выходить на работу.
Улица, еще одна, безмолвие темных дорог… Ощущая что-то противоестественное, что-то мерзкое, она побежала, полагаясь на память, поскольку не было видно ни зги! Появление чудовища она ощутила холодом, коснувшимся спины. Киоре слышала его дыхание, как наяву видела касавшиеся земли туманные лапы, чувствовала, как прожигали ее синие глаза. Хвала герцогу с его модными, резными воротами! Вскарабкавшись по ним, упала на территорию особняка, откатилась за миг до того, как чудовище врезалось в забор и зашипело, заскулило — во дворе горели свечи.
Киоре спряталась в тени, распласталась на земле и затаилась: на шум выглянула охрана, которую Доран, по-видимому, из-за опасности перевел в дом. Успокоившись, повернулась и зашипела: бок еще заживал. Переждав приступ боли, забралась через окно на первый этаж, а уж попасть в кабинет оказалось и вовсе простым делом: слуги спали, двери и полы не скрипели.
— Я так и думал, что ты придешь…
Доран сидел за столом у газовой лампы — видимо, ненамного дольше нее он задержался во дворце.
— Расскажи мне, что ты знаешь о Сореноре.
Доран отложил папку, которую до этого читал. Он сидел в белой рубашке, расстегнутой на пару пуговиц, с закатанными рукавами, но идеально зачесанными волосами. Откинувшись, он скрестил руки на груди. Красивый. Грозный.
— Назови мне хоть одну причину, по которой я должен тебе ответить.
— То есть мы больше не сотрудничаем? — удивилась она, присаживаясь на стол перед герцогом и копируя его позу. — Я, значит, тружусь на благо империи, всякую падаль уничтожаю…
— В этом и дело. Зачем было убивать Освеша? Он итак сошел с ума.
— Неужели вести так быстро дошли в столицу? Монахи что, пользуются кристаллами связи? — удивилась она.
— Я приехал в монастырь к его остывшему трупу, Киоре, — холодное, строгое замечание. — Представь, как я был рад!
— Ну-ну, меньше злости, твое сиятельство! — она слезла со стола и отошла подальше от мужчины. — Так и скажи, что я лишила тебя шанса его допросить, — она игриво качнула головой. — Я говорила, что убью всех, кто причастен к смерти посольства. Я добралась до него раньше тебя, и всё. Такова судьба!
Доран поставил локти на стол и опустил подбородок на сцепленные руки.
— Зачем тебе нужен Соренор, Киоре?
— Хочу поговорить о прошлом? — она наклонила голову к плечу.
— Что тебе сказал Освеш?
— Кажется, у нас тупик, — с сожалением заметила она. — Ты не хочешь говорить о Сореноре, я — об Освеше.
— Эльвено Соренор, имеет титул графа. Стареющий холостяк, женат никогда не был. Затворник. Собственно, всё, что о нём можно сказать.
Что-то подобное Киоре смутно о нём и помнила. Чудак, который с ласковой улыбкой приходил к ним в дом, а потом отдал приказ убить.
Она снова уселась на стол перед герцогом и не успела отпрянуть, когда он потянулся, коснулся ее маски.
— Сними ее. Раздражает.
— Вот еще! — фыркнула она, как бы невзначай опираясь рукой на лежавшую на столе папку.
— Не понимаю твоего упорства.
— Твое сиятельство, а невеста ревновать не будет?
На шутливый тон Доран отреагировал странно: нахмурился, сжал губы.
— Ее выбрал Паоди, а не я. Если бы у меня был выбор…
Свет лампы дрогнул, и Киоре позорно упустила шанс стащить папку и сбежать: интерес пересилил.
— Если бы он был?.. — спросила она.
— Я бы женился на другой.
— Вот это новость! Тебя приморозила к себе какая-то северяночка?
— Не хочу с тобой об этом говорить.
Ночь была не такой: ни доверия, ни приятных разговоров, ни странного, щемящего уюта. Обидно! Она медленно потянула папку со стола…
— Положи, — приказал мужчина. — Если ты прочтешь что-то из нее, мне придется тебя убить.
Она поджала губы, но бумаги выпустила и отошла от стола. Значит, здесь ей делать больше нечего… И почему она стала так глупа, что даже не подумала заглянуть к Ястребу за сведениями о графе? Польстилась на более достоверный и бесплатный источник?
Киоре закрыла за собой дверь, оставив Дорана наедине с его бумажками. Рассвета она дождалась, спрятавшись в кустах особняка: слишком страшно было идти туда, где караулило неведомое. Киоре как будто сквозь забор видела пылавшие синие глаза, обиженные, разъяренные, ведь от чудовища она ускользала не в первый раз… А ведь есть то, о чём ей нельзя молчать, ведь на кону жизни многих людей. Она вернулась к Дорану в кабинет: тот так и сидел над бумагами.
— Я тебе больше ничего не расскажу, — он поднял на нее покрасневшие глаза.
— Зато тебе кое-что интересное расскажу я. В тот день, когда меня отравили…
И рассказала об арене и людях в черных плащах, о плененном там туманном чудовище, о словах, которые врезались ей в память.
— Вот такие странные вещи происходят в столице, твое сиятельство…
Доран сидел так, что Киоре видела лишь его резкий профиль. Сложив руки на животе, он поворачивал перстень на пальце.
— И ты не помнишь, где это место?
— Я вообще мало помню о той ночи.
— Странно, как странно… Говоришь, там упоминались и опыты, и войны на юге?
— Ага. Ну, бывай, твое сиятельство!
И она, не остановившись на оклик, сбежала из герцогского особняка — рассвело, и вскоре ей будет совсем не спрятаться на улицах города.
Глава 6
Голова раскалывалась, а отчеты и документы не кончались. Увидев новую кипу на столе, принесенную помощником, Доран вздохнул позволив себе на миг положить подбородок на локти и прикрыть глаза. В голове шумело: спать явно стоило больше трех часов в сутки. Взял первый лист, прочитал. Поставил подпись. Десятая размашистая завитушка, сотая, замылившийся взгляд… Кипа сократилась на две трети, но оставалось всё равно много.
— Истиаш!
Помощник влетел в кабинет и застыл, вытянувшись в струнку. По чести и ему было что скрывать: за время отсутствия начальства работа выполнялась с ленцой, и он позволял себе вздремнуть в приемной, а иногда Вайрел, относившийся к подростку не в пример добрее, отпускал раньше на несколько часов. Получив приказ найти и привести Корте, Истиаш кивнул и умчался выполнять поручение.
Доран взял передышку, дернул жесткий воротник. Он только недавно вернулся с севера, а служба уже выпила из него все силы. Поездка, казалось, случилась много-много лет назад, и она воспринималась дивным сном, в который отлично вписывалось даже явление Спящего бога. Уютный дом Джеммалсона, его гостеприимство, опасность и собственная обостренная ответственность, сходство Нииры с Лааре — всё это помутило разум, окутало смешением чувств, забытых, с трудом пробившихся через отчуждение. Повиноваться порывам, сиюминутным желаниям было странно, чуждо и непривычно, но это состояние опьянило, заставило Дорана сделать предложение Ниире.
