- Тридцать восемь, - мягко повторила я, глядя прямо на неё.
- Здесь какая-то ошибка, - мрачно сообщил Давид.
Нотариус сделал вид, что его это не касается. Из чего можно сделать вывод, что он не получил на лапу от семейства Ноахов и читает что видит. Интересно, это человек Алона? Или неподкупный в принципе?
- Ошибки нет, господин Ноах, - тем временем ровным голосом произнес он. – Здесь черным по белому, на двух языках, записано, что госпожа Шитара является наследницей. Ей переходит тридцать восемь процентов капитала, родовой хран силы и бронзового попугайчика.
- Как трогательно с его стороны, - пробормотала я.
Юдит бросила на меня такой взгляд, что обладай он физической силой, я бы уже вылетела из кресла и проломила спиной дверь.
Кстати, через секунду эта самая дверь раскрылась.
- Прошу прощения за опоздание, - прозвучал приятный мужской голос. – Я – адвокат госпожи Шитара.
Потеряв дар речи, мы все обернулись в его сторону.
Высокий, хорош – словами не описать. Вроде джапонец, а вроде и... не совсем. Резкие скулы, правильные черты лица, прекрасная кожа. Внимательные черные глаза, настолько глубокие, что никогда не увидишь дна. Раскосые, но ровно настолько, чтобы не прозвучало презрительное джапонское «гайджин». Длинные черные волосы, прямые и гладкие как шёлк. Частично собраны на затылке, частично спускаются на плечи и спину. Деловой темно-фиолетовый костюм. Значок с весами справедливости – адвокатская метка – на лацкане пиджака.
Тонкие губы улыбнулись. Очень так… тонко, практически незаметно – только уголки дрогнули. Кажется, одна я её и разглядела только.
Мужчина посмотрел на находящихся в помещении. Уважительно поклонился. Несколько шелковистых прядей соскользнули вниз. Качнулась в ухе длинная серьга.
- Разрешите представиться, Кентаро Дайгу, адвокат третьей линии.
Так-так, если не ошибаюсь, третья линия – это очень неплохо. Их вроде бы всего четыре. Скорее всего, этот человек имел какие-то дела с Алоном. Третья линия хорошо заботится о своих клиентах, но и хорошо с них берет за это.
Кентаро сел рядом со мной.
В первый раз за все время рабе отложил свои заметки и с интересом посмотрел на прибывшего. Даже очки приспустил на кончик крючковатого носа, старый цук.
- Марджари, дорогая, ты забыла нам сказать про адвоката, - сладко прожурчала Юдит. – Разве так можно?
- Горе покрыло мою память чёрной пеленой, - трагическим шёпотом ответила я.
Вообще, чем дальше развивались события, тем отчетливее я понимала: за Алоном тут никто не скорбит. Даже не начинал. И, если у меня изначально была только сделка, то вот родители… их поведение вызывает много вопросов.
Из задумчивости меня вывел голос Давида:
- Я не верю, что завещание составлено моим сыном, - сказал он. – Вы не можете подтвердить печать его силы.
Я не успела ничего сказать, потому что рабе поднялся со своего места, прикоснулся пальцами к бумаге завещания.
- Так-так-так, и правда. Нехорошо получается. Как же при составлении такого важного документа проставили всего лишь оттиск родового перстня, но не запечатали родовой чжу?
Я покосилась на адвоката. Он мне чем-то знаком. Но готова дать зуб мудрости, что раньше мы никогда не встречались.
Кстати, хорошо сидит, стервец. Солнце падает на черные волосы и тает синим отливом. Профиль такой, что хоть сейчас на полотно к лучшим художникам двора Императора-Солнца. Да и держится он… Благородного происхождения, что ли? Один взгляд чего стоит только.
- Согласно своду законов «О брачных отношениях», раздел пять, пункт тридцать четыре, супруг имеет право не запечатывать личной чжу документ, где передается право на материальные объекты, своей половинке, - невозмутимо сказал Кентаро.
Это я как-то упустила. Никогда не изучала этот талмуд. А, оказывается, не помешало бы. Как много ещё открытий дивных мне предстоит… Какого цука я согласилась на эту авантюру, кто скажет?
- Это в случае, если брак заключается между гражданами одной страны, - вставила Юдит.
- Марджари Шитара является гражданкой свободного города Шавасаки и может считаться как гражданкой Джапоны, так и Тлен-Авива, - улыбнулся Кентаро.
- Если сумеет предоставить соответствующий пакет документов, - согласился нотариус и посмотрел на меня: – Что скажете?
Я быстро взвесила возможности и желания. Пожалуй, сходятся. Бумажная волокиту я, конечно, не люблю, но тридцать восемь процентов – это тридцать восемь процентов.
- Сумею, - спокойно ответила. – На какую дату?
- Завтра, - проскрипела Юдит. – А лучше сегодня.
Эка вас, маменька мужа моего… покойного, корёжит. Неужто так мало в доме средств, что хочется загрести дрожащей лапкой Алоновское добро?
- К чему спешка? – очаровательно улыбнулся Кентаро. – У нас в распоряжении целая Неделя Духов, как раз семь календарных дней, за которые нужно вступить в наследство всем сторонам.
Ноахи уже приготовились возражать, но внезапно на нашу сторону встал рабе:
- Согласен. Спешка не красит ни одну сделку. Как завещал нам создатель Яхбе, не стоит спешить там, где не стоит.
Всегда знала, что тлен-авивские боги исключительно мудры.
- Если так… - начал Давид и посмотрел на меня, словно что-то взвешивал… оценивал со всех сторон. – Я бы хотел, чтобы Марджари присутствовала ещё на родовой церемонии проводов Алона к Подземным Рекам.
Я нахмурилась.
Родовые церемонии – это хорошо. Но только для членов рода. Для остальных может быть, как бессмысленно, так и… опасно. Не потому что захотят причинить вред, а потому что надо спускаться в склеп рода, напитанный под завязку чжу. Когда кто-то умирает, то чжу может сходить с ума и не принимать никого из чужаков, считая их «врагами».
Давид хочет проверить насколько я своя? Не принял ли меня Алон в род втайне от родителей? Так это я могу сказать прямо, не секрет. А вот соваться в склеп Запретных Артефакторов я бы точно поостереглась.
- Я… - начала.
- Согласна, - твёрдо произнес Кентаро и под столом с силой сжал мою руку.
В какой-то момент я подумала, что он просто промахнулся мимо коленки, но, взглянув на его лицо, поняла: коленки тут ни при чем.
- Разумеется, супруга не может не почтить дух своего мужа, - сказал он, явно не собираясь давать мне слово.
Я быстро взвешивала варианты: возразить сейчас или промолчать? Кентаро явно что-то знает. Это хорошо. Я не знаю ни цука – это плохо. Решив довериться интуиции, которая подсказала, что стоит согласиться и посмотреть, что будет, только улыбнулась:
- Господин Дайгу целиком прав. Я сделаю всё, чтобы Алон был счастлив в любом из миров.
Юдит прищурилась, но промолчала. Пожалуй, можно поставить на то, что на ногу ей под столом наступил Давид.
Завершив формальности, мы покинули кабинет нотариуса. Рабе удалился вместе с четой Ноах, попрощавшейся со мной настолько холодно, что снега на вершине Хи-ямы могли показаться просто песками пустыни.
Они сели в свой роскошный автомобиль на кристаллах и, сделав эффектный круг, на скорости унеслись подальше от границы. Подбросить меня или хотя бы предложить найти машину никто не удосужился. Ну и ладно, меньше общаешься со змеями – меньше вероятность отравиться.
- Как же вы им не нравитесь, - задумчиво протянул Кентаро, глядя им вслед.
А вот с тобой, голубь сизый, нам, кажется, есть о чем поговорить.
Я повернулась к нему и пристально посмотрела в черные глаза, отбросив маску приличной ши-хотори, и спросила:
- Кто вы?
Кентаро не спешил отвечать. Так и смотрел туда, где ещё вились пылевые фонтанчики, поднятые машиной Ноахов.
Несколько секунд я просто рассматривала его. Красивый, гад. Именно таких мужчин описывают в дамских исторических романа и фильмах, где обязательно есть трепетная красавица, храбрый герой и до ужаса харизматичный злодей. Там, разумеется, вечно хотят завладеть всем миром, подчинить королевство за королевством, получить огромные силы и жениться на самой прекрасной девушке. Но у девушки уже есть девушка. Тьфу, возлюбленный. Просто временами там такие возлюбленные, что уж была бы девушка. Я серьёзно. А вот злодеев, как ни странно, деятели искусства изображать умеют. На них обычно завороженно и смотрит вся аудитория от мала до велика.
