и правда вылезла бы наружу. Но у меня к вам не совсем обычное предложение.
Женщины переглянулись:
– Мы слушаем вас.
Сестры выглядели исполнительными и очень серьёзными, но насколько легко они отнесутся к таким переменам?
– Не знаю, рассказывали вам или нет, когда-то моя семья торговала тканями. К сожалению, мой отец разорился, а сейчас я пытаюсь восстановить семейное дело. Только вот, в современных реалиях это сложно. Но у меня есть некоторые предложения, которое я бы хотела внедрить… Только вы не должны никому о них рассказывать.
– Нет, конечно же, нет, вы можете нам верить. Да, кстати, мы не представились, меня зовут Сесилия, а мою сестру – Джулия.
– Как меня зовут, вы уже знаете, а сейчас, пройдемте сюда. Пауло, ты тоже проходи.
Все зашли в комнату, где на большом столе сушились выкройки. В лучах утреннего солнца белый шёлк, украшенный роскошными цветами, казался живым и особенно воздушным. То, чего я боялась, не произошло, ткань нисколько не сморщилась и не потеряла красок, наоборот, они легли достаточно легко и мягко.
– Какая красота? Откуда эта ткань? – удивлённо всплеснула руками Сесилия.
Пауло подошёл к столу и аккуратно взял в руки невесомый лоскут шёлка.
– Это ты сделала?
– Да…
– Если это то самое, о чём ты говорила, такое чудо не останется незамеченным!
Я видела, как глаза Пауло светились от восторга. Даже он, достаточно далёкий от таких тонкостей, как вышивка и прочее, был потрясён.
Его мнение было очень важным для меня. Оно показывало то, что может подумать о моей работе обычный человек.
– Неужели нравится?
– Да, чёрт возьми, это необыкновенно.
Все брали в руки лоскутки и аккуратно передавали друг другу. Сестры о чем-то переговаривались и нежно проводили руками по гладкой поверхности шелка, восхищенно ахая.
– Да, это моя работа. Вчерашний вечер я посвятила росписи, но это только малая часть того, что нужно сделать. Видите, сколько здесь однотонной материи? А ведь практически каждый отрез этого материала должен преобразиться. К сожалению, я пока не могу доверить эту работу никому, кроме себя. Поэтому, в последующие дни буду очень занята.
– Конечно, мы готовы делать, что вы скажете, но что от нас требуется?
– Я не обещаю, что заплачу сейчас по высшему разряду, мы достаточно ограничены в средствах. Но, надеюсь, что примерно через два месяца наше дело пойдёт хорошо. Согласны ли вы на такие условия?
Сёстры думали совсем недолго. Они тоже были заинтересованы тем, что увидели.
– Вы знаете, впервые с таким сталкиваемся, конечно, мы попробуем. В конце концов, всегда можно начать брать частные заказы и зарабатывать, как и прежде.
Я облегченно вздохнула:
– Первым делом мы должны убедиться в крепкости этого рисунка. Вы должны тщательно прогладить эту ткань, естественно, стараясь не испортить материал. Нужно, как можно дольше закрепить краску, после того, как это произойдет, можно постирать выкройки. Самое главное, сделать это аккуратно, чтобы не повредить материал и рисунок. Во время глажки, кстати, уйдёт лишний воск и рисунок станет еще более выразительным.
– А что после этого?
– Вот, смотрите, здесь я набросала эскиз платья по своим меркам. Его вы и должны будете сшить. Только это платье должно быть готово через четыре дня. Вы успеете?
Женщины словно что-то прикидывали, и в конце концов, заметили:
– Да, успеем. Когда у нас были тяжелые времена, приходилось работать днём и ночью, поэтому мы к такому уже привыкли. Но здесь, я думаю, что закончим достаточно быстро, только прежде нам не приходилось делать ничего подобного. Что это за фасон? Мы еще не видели, чтобы здесь носили похожие наряды.
Сестры внимательно разглядывали мой эскиз:
– Это получается, что нижняя юбка будет практически видна… Не сочтут ли это нескромным…
Я улыбнулась:
– Да, она будет видна, только уже перестанет быть нижней юбкой за счёт красивого рисунка, который совершенно не нужно скрывать. А бархат в данном случае будет играть лишь роль оторочки, подчеркивающий нижнюю красоту. В конце концов, платье будет гораздо легче носиться в жаркую погоду.
Сесилия задумалась:
– Да, вы конечно правы, это будет красиво, только насколько люди будут готовы покупать подобное? Местная знать весьма консервативно настроена.
– Надеюсь, что будет. Я оставляю вас сейчас. Мне нужно будет сходить в лавку и отдать указания Пауло.
Женщины остались одни, бурно выражая эмоции по поводу того, что они увидели. А я отправилась вместе с Пауло в свой отдаленный уголок:
– Я покажу тебе, как нужно будет разрисовать стены. К сожалению, я не могу разорваться на две части, поэтому важные действия могу доверить только тебе. Но времени для работы будет много.
– Кстати, я вчера разговаривал со знакомым кузнецом, он может предоставлять мне своё рабочее место вечером, когда уже закончит свои дела. Тогда я смогу попробовать выковать нужные детали, вы только нарисуйте мне их.
– Неужели? Хорошо, тогда сейчас же тебе набросаю что-нибудь, только придем на место.
Моя голова закипала от крутой бурной деятельности, которая начиналась. Дома, в этой чёртовой заброшенной лавке, теперь в кузнице, я пыталась внести какие-то изменения, вытянуть эту невыносимую ситуацию на успех. Я старалась не допустить ни малейшей мысли о провале или поражении.
Хотя эти страхи постоянно витали рядом… Действительно, как сказали швеи, народ здесь слишком прост и предсказуем. Они не воспринимают новшества, если только они не установлены официально. Для таких дел турнир, как раз-таки, послужит. Это будет замечательным местом для официального признания.
Приблизившись к лавке, я с удивлением увидела мальчишку посыльного, который сидел у ворот и играл в камушки.
– Ты что там делаешь? – спросила я.
– Это вы – синьорина Бланка? – с самым серьёзным видом спросил он.
– Да, тебя кто прислал?
– Синьор Сержио Аррана просил передать вам это письмо.
Он протянул мне небольшой сложенный и запечатанный сургучом пергамент, и весело подпрыгивая, мальчишка ушёл вдоль по улице.
– Что ему надо…
Лицо Пауло, до этого полное оптимизма, исказилось:
– Откройте, не думаю, что там хорошая весть…
– Да и плохого мне ждать от него вроде не приходится…
Я вздохнула и распечатала конверт.
«Приглашаю тебя через четыре дня на турнир. Я буду сопровождать тебя, как друг семьи. Отец и сестра не будут там присутствовать, поэтому я буду чувствовать себя свободно.»
Я застонала, ещё этого мне не хватало, они сговорились, что ли?
– Эй, мальчик!
Последний ещё не успел далеко уйти, и поэтому, услышав мой окрик в полупустом переулке, он удивлённо обернулся.
– Вы меня звали?
– Отправишься к своему господину и скажешь, что я не согласна.
– Ну и дела… Я его разгневать не хочу… А если он
