смотрела взглядом затравленного животного его невеста.
Паниша? Паэта? Споткнувшись в мыслях на ее имени, кивком приветствовал девушку.
— Проходите, — пригласил ее в свой кабинет. — Присаживайтесь.
Она села на стул для посетителей и снова сложила свои маленькие ручки поверх юбки кремового оттенка.
— Ваше сиятельство, я приехала напомнить, что моя семья ждет вас на ужин… Они хотят поговорить о ритуале благословения, который приказал провести император перед свадьбой, — девушка трепетала перед ним, как кролик перед волком.
Стало даже противно: неужели он так страшен? Доран устало провел рукой по лбу.
— Давайте поговорим сначала мы с вами. Да, без ваших родителей, — надавил он, поскольку подле матушки его невеста ходила безмолвной тенью. — Скажите, вы понимаете, какая жизнь вас ждет?
Девушка кивнула, сцепив руки в замок. Бледные, они как будто растворялись на фоне платья, а сама она выделялась слишком светлым и чистым пятном в его кабинете.
— Если вы так меня боитесь, зачем согласились на этот брак?
— Император не спрашивал моего желания, — убийственно честно отозвалась она, — но я выполню его волю.
— У вас, оказывается, есть стержень. Видите, как полезно говорить с людьми без матушки? — не удержался от иронии Доран, а гостья опять смешалась, покраснев щеками и шеей. — Как жена вы мне нужны формально, не более. Если вы хотели чем-то заняться, то прошу, мои средства после обряда будут ваши, как и мои связи. Хоть в академию слушательницей идите. Или даже ученицей. А не хотите, так сидите дома и вышивайте. Вам выбирать. Но сразу оговорюсь, что любовников не потерплю. Вы должны целиком и полностью соответствовать статусу герцогини и княжны.
На его слова она вяло кивала, хоть глаза сначала загорелись от возможности заниматься, чем угодно, но быстро потухли. Она молчала, слушала его, как какой-нибудь стражник, чтобы по завершению монолога подняться, козырнуть и уйти выполнять задание. И с чего только Паоди решил, что ему подойдет такая супруга? Доран не любил людей-пустышек и охотнее женился бы на Киоре, чем на этой скромнице! Если и терпеть человека всю жизнь, так хоть того, с кем поговорить можно. И этого важного качества и была лишена тепличная… Паниша? Паэта? Какая разница!
Взглянув на часы, Доран предложил им поехать на ужин. Как жаль, что под столом тайком нельзя будет читать бумаги или набрасывать на салфетке план действий!
Строгая атмосфера дома ощущалась на расстоянии, казалось, здесь за любой жест, не обусловленный этикетом, грозит наказание. Стоило ему подняться по ступенькам, как распахнулись входные двери, поклонился дворецкий.
— Добрый вечер, ваше сиятельство.
— Следуйте за мной, ваше сиятельство, — вышколенный лакей в чистенькой ливрее сверкнул наклеенной улыбкой и повел его по белому коридору.
Впереди Дорана здесь шли его титулы и регалии, они сияли, как начищенная медаль на груди тщеславного вояки, и затмевали человека. Его невеста скользила за ним тенью.
В холодно-мраморном зале с мебелью из темного дерева его ждали родители девушки. Церемонный поклон, глубокий реверанс. Вдоль длинного стола — неподвижные слуги, ждущие сигнала.
— Добрый вечер, — сказал он.
И всё зашевелилось, точно ждало этих слов: бесшумно заскользили слуги, сдвинули стулья, также ловко придвинули их, когда все сели. Тут же внесли первые блюда, наполнили вином хрустальные бокалы. Сверкание посуды. Отблеск свечей в столовых приборах. Бесстрастные лица пожилой пары. Белая на белом, его невеста растворилась в окружающей обстановке, померкла на ее фоне.
— Вижу, у вас нет недостатка в слугах, — Доран отрезал кусок мяса.
— Наш дом никогда не бедствовал, ваше сиятельство, — тонкие, выцветшие от времени брови поднялись, собрав лоб морщинами, сверкнуло обиженно бриллиантовое колье на тонкой шее женщины.
— С напоминанием об ужине приехала ваша дочь. Мне пришлось оставить дела, чтобы не заставлять ее ждать.
— Ваше сиятельство, мы думали, что вам будет приятнее увидеть Паэту, чем какого-то лакея, — пробасил мужчина, до того ловко уплетавший ужин.
— Ваше сиятельство, я была в городе, и мне не доставило неудобств заехать к вам, — под взглядом матери выдавила из себя девушка.
— Лучше посылать слуг, — настаивал Доран. — Впредь придерживайтесь этикета, который в этом доме, я вижу, уважают.
«Значит, все-таки Паэта», — подумал Доран и потянулся за бокалом, который ему мгновенно наполнили. Вино было неприятно кислое, как будто на нём сэкономили. «Возможно, их денег хватает только поддерживать внешний шик», — заключил он. Одинаковые костюмы лакеев были пошиты по устаревшей лет на семь моде, а слишком вычурное для ужина колье хозяйки дома намекало, что, возможно, оно единственное, а запонки у ее супруга были вовсе без камней.
— Не значит ли это, что с Паэтой я смогу видеться только с вашего разрешения?
Искренняя материнская тревога в голосе смягчила недовольство Дорана, и ответил он спокойно:
— Нет, вы вольны встретиться с ней в любое время.
Многочисленные столовые приборы блестели на идеально белыхсалфетках, а одно блюдо сменяло другое, заполняя длинный стол. Паэта сидела напротив Дорана и ковыряла вилкой салат. Женщина не могла успокоиться:
— Вы же пообещаете мне заботиться о Паэте подобающим образом? Как того заслуживает ваша жена?
— Вы оскорбляете меня своим вопросом.
— Прошу прощения, ваше сиятельство. Родительское сердце полно тревог!.. Я хочу предупредить, у Паэты не очень крепкое здоровье, и раз в год ей было бы желательно выезжать на термальные воды в Эстерфар. А, чтобы она не волновалась, я могу сопровождать ее…
Приборы блестели, мясо одуряющее пахло пряностями, и сверкала золотая каемка огромного блюда, белоснежного, как и все вокруг.
— Все подобные вопросы мы решим после свадьбы, — чем дальше, тем больше холода вкладывал в свои слова Доран.
Ужин его тяготил, тяготил он и его невесту, которая от вопроса к вопросу сжималась за столом всё сильнее и сильнее, словно мечтала исчезнуть из роскошного зала. Тишина опять не продлилась долго.
— Разрешите быть искренней, ваше сиятельство, но я понимаю, почему император выбрал вам в жены мою девочку. Я застала в живых покойную герцогиню Хайдрейк.
Она вскинула голову с острым, что игла, подбородком, а на тарелке скрестились нож и вилка, зажатые в тонких, но крепких ручках.
— Как и вы, я исполняю волю императора. И не нам обсуждать его решения, — отрезал Доран. — Заверяю вас, Паэте в моем доме ничего не угрожает. Однако она говорила, что вы хотели поговорить об обряде благословения.
Лакей вновь наполнил ему бокал, но Доран уже не решился выпить.
— Да. Честно говоря, я настаиваю на нём больше, чем император… Понимаете, я была…
— Свадьба состоится и без благословения, — отрезал Доран, а Паэта вздрогнула. — Такова воля Его Величества. А теперь я вынужден покинуть ваш дом. Незаконченные дела ждут моего возвращения.
