— Хорошо, милорд, я предупрежу горничных, комнату приготовят, — смягчилась женщина.
Она очень почитала жрицу за спасение жизни мужа.
Лорд коротко поклонился экономке и поспешил к воротам, размышляя о том, что замок вожака хранит много тайн и некоторые из них касаются самого Иссиэля.
Дорога до ворот заняла у него гораздо меньше времени, чем обычно. Единорог спешил, опасаясь оставлять долину надолго. Карит встретил его удивленно усмешкой:
— Все же сам за девицами собрался, не утерпел.
Исс только криво улыбнулся в ответ и сменив ипостась нетерпеливо топнул копытом. Привратник неспеша открыл ворота, а когда стих грохот копыт закрыл их и глянул на притихшую в дверях сторожки жену:
— Что моя красавица, волнуешься?
— Волнуюсь! — подтвердила Крина, — ему ж та девочка суженой была, а он отпустил. А ну сейчас какая красотка на шею кинется и захомутает?
— Эхх, волнительная ты моя! Да не такой Иссиэль мужик, чтобы на глазки да губки кидаться, ему душу подавай, разум, сердце доброе, скажешь не так?
— Так, — вздохнула привратница, — да поможет ему Светлая!
* * *
Жить в лесу оказалось не скучно. Вир ходил по округе, собирая плавник и закрученные ветром сучья, а потом сидел у костра, ковыряя твердое, просоленное дерево новым инструментом. Лилия готовила еду, купалась в ручье и читала прихваченные в дорогу книги, собирала грибы и травы. Чтобы руки не забыли иглу и нитки, она сшила Виру кожаный жилет, умудрившись расшить его соединительными швами.
В ночь солнцестояния девушка страшно нервничала. Кого на сей раз привяжут на берегу деревенские? Она постаралась объяснить Виру, что не надо бить морды тем, кто привяжет девушку к столбу, нужно будет дождаться ухода людей и отвязать:
— Они дарят девушку единорогу каждый год, — объясняла она, — девушек никто не убивает, их забирают в долину и находят хорошего мужа.
Вир понимающе кивал, но Лилия уже знала, что в его голове некоторые мысли заложены слишком глубоко и не меняются годами, поэтому искала в своих снадобьях снотворное, чтобы моментально успокоить друга в случае нужды.
Вечером в ночь равноденствия они не ложились. Сидели у затухающего костра и смотрели на звезды. Шум от села раздался, когда стемнело. Шла толпа. Что-то кричали. Кто-то плакал. Трое крупных мужиков потоптались у столба и отошли, уводя стариков и женщин. Лилия осторожно выглянула из леса, когда даже самые любопытные мальчишки убежали в село. У столба скорчилась тоненькая фигурка в одной рубахе. Сердце девушки кольнуло жалостью. Не смотря на сложную профессию, она не успела очерстветь. Схватив Вира за руку, лекарка помчалась вниз, к пляжу, собираясь спасти «жертву белому богу».
Веревки на этот раз оказались очень тяжелыми, да еще и просмоленными, кто-то пожертвовал канат со своей лодки. Видимо жертва сильно билась. Сейчас тощая смуглая девчонка висела без сознания и только не унимавшаяся тонкая струйка крови из носа говорила о том, что она еще жива.
Когда веревки упали на песок Лилия скомандовала:
— Тащи ее к ручью! Надо осмотреть, ее били похоже, да и помыть не повредит.
Парень легко взвалил легкое тело на плечо и побежал вверх. Даже не сбив дыхания. Лилия ему позавидовала. Ей подъем в гору дался с некоторым трудом. В лагере она тотчас расстелила одеяло и принялась осматривать девушку. Через минуту стало понятно, почему били — девчонка была из цыган. Кочевое племя болталось по дорогам, где-то крали, где-то торговали, порой занимались ремеслом или танцами. Их девушки рано выходили замуж, но невинность болюли строго. Да и трудно что-то скрыть, когда все родственники постоянно рядом в одном фургоне.
Эту смуглянку не только избили, но и обобрали. Лилия видела цыганок на дорогах и помнила, что они всегда звенели многочисленными украшениями — медными, серебряными, очень редко золотыми, на этой же девушке не было и оловянного колечка, зато тонкий стан и стройные ноги уже краснели кое-где, выявляя отметины смачных мужских ляпов.
