Глава 14
Бром
Одиннадцать лет назад
— Где ты хочешь жить, когда мы поженимся? — спрашиваю я Кэт.
Мы сидим на бревне под мостом через Холлоу-Крик и играем в тролля и принцессу, в игру, которая кажется мне слишком глупой, ведь мне только что исполнилось двенадцать, и отец говорит, что я должен начать вести себя как мужчина, но Кэт была настойчива. Как обычно. Мы всегда делаем все, как она скажет.
— Думаю, у меня дома, — говорит она, длинные светлые волосы падают ей на плечи, напоминая шелк, который поднимается с кукурузы во время сбора урожая. — Мой дом больше, — весело добавляет она, бросая камень в ручей.
— Нет, — говорю я ей, подбирая камень побольше и бросая его в стремительный поток. — Я имею в виду, в каком городе? Куда ты хочешь поехать?
Она озадаченно смотрит на меня.
— Зачем нам уезжать? Мои родители живут здесь.
— Мои тоже, — замечаю я, но больше ничего не говорю.
Она просто кивает мне, потому что знает. Она погружается в глубокую задумчивость, при этом поджимая губы.
— Я хотела бы остаться в Сонной Лощине, — в конце концов говорит она. — Мне здесь нравится.
— Ты никогда не была в другом месте.
— Ты тоже, — говорит она, тыча меня в плечо.
— Но я читал о других местах в книгах, — говорю я. — А еще однажды плавал на речном пароходе и был в Тэрритауне.
— В Тэрритауне бывали все, — говорит она, закатывая глаза. — Я не хочу переезжать туда.
— Тогда выбирай место. Любое. Как насчет Лондона? Мне нравится Англия. И какой будет дом? Ты хочешь лошадей?
— Конечно, я хочу лошадей, — взволнованно говорит она. — Я хочу лошадей, и коз, и кур, и свиней, и коров. Во всеми подружусь. Тоже стану мамой, и у нас будет много детей, которые будут бегать вокруг. Будет весело.
— Что ж, я куплю тебе самую красивую карету, в которой ты сможешь кататься, — говорю я. — И все дамы будут смотреть на тебя с завистью. Они будут восхищаться и говорить: «О, это жена Брома Ван Бранта. Он самая счастливая девушка в городе».
— Звучит здорово, — застенчиво говорит она. Затем становится серьезной, надув губки. — Ты обещаешь заботиться обо мне?
— Конечно, я позабочусь о тебе, — умоляюще говорю. — Я буду твоим мужем. Так поступают мужья. Они заботятся о своих женах.
— А ты будешь защищать меня?
Я обнимаю ее и прижимаю к себе, вдыхая запах луговых цветов в ее волосах.
— Я всегда буду защищать тебя, Кэт.
Она кладет голову мне на плечо, и я чувствую, что таю изнутри.
— Потому что папа однажды сказал, что он не всегда будет рядом, чтобы защитить меня, — тихо говорит она. — И мамы тоже не будет.
При упоминании о ее матери я чувствую, как она мрачнеет, словно туча скрывает солнце. Мне никогда не нравилась ее мать, я никогда не доверял ей. Она — одна из причин, по которой я хочу забрать Кэт из Сонной Лощины, хотя и не понимаю почему.
— Я сказала папе, что ты защитишь меня, — добавляет она, и голос ее звучит грусть.
Я сглатываю.
— Он согласился?
Она кивает.
— Я буду защищать тебя, Нарци, — говорю я ей. — Буду оберегать тебя.
Хотя я сам никогда не чувствовал себя в безопасности.
Она поднимает голову, смотрит на меня и широко улыбается.
— Правда?
— Правда.
Я ничего не могу с собой поделать.
Наклоняюсь и прижимаюсь к ее губам.
Я целую ее.
Это странно, и она застывает, и я не уверен, должен ли делать что-то еще, но никогда мне не было так приятно.
Но мне это нравится и пугает одновременно.
С моим телом происходят странные вещи. У меня кружится голова. Кажется, что меня сейчас стошнит, но в хорошем смысле этого слова.
Внезапный грохот кареты по мосту отрывает нас друг от друга, и я тяжело дышу, широко раскрыв глаза, мои губы покалывает.
Но Кэт совсем не выглядит удивленной. Она просто улыбается мне и отводит взгляд, берет другой камень, лежащий рядом с ней, и бросает его в ручей, как будто ничего не произошло.
