Здесь было холодно и сыро, но Ив ни за что на свете не вернулась бы назад. Коридор стремительно сужался, вскоре Тома выпустил ее руку, теперь она шла за ним и искренне радовалась тому, что никогда не боялась замкнутых помещений и темноты.
Они оказались в просторной зале, вниз вела еще одна лестница, каменная и широкая. Дожидаясь, пока ребята принесут необходимое снаряжение, чтобы идти дальше, Ив с восторгом разглядывала древние символы и рисунки на сводчатых стенах. Искушение прикоснуться к ним было слишком велико, но Ив все же удержалась. Не все тайны древних городов безопасны.
Какими они были, люди, создавшие Город? Во всех цивилизациях Ив всегда интересовали именно они, жители того времени. Сокровища, камни и история – ничто без тех, кто ее творит. Она хотела знать о них все.
Ушло немного времени, чтобы принести дополнительные факелы, и тяжелые рюкзаки. Кто-то из команды Томы поднялся наверх, но Ив наотрез отказалась возвращаться. Она рвалась своими глазами увидеть то, что было сокрыто под землей тысячелетиями.
Казалось, лестница никогда не кончится, а перед ней уже раскинулись залы и коридоры дворцов, узкие улочки и небольшие одноэтажные домики. Между ними сновали люди в длинных одеждах: светлые и приятные.
Ив сама не знала, почему так ярко представила местных жителей; полностью погруженная в свои фантазии она чуть не наткнулась на Дюпона, который резко остановился, и громко ахнула.
Она увидела то, ради чего стоило жить. Свет множества факелов осветил несколько арок, создающих коридор – врата в Древний мир. За ними действительно оказались развалины целого города, спавшего тысячелетиями.
Ив поняла, что последнюю минуту не дышала и не узнала собственный голос, когда выкрикнула:
– Мы нашли! Папа, мы его нашли! Твой Город!
В порыве чувств она радостно засмеялась и бросилась обнимать Дюпона. Тот ответил сдержаннее, но не скрывал довольства. Ребята оглядывались по сторонам, стаскивая вещевые мешки со снаряжением. Им предстояла долгая работа.
Округлые формы в архитектуре, необычные для минойской цивилизации, подтверждали теорию отца о другом мире. Удивительным было использование в постройках, внутреннем убранстве, найденных украшениях и предметах быта, того же металла, что и в медальоне Ив. За долгие годы он ничуть не потемнел и даже под пламенем факелов отражался холодным серебристым светом.
Казалось, для жителей Города он являлся священным, потому что они не нашли ни единой вещи, не отмеченной им. Похоже, именно благодаря использованию этого металла при строительстве город простоял под землей тысячи лет, и мог поведать о жизни людей давно минувшей эпохи. Он напоминал город будущего, замороженный под землей в прошлом, и от осознания этого у Ив мурашки шли по коже.
Она, как бабочка, порхала от одного огонька факела к другому, помогала археологам, пока после заката Тома не отправил ее наверх. Только вдохнув прохладный ночной воздух, раскинув руки и кружась под звездами, она вспомнила об их последнем разговоре. И о Ригане.
История нравилась Ригану все меньше и меньше. Измененные, интересующиеся древним золотишком? Почему нет. Такая версия его вполне бы устроила, если бы над невостребованной много тысяч лет сокровищницей не маячила тень Дариана, способная закрыть не только Европу, но и земной шар.
Риган знал, что не обрадуется знакомству с этими древностями, потому как от древности по имени Дариан постоянно возникали только проблемы. Правда пути назад не было. Теперь даже если бы Великий самолично отменил свое поручение, Риган не бросил бы Ив с ее бесценными и не менее опасными реликвиями, не разобравшись, что к чему.
Мало оказалось интереса Изабель и ее озабоченного подчиненного, следом состоялась встреча с опекуном Ив, далекая от идеала. Сей благопристойный муж с лицом, умоляющем о кирпиче на коленях, не понравился ему сразу. Как выяснилось, взаимно, но у Ригана хотя бы были на то причины.
Во-первых, Дюпон относился к Ригану как к обременительному дополнению Ив, с которым приходится мириться. Во-вторых, ему предстояло очередное путешествие с приключением на очень скромной диете. Финальным аккордом выяснилось, что тот не реагирует на внушение, хотя до встречи с ним подобных прецедентов не случалось. Вся его команда восприняла Ригана как багаж Ив, с той лишь разницей, что к багажу не испытывают неприязни. Скрыть свое отношение к нему бравым археологам не удавалось, хотя старались они знатно.
Самым сложным во всем приключении оказалась именно кормежка. Первые ночи удавалось выбираться в Ираклион и действовать с крайней осторожностью. Недавние военные действия сказались на доверии и гостеприимстве местных жителей. Если кого серьезно покусаешь и не заметешь следы, истерии не минуешь. Позже стало еще сложнее, особенно когда позади осталась крохотная рыбацкая деревенька. Пару раз они с Ив брали лошадь под благовидным предлогом ночных романтических прогулок, но на третий день Тома сказал, что ночью из лагеря больше никто отлучаться не будет. Рисковать и играть внушением с его археологами Риган не стал, хотя бы потому что каждую ночь не спали в лучшем случае четверо.
До сей поры ему не доводилось бывать на раскопках и принимать участие в экспедициях, но у Дюпона, вне всяких сомнений, была самая странная команда, которую только можно себе представить. Тридцать семь дюжих молодчиков, больше напоминающих солдат, чем ученых-исследователей.
Впрочем, в последние дни Риган больше переживал за Ив, чем за всех измененных и археологов вместе взятых. Самому ему все труднее становилось сдерживаться, сегодня ночью он только усилием воли заставил себя оторваться от нее. Ильга рассказывала, что у молодых измененных голод может сорвать планку еще до того, как он сам поймет, что произошло и советовала никогда не доводить себя до такого состояния. Что в сложившихся условиях было крайне затруднительно.
Ив не жаловалась, но Риган видел, что она тоже на пределе. Он ловил себя на мысли, что им надо возвращаться, потому что сам становился опасен. Не говоря уж о том, что он не только не сумеет ее защитить от других измененных, но может даже не почувствовать их приближение.
***
Ночью он вернулся в палатку, чувствуя, что его уже начинает трясти от голода. Тех крох, что он брал у Ив, хватало только чтобы окончательно не сойти с ума, а для нее и это было слишком много.
Двое его соседей не спали. Один копался в своем вещевом мешке, и зыркнул так, будто не прочь был обратить его в пепел. Риган криво улыбнулся и встретился взглядом со вторым. Мужчина сносно изображал безразличие и увлеченность своими открытиями, рассматривая что-то на карте, но явно переигрывал. Кажется, его звали Жиль.
