спинами стоял Малкольм. – Вы хотите отрезать колокольчики Сквонто? – глаза его были больше плошек, по которым я приготовилась разлить кисель.
Мы с ней повалились в траву и смеялись, пока Малкольм метался между тем чтобы пойти к Сквонто и рассказать ему правду, и дождаться, когда мы придем в себя. Краем глаза я видела, как Сквонто смотрит на меня, чуть склоняя голову. Мы не должны менять историю, Клер? Я думаю, она уже меняется.
– А Стивен Хопкинс держит таверну, между прочим, – в наш с Барбарой разговор влез Малкольм. Мы сидели за домом в тени и пришивали шерсть к выкройкам – будущим курткам, что раскроили из шерстяных платьев.
– И что? Тоже хочешь держать таверну и шлепать поварих по задницам? – Барб хихикнула, но прислушалась. Она все время думала над тем, чем можно здесь заняться. Таверна была одной из идей Барбары, но в лесу мало кому понадобится промочить горло и перекусить. Таверна в Плимуте была чем-то вроде столовой для своих.
– Откуда у меня средства? – паренек опустил голову и вывалил из мешка очередную порцию длинной шерсти.
– А к чему ты это начал?
– К тому, что он – один из них, но не так сильно молится, и жена его по воскресеньям не переодевается и не читает с ними молитвы. Значит, можно не отсиживаться здесь, возле вас, а заниматься делом у них в общине. Я могу пилить с ними доски. Нам нужны доски, а то даже кроватей нет – спим на полу, как собаки.
– Ну и что? Тебя тоже никто не заставляет молиться. Это ты отказать не можешь. Миссис Уилсон клюет тебе мозг, я видела. Мы и занимаемся делом, хотя, я бы предпочла что-нибудь другое, чем шить одежду, – Барбара подтрунивала над мальчишкой, а тот был слишком умен, чтобы обижаться.
– Хопкинс шептался с мистером Стэндишем, что Сквонто и Хобомока держали в плену в Немаскете. Я уже несколько дней не видел Сквонто… Наверно это правда.
– Что? – я бросила шерсть, схватила Малкольма и потащила его к костру, где Клер с Маргрет готовили обед. – Клер, срочно, иди сюда, – я махала ей из-за угла дома.
– Что у вас? Придумала рецепт картофельного пудинга? – Она улыбаясь шла к нам.
– Давай, расскажи ей все, что говорил мне, – я подтолкнула мальчишку вперед, и он сбиваясь рассказал о том, что Хопкинс обсуждал с губернатором – мистером Бредфордом и мистером Стэндишем, что Хобомок вернулся и рассказал, мол, Сквонто в плену.
– Они собираются за ним? Они говорили, что собирают людей для его возвращения? – Клер трепала его что было силы.
– Нет, они ушли в дом мистера Хопкинса и дверь закрыли. Я так и не узнал, что дальше, – парень был напуган.
– Ладно, иди, если будет что-то новое, скажи сразу. Иди, понаблюдай за ними, – я подтолкнула его вперед, но даже не сомневалась, что он прознает все, потому что был привязан к Сквонто.
– Что думаешь, мисс «История создания Америки»?
– Все идет по плану, и главное сейчас – не вмешиваться в ход событий.
– Значит, скоро Сквонто нас покинет, так? И ты пальцем не ударишь, чтобы его спасти? Хреновый какой-то ход событий.
– Все, эту тему мы обсудили, Элиза. Нам нужно самостоятельно искать выходы. И напомни-ка мне по поводу схронов, где ты планировала прятать урожай, потому что наших дорогих поселенцев не оставят в покое, и осенью сюда зайдет один очень нехороший корабль…
– Что значит «нехороший»? На нем будут призраки или больные?
– То и значит, детка, что призраки и больные нам покажутся подарком, – она поджала губы, развернулась и пошла к костру. Она была спокойна, и раз она сказала, что Сквонто вернется, значит он вернется. И теперь, надо бы взять на себя беседы с ним. Без него мы и километра по этому лесу не пройдем. Да еще этот непонятный корабль…
Ежедневная работа делала руки сильными, а ноги выносливыми. Те, кто захотел, пошил вместе со мной брюки – мы распарывали те, что доставил нам с корабля Малкольм, стирали и кипятили, а потом изнанку делали «лицом» – она была не такой затертой. Вставляли шнурки и убирали в мешки с одеждой. Все, кроме меня и еще одной женщины.
– Если ты уходишь не грабить, то у тебя появился любовничек, что шалит только по утрам, а значит, он не молод, а значит, это может быть и губернатор, – сказала мне в спину «Малышка Джеки» – нынешняя сестра Абигель, чем чуть не устроила мне «вот такой рубец», когда я пробралась, как всегда, рано утром к лесу и отправилась на пробежку.
– Абигель, мать твою за уши, чего ты здесь забыла? – я дышала как паровоз в горе, сердце стучало даже в глазах.
– Я не могу спать, когда у тебя есть тайна, – я посмотрела на нее внимательно, она как и я, тоже была в брюках. – Предпочтительней было бы, чтобы ты ходила к губернатору, это бы значило, что у нас появится защита…
– У меня пробежка, Абигель, иначе, ноги очень слабые.
– Тогда у меня тоже пробежка, – прохрипела она прокуренным голосом. Ей бы пошло петь Аллегрову. Вот бы научить ее петь «Младший лейтенант», но на английском он не будет таким колоритным. – А почему свою неженку не берешь бегать?
– Ну, она не из тех, кто бегает, и зря ты ее так называешь, – мне действительно стало обидно за Клер. – Она сильная и умная.
– Ага, и все время стонет, когда устает. Я-то точно с вами уйду из этой молельной деревни, а как она пойдет, я даже не представляю.
– Ну, и не представляй, наступит время, там и разберемся, – так у меня появилась напарница по бегу. Я знала, что она подворовывает табак у Стивена Хопкинса, потому что ночами она уходила в уборную, и возвращалась в комнату с таким ароматом, что было не удивительно – почему у нас нет мух, но поймать ее не могли, а значит, доказательств не было. Идеальная спутница для побега.
Сквонто вернулся так, словно и не исчезал. Примерно через неделю. Нам ничего не докладывали, но мы с Клер знали, что именно сейчас идут переговоры с индейцами, благодаря которым несколько лет между плимутцами и индейцами воцарится относительный мир. Он просто оказался рано утром все там же – возле костра. Вырезал очередную безделушку, улыбался, щурясь на солнце, и лениво наблюдая за всеми.
Клер придумала как можно утеплить дом, и, раз у нас не было денег, этот метод был единственным.
Изначально,