Как так? У меня такое чувство, что весь мир перевернулся с ног на голову.
Я встаю на ноги, спотыкаясь, спускаюсь к ручью и быстро присаживаюсь на корточки, чтобы плеснуть в лицо холодной чистой водой и попытаться снова почувствовать себя нормальным. Мой первый поцелуй. Я поцеловал Кэт, и мне кажется, что уже никогда ничего не будет как прежде. Я уже не буду прежним.
Бросаю на нее взгляд через плечо, а она сидит, аккуратно подобрав юбку, с камешком в руке и с любопытством смотрит на меня.
— Мне пора домой, — говорю я ей, мое сердце сильно бьется. — Родители сказали, что я должен возвращаться домой сразу после школы.
— Зачем ты лжешь? — спрашивает она, поднимаясь на ноги и направляясь ко мне. — Твои родители никогда раньше такого не говорили.
— Мне просто нужно идти, ладно? — говорю я ей, хватая свои книги и выходя из-под моста. По дороге в сторону Сонной Лощины из-за проехавшего мимо экипажа поднимается пыль.
Я не могу быть сейчас здесь с ней. Мне нужно подумать. Мне нужно побыть одному.
— Хорошо, — говорит она тихим голосом, когда я поднимаюсь по склону к дороге. — Я сделала что-то не так?
Я останавливаюсь, пытаясь сделать глубокий вдох.
— Нет, нарцисс, — говорю я ей, оглядываясь через плечо. — Мне просто нужно идти домой. Увидимся завтра перед школой.
— Хорошо, — радостно произносит она, ее голос сладкий, как сахар, и прелестный, как цветок.
Мне не хочется оставлять ее там, но она живет недалеко от моста, и я знаю, что, когда меня нет рядом, она часто бродит по полям одна, по крайней мере, так шутит ее отец. Катрина постоянно общается с матерью-природой, перекликается с птицами. Я видел, как вокруг моей лучшей подруги происходили особенные вещи.
Но ничего особенного в этом поцелуе не было. Я провожу рукой по лицу, пытаясь привести себя в чувство. Когда я поцеловал ее, то словно увидел свое будущее с ней. И это было не здесь, в Сонной Лощине, а где-то далеко отсюда, и мы были счастливы.
Значит, мы с ней правда созданы друг для друга.
Нужно учиться вести себя как мужчина, чтобы однажды обеспечить ее, стать хорошим мужем и вести ферму. Я должен научиться быть смелым и стойким, должен знать, как защитить ее от беды.
Я думаю об этом всю дорогу домой, каждая моя мысль крутится вокруг Кэт, о том, как я сделать ее счастливой на всю оставшуюся жизнь, чтобы она нуждалась только во мне. Потом я подхожу к двери своего дома, мимо которого пробегает цыпленок.
Я вхожу в дом, и меня встречает тишина. Мама и папа сидят у камина, папа читает книгу и попыхивает ужасно пахнущей трубкой, мама, как всегда, что-то вяжет. Никто из них не произносит ни слова, никто не смотрит в мою сторону.
— Я дома, — громко говорю я, кладя учебники на стол.
Они по-прежнему не шевелятся. Я словно призрак в собственном доме.
— Я сказал, что я дома! — кричу я, гнев бушует во мне, как паршивая собака. Я стучу кулаками, отчего книги подлетают.
— Боже мой, Эбрахам, — говорит папа, попыхивая трубкой. — Мы услышали тебя с первого раза.
— Постарайся вести себя прилично, дорогой, — говорит мама, лишь мельком взглянув на меня, прежде чем вернуться к спицам.
Я стою там и вдруг думаю: «Это не мои родители».
Это не мои родители!
Это просто люди, которые притворяются родителями.
Играют роль, как в спектакле «Сон в летнюю ночь», в котором я играл в школе на прошлой неделе, будучи на заднем плане. Это все игра, притворство, созданное другим.
Но я должен выбросить мысль из головы. Это полная чушь. Конечно, они мои родители.
Им просто наплевать на меня, вот и все.
И в конечном счете это не важно.
Мне не нужна их любовь.
Я лишь хочу жениться на Катрине Ван Тассел.
Глава 15
Крейн
— Доброе утро, профессор Крейн, — говорит мне Пол, входя в кабинет. В его голосе слышатся странные нотки, и когда я поднимаю взгляд от своих книг, он, ухмыляясь, направляется к парте.
