и смеха.
При воспоминании его хрипловатого смеха и милых ямочек жар опалил уже уши. Живот свело от протяжной боли. Но не неприятной, а волнующей и сбивающей дыхание.
Розалин уткнулась носом в ладони, буквально сгорая от смущения. Получается, что не все в любовных романах было выдумкой? Вот и верь после этого отцу, который заверял, что это пустое бульварное чтиво, сочиненное для одиноких стареющих дам, верящих в сказки.
Филип сел за ярко освещенный стол и что-то делал с золотой лентой, используя пинцет. Его широкая мокрая спина закрывала обзор. Мышцы напрягались, когда он шевелил руками, и натягивали тонкую ткань.
Розалин отвернулась от притягательного парня и уставилась на начавшие светлеть стены грота. Похоже, скоро рассвет.
Розалин задумчиво поджала губы. Захочет ли Филип быть с ней — взбалмошной и языкастой, которая чуть что, строила козни?
Неожиданно стало стыдно за то, какой она была. Уже не в первый раз в этом гроте. Этот парень и эта огнедышащая ящерица заставляли ее осознать то, как она вела себя, насколько неправильно и эгоистично это было.
О чем она вообще думала! Розалин не смогла бы остаться с Филипом, даже если бы они оба этого захотели. Отец спасет ее от дракона и выдаст замуж за лорда. Он не позволит ей даже близко подойти к парню, с которым она прожила столько времени в одном доме. Даже не станет слушать, что между ними ничего не было. Не позволит появиться слухам о поруганной чести герцогской дочки.
Розалин зажмурилась, стараясь не думать о плохом. Ее еще не спасли, а Филип был так рядом — достаточно просто протянуть руку, отпустить страхи, и он будет ее. Ведь не заметить того, как он украдкой смотрел на нее, она не могла. Похоже, Филип был заинтересован в ней так же, как и она в нем. Однако, в отличие от всех остальных мужчин, с которыми ей приходилось сталкиваться на балах и приемах, он оказался достаточно учтив, чтобы не давить на нее и не выходить за рамки приличий.
— Держи.
Розалин непроизвольно вздрогнула. Она не заметила, как Филип оказался рядом. Он тепло улыбнулся, но комментировать не стал.
Она сползла с табурета, вставая перед ним и разглядывая украшение. На его ладони лежал невероятно красивый широкий золотой браслет. По всей длине извивался искусный узор, сделанный из крошечных черных камушков.
Розалин залюбовалась, не в силах пошевелиться от восхищения. Не верилось, что что-то настолько искусное можно было создать всего за несколько часов.
Когда Филип нежно взял ее левую руку и надел браслет, она задохнулась от эмоций и не смела поднять на него глаза. Она боялась, что он посмеется над ее смущением. От всей ее бравады и самоуверенности не осталось ни следа.
— Нравится? — тихий голос с хрипотцой, от которого по спине пробежала дрожь и волнительно затрепетал живот.
— Очень, — Розалин проследила узор пальцами, наслаждаясь ощущением слегка выступающих над золотой лентой черных камушков.
— Забирай, — такой теплый и нежный голос.
— А как же дракон? — она недоуменно подняла глаза.
— Он не станет возражать, — ласковая улыбка и легкий румянец играли на его лице. — Иди спать, а то уже вот-вот рассветет, а мне еще прибраться надо.
— Спасибо, Филип.
Поддавшись порыву, Розалин шагнула вперед и обняла его, прижимаясь всем телом. Филип был такой горячий и на удивление приятно пах жаром горна и словно бы пряностью кардамоном, которую добавляли в крепкий согревающий напиток. Широкие ладони осторожно коснулись ее плеч, но не оттолкнули.
Долгие мгновения Розалин позволила себе наслаждаться его близостью, дышать жаром его тела, чувствовать гулкие удары его сердца под своей щекой. Затем отступила на шаг и, не поднимая головы, побежала в дом, пылающая от смущения и влюбленная по уши.
Закрыв дверь в свою комнату, Розалин прижалась к ней спиной и судорожно выдохнула. Дрожащие ноги подкосились, и она сползла на пол. Пальцы погладили черный узор на браслете, и губы растянулись в мечтательной улыбке.
С ума сойти! Она действительно влюбилась. И не в какого-нибудь лорда, а в случайно встреченного в логове дракона парня, такого же пленника, как и она. Что теперь с этим делать, она искренне не понимала.
Филип закрыл глаза, закинул голову назад и заставил себя выдохнуть. Розалин была такая нежная, такая мягкая и пахла так сладко. Ее пышное тело так крепко прижималось к нему, заставляло кровь кипеть.
Ее задорные светло-карие глаза, соблазнительная улыбка на пухлых губах, мило краснеющие щеки были всем, что он желал видеть в этой жизни. Желал, но не мог иметь. За ней придут. Ее заберут рано или поздно.
Филип опустил затуманенный желанием взгляд и, не обращая внимания на остывающий горн, ушел в сакральный зал. Арочный проход остался позади, и сердце сдавило от тоски. Им никогда не быть вместе, как бы ему ни хотелось. Как бы ни манила его эта соблазнительная егоза. Он был проклят, лишен свободы, права выбора, права быть самим собой.
Первые солнечные лучи нового дня коснулись заснеженных вершин, скользнули по скалистым склонам и проникли сквозь трещины в просторный грот. Свет озарил стены сокровищницы, играя бликами на замысловатом узоре и бросая солнечные зайчики сквозь арочный проем.
Жар прокатился по венам, раскаляя кровь. Пламя пробежало по коже, и Филип разочарованно сжал пальцы, объятые золотисто-желтым огнем. Сейчас он особенно ненавидел происходящее. Ненавидел то, что не мог остановить. Не мог остаться с той, кто пленила его сердце. Не мог последовать за ней.
Пламя вскипятило кровь и выплеснулось в окружающий мир яркой вспышкой света.
Филип
