Все-таки мне нужна помощь, как бы я не отрицала это. Голова все еще гудит, но уже не так сильно, но вот остальные силы меня покинули, если Анзель сейчас меня поставит на ноги не уверена, что не свалюсь бесформенным мешком.
Глаза узнают ярко освещенные коридоры, по которым я бродила до нападения. Сейчас они полны жизни — слуги, гвардейцы, прочесывающие каждый темный угол. Внезапно Анзель остановился.
— Вивьен? — голос Ланса сплошная сталь. Я вывернула голову и увидела Ланса, который вел под руку испуганную Марианну.
Ланс злобно прищуривается. Его глаза — две голубые льдинки, буравили Анзеля, который все еще прижимал меня к себе. Оба мужчины мгновенно ощетинились видя друг друга. Тестостерон в воздухе можно было потрогать руками.
— Ты должна была оставаться в больничном крыле до утра, — в голосе Ланса звучит разочарование, но не ко мне — к себе, — Но я сам научил вскрывать тебя замки. Как ты обошла охрану?
Ланс задает правильные вопросы. Вопрос времени, когда они раскроют мои способности.
— Было не так-то уж сложно это сделать, — фыркаю я, но голос мой еще слаб и выдает мое измотанное состояние, — Почему она здесь?
Марианна бледная, с полными ужаса глазами, хватала воздух, ее взгляд метался с одного мужчины на другого, меня она полностью игнорировала, но на вопрос ответила, как будто ждала, что к ней обратятся и она сможет получить внимание Анзеля.
— Они хотели меня забрать, — лепетала она, — Меня…
Никогда не думала, что такое ядовитое создание можно напугать так сильно. Или она преувеличивает?
— Анзель, когда ты ушел, они ворвались ко мне в комнату, — Марианна бросила на меня гневный взгляд, — Мне повезло — Ланселот был поблизости.
В моей груди растеклось отвратительное едкое чувство. Ревность. Но я не должна испытывать ничего подобного, не к нему, не к вампиру. Ланселот. Это имя ему больше подходит в амплуа Алхимика.
— Да, Анзель, — в голос Ланса сквозит ехидство, — На Марианну напали, но доктор ее уже осмотрел, ей нужно лишь принять успокоительное и уложить спать. Поможешь? Вивьен ты сейчас помочь не можешь по известным тебе причинам.
— Ты посидишь со мной немного? — голос Марианны дрожит, а я дрожу от того, что мне придется остаться с Алхимиком наедине.
Пальцы Анзеля крепко сжимают меня, я ощущаю, как напряглись мышцы его тела под одеждой. Я не хочу, чтобы он покидал меня, с ним мне спокойнее. Чудесно, как я докатилась до того, что мне спокойнее с вампиром?
— Как ты, Вивьен? — голос Ланса смягчается, он подходит ближе и практически вырывает меня из рук Анзеля, — Благодарю, Анзель, что нашел этого непослушного ребенка.
— Я зайду к тебе завтра, Вивьен, — коротко отвечает Анзель и берет под руку Марианну, которая почти падает в его объятия.
Во мне столько противоречивых чувств, совершенно себя не узнаю и не понимаю. Я еще никогда не чувствовала себя так глупо.
В больничном крыле царил полумрак. Одна рука мужчины обвила мои плечи, другая — плотно стискивала талию, не давая мне упасть. Всем телом я чувствовала его тело, а он — мое. Стало неловко. Я хотела отстраниться. Но мне показалось, что Ланс не торопился меня отпускать. Наконец он разжал руки и приказал:
— Сядь.
Я бросаю на него очередной мрачный молчаливый взгляд, пока Ланс бережно кладет меня на белоснежную кушетку, мои окровавленные одежды и пальцы тут же оставляют следы на накрахмаленном постельном белье.
Он усадил меня, а сам опустился на пол у моих ног. Положил руку мне на колено и двинулся от него вверх. Его тонкие пальцы прошлись по моему бедру до кровоточащей раны. Нежно и неторопливо погладили кожу вокруг неё, так чувственно будто наслаждаясь каждым касанием. Я шумно выдохнула, не ожидая такого внимания к моим бедрам.
Он продолжал гладить, то чуть сдавливая, то отпуская. Склоняясь все ниже так, что его дыхание ласкало и обдавало меня тёплом, а губы вот-вот коснуться моего тела.
Смущение было таким острым, что я не могла вымолвить и слова. У меня никогда не было мужчины, я никогда не была с мужчиной, никто и никогда не уделял мне знаки внимания как было с Мадлен и сейчас я не знала как на это реагировать. Ланс был мне другом, помощником. Он никогда не позволял себе такие вольности, не со мной. Я много раз видела украдкой его ласки к другим девушкам. И было так странно оказаться на их месте, хотя именно об этом я и мечтала раньше.
Тем временем ладонь Ланса полностью легла на внутреннюю сторону моего бедра. Настойчиво поднимаясь выше. Пальцы небрежно откинули свисающие лоскуты порванных штанин, оказавшийся на их пути, и чуть оттолкнули в сторону мою ногу. Внезапно боль притупилась, вместо нее кожа загорелась огнем, я бы дернулась, если б Ланс не держал меня так крепко. К моему изумлению, кожа в месте раны заросла, не осталось даже и намека на глубокий порез от когтей.
Я удивленно охнула, не пытаясь скрыть чувства.
Ланс выглядел абсолютно довольным собой, в его глазах плясали лукавые искры. Он смотрел не моргая, изучая мою реакцию на все что он делал сейчас со мной.
— Но как? — спросила я.
Моя грудь вздымалась и опадала от взволнованного дыхания, я переводила взгляд с нежной новой кожи на Ланса и обратно. Его рука легла на изрезанную ключицу и произошло тоже самое — следы когтей исчезли.
— Ланс, — я выдыхаю его имя так волнующе, что тот мгновенно поднимает на меня свой пронзительный взгляд.
— Мне нравится, как ты произносишь мое имя, — вызывающе говорит он, затем отнимает руку и проводит пальцами по моим слипшимся от крови волосам, — Выглядишь устрашающе.
Я не произношу ни слова, мой взгляд требует от него ответов.
Мужчина обводит взглядом мое лицо, на мгновение задерживается на моих губах, затем произносит:
— Я могу исцелять несмертельные раны, это моя способность как Алхимика, Ви.
— Это так… — я замолкаю на мгновение, чтобы подобрать подходящие слова, — Волшебно!
Ланс пожимает плечами, это для меня это что-то удивительное и загадочное, а для него данность, как для меня моя сила.
— Должен признать, я сгораю от любопытства, — начал Ланс, — Когда вы успели сблизиться с этим вампиром, что ты так вжималась в него сегодня?
Мое лицо вспыхнуло от его прямого внезапного вопроса. Я смотрела на его красивый правильный профиль и пухлые губы, его взгляд не сулил ничего хорошего, внутри него бушевало пламя. Неужели это ревность?
— Я интересуюсь им, потому что он