Лилия срезала рубашку, не обращая внимания на остекленевший взгляд Вира, прикрикнула:
— Неси горячую воду, и бодягу, я кости проверю и голову, что-то долго она в себя не приходит.
Переломов не обнаружилось, зато пара шишек на голове нашлась. Лилия выругалась сквозь зубы, хотя старалась не поминать нечисть рядом с больными. Ох, и любят в этой деревеньке по голове бить!
Когда горячая ткань коснулась особенно неприятной гематомы, девчонка вдруг вскочила как кошка на четыре конечности, полоснула длинными ногтями Лилию по руке и кинулась в лес. Вот только на ее пути вырос Вир. Поймал за талию, отодвинул от себя на вытянутых руках и заглянул в темные карие глаза игнорируя злобно ощеренные зубы:
— Ты красивая. Замуж за меня пойдешь?
Девчонка скулила, пыталась достать парня ногами, но он крепко прижал ее к себе, так, что выбил дыхание из груди:
— Пойдешь дурочка. Пойдем пока полечим тебя, да покормим.
Он вернул цыганку на одеяло и сидел рядом, пока Лилия обрабатывала ее раны. Потом девчонку закутали в рубашку, накинули на плечи большую теплую шаль из запасов, собранных в фургоне и накормили супом. Девчонка дергалась на каждое движение, косилась на Вира и не поддавалась на попытки Лилии ее разговорить. После еды ее быстро сморил сон, и парень унес ее в фургон на руках.
Зевнув Лилия предложила тоже ложиться:
— Единорог за добычей на рассвете придет, можно подремать пару часиков, — сказала она, собирая лекарства и инструменты.
Вир согласно кивнул и забрался в фургон. Когда служительница Саты закончила уборку и тоже забралась в домик на колесах, оказалось, что парень подгреб цыганочку себе под бок и оба сладко сопят, не пугаясь соседства.
Проснулась Лилия от того, что где-то вдалеке словно тренькнул колокольчик. Она тотчас вскочила, оправила помятое платье и заспешила вниз, на пляж.
Все повторилось. Единорог появился розовым облаком на кромке моря, плавно перебирая копытами приблизился к замершей у столба девушке. Принюхался, фыркнул, гарь костра и запах мази выдавали ее с головой — опять кого-то лечила. Но платье уже не висело на ней как на вешалке — появились формы и румянец на щеках.
— Да девственница я, девственница — устало улыбаясь сказала Лилия, почему-то не сомневаясь, что перед ней именно Иссиэль.
Единорог фыркнул, топнул ногой и обернулся. Лилия услышала, как зачастило ее сердце при виде знакомого лица.
— Лили, что ты тут делаешь? — спросил мужчина, коротко оглядывая пустынный пляж.
— Хочу вернуться в долину, — сразу ответила она, а потом зачастила, словно боялась, что Исс не даст ей выговорится: — Дядюшка Григ отпустил меня. Я всему научилась заново, даже принимать роды и лечить травами, а еще он со мной Вира отправил, для охраны. А девочку мы забрали, ее побили сильно…
Иссиэль поднял руки, словно сдаваясь, и коротко рассмеялся:
— Я все понял! Матушка Мельдина как всегда оказалась права. Веди в свой лагерь!
Лилия смущенно замолчала и пошла к тропинке, стараясь не оглядываться каждую минуту. Лорд спокойно шел следом. Стоило им войти в лагерь, как из повозки выглянула помятая ото сна физиономия Вира:
— Знакомьтесь, — чуточку смутилась Лилия, — Вир, это лорд Иссиэль, единорог.
Лорд склонился к уху взволнованной девушки и, прошептал:
— Не смущайся, я знаю, что он только спутник.
Щеки Лили вспыхнули. Ну конечно! Единороги же ощущают невинность.
Между тем Вир выбрался из повозки и протянул лорду свою широкую ладонь. Иссиэль пожал ее и спросил:
— Поедешь в долину?
— Если Лили поедет, — степенно кивнул в ответ парень.
— Поеду, — вздохнула девушка, — я для того сюда и приехала, сама ведь дорогу не найду.
Иссиэль мягко притянул ее к себе, проверяя, не отпрянет ли девушка, ьзаглянул в глаза:
— Не передумаешь? Назад дороги не будет.
Она решительно протянула руку, обхватила его шершавую ладонь, прижала к своей щеке:
— Не передумаю.
