеют.
Под его тихое бормотание я забираюсь в экипаж. Феликс садится со мной, наклоняется к самому уху:
— Моя госпожа, вы совсем не боитесь?
Я ощущаю его дыхание.
— Хм? — я сглатываю. — Если у тебя трясутся поджилки от одной мысли об ограблении святилища, просто признайся. Я даю слово, я не буду заставлять тебя заходить внутрь.
— Моя госпожа, если вы не боитесь гнева богов, то как я, ваш верный рыцарь, посмею бояться? Я имел в виду абсолютно другое.
— Что же? — что я ещё не учла?
— Ночью к Безымянной паре приходят юноши и девушки в поисках брачного благословения, моя госпожа.
— Мечтай! — фыркаю я.
Он серьёзно? Я никогда не интересовалась городскими байками. Может, одной пойти? Отправлять за амулетом Феликса мне кажется неправильным — уж если я граблю святилище, то это моя ответственность, и пусть боги видят меня, а не Феликса.
Феликс же откровенно хохочет.
Был бы веер — стукнула бы. Но веера, увы, нет…
По ночным улицам экипаж катится относительно быстро и укачивает тоже быстро. Прохладный воздух лишь немного освежает. Я стараюсь отвлечь себя от непркращающейся тряски нехитрыми размышлениями — если за окном ни зги не видно, как Феликс отслеживает маршрут? По идее, извозчик надёжный, иначе бы стражи не позволили ему работать в центральной части города, с благородными аристократами, но кто знает.
Катастрофически не хватает привычного освещения мегаполисов, но я совершенно не представляю, как добыть электричество. Может быть, поискать талантливых изобретателей? Я бы вошла в историю с пользой.
— Моя госпожа, вы позеленели, — забавляется Феликс.
— Не уговаривай, в жабу ради тебя не превращусь, ящерка.
— Вы всё-таки думаете о тайном браке, моя госпожа?
Экипаж останавливается. Феликс, вспомнив, что он может быть не только язвой, но и галантным кавалером, помогает мне выйти на мостовую, расплачивается с извозчиком.
— Любезный господин, — извозчик прячет монету в карман, — район тут тихий, наш брат ближе к центру стоит. Вас… ждать?
Феликс бросает мужчине вторую монет:
— Можно и подождать.
Извозчик удовлетворённо кивает. Мне хочется спросить, где святилище, но я сдерживаюсь — ни к чему лишний раз привлекать внимание. По-хорошему, мне вообще стоило скрыть лицо вуалью, но, увы, вовремя не догадалась.
Феликс подхватывает меня под руку:
— Нам туда, — указывает он на чёрный провал в ночной темноте.
Святилище кином втиснулось между трёх-четырёхэтажными зданиями и выглядит вскочившей на улице бородавкой — внешне постройка напоминает куполообразный домик канадских эскимосов, только блоки для строительства использованы явно не снежные. Может, при дневном свете сходство пропадёт?
Вход низкий, приходится наклоняться — волей-неволей кланяться Безымянной паре.
Внутри темно и пусто. На наше с Феликсом появление никто не реагирует. Выждав для приличия пару минут, я зажигаю лампу, я с ней так и не рассталась. Свет бьёт по глазам.
— Ш-ш-ш…, — выдыхает Феликс.
— Так ты не ящерка, ты змейка?
Внутри святилище… убогое. Иного слова и не подобрать. Сходящиеся над головой стены словно глиной измазаны. На уровне пояса орнамент из точек и палочек, явно пальцем сделанный. В земляной пол врыты четыре камня, определить размер не возьмусь. Под землёй могут скрываться как большие валуны, так и камни, размером с арбуз.
Если мысленно соединить выступающие камни прямыми линиями, получится ромб, в центре которого грубая алтарная плита. Статуя Безымянной паре поражает изяществом работы. Едва ли скульптор может похвастаться талантом, я бы статую даже уличный фонтан украшать не поставила, но на контрасте с интерьером двоё влюблённых смотрятся воздушно и одновременно чуждо этому месту.
— Моя госпожа, как это возможно?
— Ты о чём?
— Разве вы не видите? Это архитектура юрты и святилище полностью повторяет святилища степняков. У них такие же алтари, необработанный природный камень. Статую притащили для прикрытия.
Я ещё раз обегаю помещение взглядом и с ужасом понимаю:
— А ведь ты прав…
— Вы не знали?
— Откуда бы?
Святилище и святилище. Два трагически погибших влюблённых голубка мне совсем не интересны. И подозрений, почему Олис с главной героиней пришли сюда, у меня не возникало. А ведь стоило задуматься, что безымянных богов не бывает, что Олис получил амулет не просто так.
— Уходим, моя госпожа, немедленно.
Спорить?
Ни за что! Из-за моей беспечности мы вляпались. Что мне стоило сперва разведать, потом заявляться? Если Феликс с его опытом передряг говорит, что надо драпать, значит, так и есть. Я отчётливо понимаю, что конкретно сейчас я превратилась в обузу и моя главная задача — не мешать Феликсу меня спасать.
Я послушно разворачиваюсь к выходу, делаю шаг.
И замираю.
В проходе стоит старик. На первый взгляд из тех, о ком говорят, что уже песок сыплется. Тощий, серый балахон висит на нём мешком. Морщинистое лицо коричневое, усеяно пигментными пятнами, отчего кажется грязным, а вот борода и волосы снежно-белые.
— Доброй ночи, — здороваясь, Феликс делает широкий шаг к старику и словно случайно прикрывает меня плечом.
— Доброго пути, — старик благостно улыбается из-под седых бровей.
Я смотрю на него и понимаю — степняк.
— Украл себе зазнобу?
— Скорее, она меня — ухмыляется Феликс. Напряжение исчезло, он держится свободно, спокойно. Трудно поверить, что только что он предлагал бежать.
— Безымянная пара благословляет любящих. Богам не нужны громкие слова и ритуалы, достаточно пролить на алтарь свою горячую кровь.
Я не знаю, как реагировать. В одном уверена — жертвовать кровь богам степняков нельзя.
Старик что-то понял? Не без причины же он продолжает перекрывать единственный выход. Почему он не подходит к алтарю?
Феликс медлит.
— Вы жрец? — спрашиваю я, выглянув из-за плеча Феликса.
Старик кивает.
— Боги благословляют? — переспрашивает Феликс. — Разве это не означает, что боги благословляют брак? Мы пришли просить об удаче, чтобы получить родительское одобрение.
— Можно и так, — легко соглашается старик. — Боги увидят ваши желания в ваших сердцах, пролейте кровь.
