Ху для тебя заказывала номер?
– Это моя помощница, – не переставая улыбаться, ответил адвокат.
Конечно, я была немного растеряна, но держать Бувэня все это время во дворе позволить себе не могла.
– Тогда проходи скорее!
– Ты расстроилась? – Он посмотрел мне в лицо. – Считаешь, обманул тебя?
– Не то чтобы… Просто полагала, что гость действительно выбрал мою гостиницу, и не ожидала, что им окажешься ты. Странное чувство, но это вовсе не значит, что тебе тут не рады.
– Разве я не гость? Такая гостиница, как эта, может полагаться только на сарафанное радио. Ну, а мне хочется жить с комфортом, пока нахожусь тут. Напишу про тебя пост в «Моментах» [29], и, возможно, кто-то из друзей тоже приедет.
– Хорошо, хорошо, сделаю твое пребывание максимально комфортным, – рассмеялась я. – Но разве тебе не нужно на работу? Почему снял номер на месяц?
– Устал немного, вот и решил взять отпуск. Ехать куда-то в путешествие довольно утомительно, а здесь могу отлично отдохнуть, ни о чем не думая.
Я присмотрелась к нему: лицо выглядит усталым, под глазами пролегли голубоватые тени – было видно, что он давно не отдыхал. Не знаю, в семье ли причина или в работе, только больше ничего спрашивать не стала, кроме как в каком номере он хочет жить.
Бувэнь осмотрел две гостевые комнаты и вздохнул:
– Дом сильно изменился. Помню, на втором этаже не было ванной. Ты все еще живешь в своей старой комнате?
– Ну да, все там же. Только из-за травмы пока переехала на первый этаж.
– Вон туда? – Он указал на дверь в конце коридора. – А разве там не твой дедушка жил?
– Давно, когда мы еще были детьми. Потом он полностью переселился на первый этаж: поставил кровать в дальнюю часть кабинета и превратил его одновременно в спальню.
Бувэнь на миг призадумался.
– Кабинет внизу тоже гостевой?
– Туда ремонт не добрался. В кабинете вполне чисто, только повсюду старые, потрепанные вещи. В общем, она не для гостей, сейчас там живет Цзюйлань.
– Не думал, что пустишь кого-то в комнату дедушки.
– На самом деле я и не хочу пускать туда посторонних. К тому же дом большой, а кабинет не приспособлен для гостей. Поэтому и разрешила только ему, оставив три комнаты наверху для постояльцев. И все-таки он… – замялась я, – мой кузен, а не посторонний.
– Ты никогда раньше не говорила о двоюродном брате. Мне казалось, что ты даже не общаешься с родственниками матери. Короче, не ожидал, что окажешься настолько близка с братом.
Возразить было нечего. Я даже не задумывалась об этом. Просто после ремонта Цзюйлань спросил меня, в какой комнате ему жить, и я без колебаний указала на кабинет.
Бувэнь еще раз заглянул в гостевые комнаты и нерешительно заговорил:
– Хорошо обставлены, но маловаты. Могу я поселиться в большом номере, где ты жила до травмы?
– Конечно, – улыбнулась я. – Правда, в ней отремонтировали только ванную, а пол и стены остались без изменений. Из-за этого она не выглядит такой новой, как те две.
Сказав это, я открыла дверь и показала Бувэню комнату.
– Мне очень нравится. Хоть она не новая, но чувствую себя как дома.
– Раз нравится, тогда отлично. Распаковывай вещи, отдыхай, а как будешь готов, пойдем ужинать.
Закрыв дверь номера, я медленно спустилась вниз. Проходя мимо кабинета, невольно притормозила, и в голове прозвучал голос Бувэня: «…не ожидал, что окажешься настолько близка с братом».
Пригласив незнакомца остаться в моем доме, я ничуть не колебалась. Тогда все мои мысли были только о том, что это пойдет на благо моему делу. Но сегодняшние слова Бувэня ясно дали понять, что некоторые действия нельзя объяснить словами «во имя гостиницы». Наверняка мои близкие никогда бы не подумали, что я способна впустить посторонних жить в собственном доме, будь это даже постояльцы. Скорее я бы просто переехала, а жилище оставила гостям. А тут вдруг легко и непринужденно отдаю комнату Цзюйланю. Неудивительно, что Ишэн одарил меня удивленно-вопрошающим взглядом, когда узнал, что «кузен» занял кабинет.
В замешательстве я замерла: а с каких пор Цзюйлань не посторонний? Можно запросто врать про родственные связи Бувэню, но не себе.
– О чем задумалась?
Неожиданно за спиной раздался голос доктора Цзяна, и я вздрогнула.
– Напугал! – сердито хлопнула я его по плечу.
– Думаешь непонятно о чем, а винишь меня!
– Как ты здесь оказался?
– Мне было любопытно, кто окажется первым гостем, вот и пришел. И где?.. Что за человек?
– Чжоу Бувэнь, – вяло отозвалась я.
– Датоу? – Ишэн подмигнул и усмехнулся. – Номер забронирован на месяц. Не думаешь ли ты, что… он хочет добиться тебя?
Мое лицо вытянулось.
– Ты чего несешь?
– Не притворяйся! Я читал любовное письмо Датоу. Но ты никогда не рассказывала про это, поэтому делал вид, что не в курсе.
– Придурок, нам лет сколько было? Ты тогда еще мочился в постель. Может, до сих пор такой?
– Чем больше отрицаешь, тем больше тебя мучит совесть, – захихикал Ишэн, поднимаясь наверх.
– Подожди! – Я ухватилась за него. – Хочу кое-что спросить.
– Валяй.
– У тебя было несколько девушек. Значит, имеешь богатый опыт в отношениях… – начала я и после небольшой паузы продолжила: – Скажи, как различить дружбу и любовь между мужчиной и женщиной?
Ишэн скрестил руки на груди и горящими от интереса глазами уставился на меня.
– Госпожа, что именно вы хотите узнать, не могли бы пояснить?
– Хочу узнать, каково это – быть влюбленным.
– Другой человек кажется очень интересным, тебе нравится проводить с ним время, и ты скучаешь, если вы не виделись целый день.
– На мой взгляд, ты очень интересный, и мне нравится проводить с тобой время. Мы знакомы больше десяти лет, хотя никогда не скучаем, – ответила я безучастно, взглянув на Ишэна.
Мужчина какое-то время безмолвно смотрел в ответ, а затем продолжил:
– Я забочусь о любимой, а когда ей плохо, то плохо и мне. Если она счастлива, то радуюсь этому. Если девушка столкнулась с трудностями, то изо всех сил стараюсь помочь. Если кто-то обижает ее, меня это злит, и тогда заступаюсь за нее.
– Я тоже о тебе забочусь. Когда ты страдаешь – мне плохо, если счастлив – чувствую то же самое, если у тебя будут проблемы – обязательно постараюсь помочь, и обидчикам твоим наваляю, будь уверен! – Я прищурилась. – Ты что, пытаешься намекнуть, что нравишься мне?
Мой друг не знал, смеяться ему или плакать.
– Конечно, мы друг другу нравимся, но наша симпатия отличается от той, про которую ты спрашиваешь.
– Чем же?
Он нахмурился и притянул меня
