всё произошедшее нам не померещилось. Видимо, в образе чудовища Ролан раздался в плечах и стал выше ростом.
— Джо? — девочка перевела на меня взгляд.
— Сейчас, солнышко. Сейчас…
Я пыталась перейти на магическое зрение и понять, что произошло с чёрными нитями. Я старалась изо всех сил, до рези в глазах, но… Не получилось.
— Джо, вы сделали невозможное! — Ролан шагнул ко мне. — Заклинание спало.
— Это понятно. Но почему?
Я не отрываясь смотрела на Ролана. Не столько увидела, сколько почувствовала улыбку в тёмных глазах. Появились, заплясали лазоревые огоньки, заманивая в бесконечный омут…
— Монсеньор, — раздался вдруг строгий голос Ули. — Вот… Держите, — девочка протянула Ролану белую домотканую рубаху.
— Папина, — тихо проговорила она.
Кузен короля моргнул, будто просыпаясь. Огляделся. Увидел девчонок, рубашку в дрожащей руке, зацепился взглядом за арбалет на полу. Посмотрел на меня, словно в первый раз увидел.
Зрелище то ещё: сорочка до пола мокра от пота, всклокоченные волосы, дрожащие руки и… кровь. Его кровь засохла в уголке рта. Ролан медленно провёл пальцем по моим губам, стирая её. Наши глаза встретились. Мы вспыхнули оба, забыв, что здесь… дети.
— Монсеньор? — Уля смотрела строго, Ришка шумно и испуганно дышала, насупившись.
— Простите, — Ролан схватил рубашку, скинул лохмотья, в которые превратился изысканный шёлк одежды, и стал торопливо одеваться, ткань предательски затрещала на широких плечах.
— Есть хочу! — счастливо выдохнул мужчина и… улыбнулся.
И так у него это вышло по-человечески, аж от сердца отлегло!
Я едва не прыснула от смеха, девчонки, напротив, напряглись, и было от чего, взгляд монсеньора и впрямь был голодный. Казалось, он сейчас прямо с них и начнёт…
— Давайте я вас накормлю. Девочки, вы с нами? Или спать?
— Заснёшь тут, — проворчала Уля, поджав губы, словно ворчливая старушонка.
Ришка решила поддержать гостя и гордо объявила, что тоже хочет есть.
Я закуталась в халат, проследила, чтобы девочки надели тапочки — тёплые, с мехом внутри — домашний обычай жителей сурового, холодного Приграничья. Их шьют нарядными, яркими, с опушкой и броским орнаментом, вышитым мастерицами вручную. Обязательно и себе такие справлю, я ли не житель Приграничья теперь?
На кухне девочки всё взяли на себя, проворно собирая на стол. Маленькие хозяйки, взрослые не по годам. Я вздохнула. С одной стороны, смотреть на них радостно, с другой… больно.
— Справитесь? Я проведаю Колокольчика.
— Я с вами, — поднялся Ролан.
Ёжась от холода, мы перебежали в конюшню.
— Да уж, — клацнул зубами монсеньор. — Это не ваш благословенный юг.
Я кивнула. В чём-то монсеньор прав. И с чего меня занесло в такой холод?
Ролан закрыл дверь, словно от этого в конюшне может стать теплее, и, не обращая никакого внимания на грифона, яростно забившего крыльями, повернулся ко мне.
— Спасибо, — тихо прошептал он.
Меня накрыло тёплой, нежной волной. Монсеньор легко коснулся губами моей щеки, привлёк к себе, я закрыла глаза в ожидании чего-то волшебного, необходимого. Неизбежного, как наше переплетенное дыхание с белёсыми облачками пара.
— Кр-р-р-р?
— На подушки пущу, — сообщил грифону Ролан со смехом, но меня всё же выпустил.
Я так и осталась стоять: потрясённая и непонимающая.
И что это было?
Не сразу открыла глаза, посмотрела на непривычно довольного Ролана и явно потешающегося над всем происходящим грифона.
