стираются. Начинаешь считать себя другом, а не наёмным служащим. Однако я прекрасно понимаю: им ты ровня, мне – нет. Поэтому я никогда не позволю себе лишнее. Не посмею смотреть на тебя иначе, чем с теплотой и нежностью. Ты чудесная девушка, но я был бы глупцом, если бы начал мечтать о невозможном.
– Эй! – хихикнула я. – Мне кажется, или ты только что меня… как это по-гидарски? Отшил?
Дирин расплылся в улыбке.
– В приюте говорили: «Дал от ворот поворот». Мэй, – он протянул мне руку, – будем друзьями?
Моя ладошка утонула в его.
– Мы уже друзья, Дирин. Давай ненадолго выйдем на улицу. Хочется свежего воздуха.
Чистое небо над городом всё равно не хотело темнеть, немножко подросший месяц еле выделялся на бледно-синем фоне. Уже не серёжка, а половинка дутого браслета.
– У нас на севере в начале лета ночи совсем нет, – Дирин задрал голову, высматривая знакомые созвездия. – Зато зимой день длится всего три-четыре часа. А в эту пору ещё стоят такие морозы, что дышать нужно через шарф, иначе нутро простудишь. Я, когда очутился в Рексоре, постоянно по́том исходил – так жарко казалось. Ничего, привык.
– На севере – это у самых льдов? – с интересом спросила я.
– Ага. Красиво там бывает! Сияние в полнеба… Прямо как твои глаза.
Я рассмеялась, но через миг погрустнела.
– В Гидаре я постоянно мёрзну. Надеюсь, в Нейссе не так холодно.
– Не холодно, зато сыро, – поморщился Дирин. – Мэй, неважно, где ты живёшь, главное – с кем. Когда ты найдёшь свою половинку…
– Если найду.
– Когда, – твёрдо поправил мой друг. – И когда ты его найдёшь, тебе станет всё равно, в Нейссе вы поселитесь, в Гидаре или даже в Огории. Согревает не это, – он подёргал воротник рубашки, – греет здесь, – Дирин приложил ладонь к сердцу.
Ночной ветерок качнул над нами фонарь, тени разбежались по мостовой, в доме через дорогу погасло последнее освещённое окно. Немар окончательно погрузился в сон.
– Возвращаемся?
– Да. Дирин… спасибо.
– За что? – удивился он.
За то, что с тобой хорошо и просто. За то, что я и впрямь начинаю верить в это «не если, а когда». За то, что внутри меня из-под сухой мёртвой травы тоже пробиваются ростки, согретые бледным северным солнцем. Ожидание перемен. Я взяла ладонь Дирина и пожала.
Держась за руки, мы вернулись в дом. Первый этаж напоминал соты из маленьких клетушек, двери налезали одна на другую. Предназначенные нам комнаты выглядели узкими пеналами, куда с трудом втиснулись лишь кровать, полка и вешалка, даже окна были разделены перегородками – половинка на комнату. Я всерьёз забеспокоилась, что Дирин с его габаритами здесь не развернётся. Но проверить не удалось.
– Летта Винар совершенно случайно обнаружила, что у неё свободны две гостевые спальни, – голос Тэйта звенел от гнева. – Дирин, какого беса ты не сказал, что вас запихнули в курятник?!
– Так ничего страшного, летт Тэйт, – смутился Дирин. – Ненадолго же.
Взгляд Тэйта остановился на наших соединённых руках. Целитель зло прищурился.
– Герис, позвольте вас на два слова.
– Дело дрянь, – шепнул мне Дирин и послушно последовал за Тэйтом.
В растерянности я зашла в комнатушку, куда занесли мои вещи, и присела на кровать. Часов слугам, разумеется, не полагалось. Мне показалось, прошла вечность до того момента, когда в дверях нарисовался Дирин. Как-то очень странно, боком подхватил мою сумку и преувеличенно бодро заявил:
– Мэй, мы переселяемся.
Свою сумку из соседней клетушки он уже забрал и поэтому сразу направился дальше, мне оставалось лишь не упускать из виду его могучую спину. Новые комнаты располагались на втором этаже, коридор здесь был в два раза шире и устлан катизским ковром, вычурные лампы в форме ракушек заливали пространство ярким светом. У раскрытых дверей стоял Тэйт и тоже почему-то спиной к нам. Во мне взыграло любопытство. Быстро проскользнула вперёд и резко развернулась.
Синяки на их лицах оказались удивительно симметричными – надо же так умудриться! При такой разнице в росте! Но если Дирин с багровым отёком под глазом выглядел подравшимся мальчишкой, то Тэйт с кровоточащей ссадиной на скуле напоминал гордого воина с боевой раной.
– Извини ещё раз, – произнёс целитель.
– И вы меня простите, летт Тэйт, – Дирин опустил сумки и виновато шмыгнул носом. – Дурак я недогадливый.
Он посмотрел на меня.
– Мэй, выбирай комнату.
Я поняла, что моё присутствие им мешает, зашла в первую раскрытую дверь и плотно захлопнула её за собой. Желание подслушать, о чём они будут разговаривать, распирало, но приличия оказались сильнее. Минут через пять раздался стук в дверь, и Дирин занёс мою сумку. На его физиономии не осталось и следа от синяка. На мой жадный вопросительный взгляд друг ответил тяжёлым вздохом.
– Пожалуйста, Мэй, не спрашивай. Врать я не умею, а правду сказать не могу. Пообещал. Да и толку-то с той правды, – он сердито сжал кулаки. – Завтра в храм пойду, помолюсь Богине. Она всё так запутала, она пускай и распутывает.
– Дирин, я в чём-то виновата?
– Что ты, Мэй, – он покачал головой. – Нет, конечно. Ты отдыхай, дорога сегодня утомительная была, и вечер не лучше.
После его ухода я долго стояла у окна, всматривалась в удивительно светлое ночное небо. Шум за стеной нарушил очарование спящего города. В доме Винара оказались слишком тонкие стены.
– Простите, вы за кого меня принимаете?! – гремел грозный голос Ирвина. – Ладно, я почти привык к попыткам подложить ко мне в постель продажную девицу, но собственную дочь?!
Невразумительное бормотание Винара сменилось воплями Милны:
– Папенька, он врёт! Он меня сам завлекал – приходи, мол, ко мне в спальню!
– Я?! – возмутился Ирвин. – Уважаемая… Да к бесам! Летта Милна, немедленно оденьтесь и потрудитесь покинуть комнату!
– Летт Гирел, позвольте…
– Не позволю! Вон отсюда – оба! Вас, летт Винар в восемь утра жду в Доме Собраний с финансовым отчётом! А вы, юная летта, имейте в виду: подобное поведение вас мужем не обеспечит! Лишь хорошим скандалом и запятнанной репутацией!
Опять раздалась невнятная речь и следом – рёв Ирвина:
– Что?! Поруганная невинность? Вы в своём уме?! В вашем доме целитель, который в секунду докажет, что я до этой… до вашей дочери пальцем не дотронулся!
– Я докажу не только это, – прозвучал ледяной голос Тэйта, – но и то, что ваша «невинная девочка» являлась таковой о-очень давно. Года полтора назад. Не так ли, летта? Могу дать официальное заключение.
– Врёте! Вы всё врёте! – Милна сорвалась на визг. – Папенька, не верь ему! Они вдвоём сговорились!
– Да вас послушать, кругом одни вруны, – язвительно парировал Тэйт. – Любой целитель,