— И с чего ты решила назвать боевого грифона «Колокольчиком»? — в который раз спросил Ролан, рассматривая моего друга. — По мне так это просто издевательство.
Колокольчик опять-таки уже не в первый раз фыркнул, ну вот что Ролан прицепился, а? Нравится нам так. Обоим! Он же не знает, что мы с грифоном беседуем на колокольчиковом поле под луной в мире, известном лишь нам двоим. Не знает, что птах при каждом удобном случае дарит мне эти цветы. Что они неожиданно встречают меня где угодно и радуют глаз! Как объяснить всё это монсеньору, что только и умеет грозно кричать: «Грифоны и Ролан! Грифоны и король!»
— Понимаете, — начала я.
— Джоан, — перебил меня вдруг Ролан. — Мы с тобой целовались.
— Спасибо, я помню, — ответила, изо всех сил пытаясь быть спокойной.
Жаль, нельзя сказать, что всё это нам примерещилось. Вон свидетель не даст. Столь откровенно веселящимся Колокольчика я не видела никогда.
— Вот и замечательно, — монсеньор поклонился, словно мы в королевском дворце, а не в конюшне на краю света, и он приглашает меня танцевать. — Джо… ты спасла мне жизнь. И повторюсь, мы целовались. Неприлично после этого называть меня на «вы».
— Тоже мне, аргумент. Его величеству я тоже жизнь спасла. Да и… — прикусываю язык, потому что вижу: Ролан мрачнеет, ещё чуть-чуть и обратно в чудовище превратится.
— Всё же очень любопытный экземпляр, — решил сменить тему кузен короля, обходя внимательно смотрящего на него грифона.
Хищник и маг внимательно, настороженно изучали друг друга.
— Не думал, что можно так прокачать эмоциональную составляющую боевого грифона. Смотри! Сейчас он… как будто хмурится, а перед этим было ощущение, будто он веселится от души, честное слово!
Я закатила глаза. Серьёзно? Это он мне рассказывает?
— Как ты этого добилась?
Переглядываемся с Колокольчиком. Что значит «добилась»? Мы просто стали друзьями. Но, боюсь, Ролану это объяснять бесполезно. Бедный Верный. Скучно ему, наверное. С таким-то хозяином. Уверенным в том, что с грифонами нельзя дружить.
— Надо идти в дом, — ответила я, намеренно избегая и «ты», и «вы». — Девочки будут беспокоиться.
Ролан задумчиво кивнул. И вдруг Колокольчик тревожно забил крыльями.
— Что ещё? — нахмурился монсеньор. Он вышел во двор, я — за ним.
Шум. Словно гудит надвигающаяся огромная волна, неотвратимо и беспощадно. Всё ближе и ближе — не спрячешься, не убежишь. Нервные всполохи дергающихся факелов, голоса.
— А я вам говорю, что чудовище в аптеке! И эта, новая, пришлая, его скрывает! А чудовище надо убить!
Я узнала голос, это господин Ллонк. «Любимый» конкурент явился по нашу душу? Да ещё и привёл весь город за собой.
…
— Плащи, обувь! — скомандовал Ролан. — Бери девочек, летите к Альфреду!
— Но…
— Джо, — он обнял, прижав к себе на долю секунды. — Я тебя прошу.
И он шагнул вперёд. Закрылась дверь в конюшню, отсекая меня от ревущей толпы, готовой спалить дом. Дом, который… Сейчас я вдруг поняла это отчётливо. Дом, который стал МОИМ.
Он давал иллюзию безопасности. Вредную, опасную, но такую… Такую необходимую в жизни каждого из нас….
Всё? Пофилософствовала, Джо? А теперь за дело!
Накинуть седло на грифона, затянуть ремни. Колокольчик стоял, не шевелясь, значит, опасность действительно серьёзная. Надо как-то уместиться втроём в седле и улетать, Ролан прав.
И вдруг я представила:
