– Вы не входите в состав участников экспедиции, на вас не выделено средств, вы…
– Буду жить у своего отца, который, если вы забыли, организовал для Академии эту экспедицию.
Надо было дожимать, и я, по наитию, подняла на него глаза и доверчиво сказала:
– Пожалуйста, Илья Петрович, я трудоголик, я не могу без работы!
– Так это вы, получается, выпросили у Максимовой дневники? – даже слегка растерялся Двинятин.
– Я.
Кто-то донес на Таню! И я, кажется, знаю, кто.
– Все равно придется снять с нее баллы, – пробормотал он себе под нос. – Хорошо. Зайдите ко мне, напишите заявление, подписку о неразглашении, а потом я завизирую все у ректора.
Конечно, зашла и написала. А пока писала – огляделась в его каюте. Просто так, без задней мысли. На столе красовалась столь любимая Юлькой рашпа – что-то типа заколки для волос, которую она привезла из последней поездки на Амодикею и отчаянно хвасталась уникальной стайповской работой. Ну… Юлька! Спасибо!
– Илья Петрович, не снимайте баллы с Максимовой.
– Да? – насмешливо произнес он. – Может быть, вы и замечательный секретарь, но учить меня делать мою работу – еще не доросли.
– Что вы, я не учу, – ответила я, скромно опустив глаза. – Я предлагаю сделку – вы не снимете баллы с Тани, а я промолчу о том, где сегодня ночевала Юля.
И выразительно уставилась на заколку. Слегка переиграла, конечно, но в чужом теле – не удивительно.
– А Михаил Андреевич знает, что его секретарь не брезгует шантажом? – по-прежнему насмешливо ответил Двинятин.
– А вы ему доложите, – предложила я. – И сразу все поймете. Со мной выгоднее дружить, Илья Петрович.
– Никакой сделки не будет, – жестко ответил тот.
– Ладно, – согласилась я. – То есть, шантаж – это плохо. Я поняла. А доносы, видимо, хорошо? Какая удобная мораль.
– О чем вы? – будто бы даже удивился он.
– О том, кто рассказал вам про дневники. Руководствуясь, конечно же, заботой о секретном режиме.
– Однако… А я вас недооценил, – как-то по-другому посмотрел на меня Двинятин. – А почему же он это сделал?
– Думаю, чтобы дискредитировать в ваших глазах Татьяну. Ну, и меня заодно.
– Да бросьте… С чего вы это взяли? – спросил он, внимательно наблюдая за мной.
– А вы давно знакомы с группой? – спросила я. – Не замечали, что у них несколько нездоровые отношения внутри коллектива?
– С этой точки зрения… Пожалуй, и меня кое-что настораживает, – внезапно согласился он. – Мария, сделки не будет. Будет договор.
Договор, так договор. Меня все устраивало, особенно то, что мужик оказался внимательным и сообразительным. Значит, в нужный момент поддержит, если я вдруг не справлюсь. Или, хотя бы, не станет вредить. Здесь страховать меня некому.
Из каюты Двинятина я вышла, как следует покусав зубами губы, растерев руками щеки и слегка растрепав волосы. На всякий случай. Вдруг тот, кто донес на нас с Максимовой, бдит и отслеживает мои перемещения? К тому же, это еще один плюс в копилку абсурда. К сожалению, точно выяснить, откуда прилетит, я еще не смогла. Значит, играем дальше.
В коннекторе никого не было, но я все равно томно вздохнула и пошла прямиком в отсек экипажа. Мне повезло, навстречу шел разведенный Бен. Сначала соврала, что заблудилась, потом, когда он утратил остатки бдительности, напросилась на экскурсию в навигаторскую. Надо сказать, что контакт с телом продолжал улучшаться, и там, где я бы еще подумала, Машины рефлексы работали на опережение. Во всяком случае, наивные взгляды уже получались автоматически.
Поахав в навигаторской над показанным бортовым ИИ окном в открытый космос и задавая самые тупые вопросы, которые только могла изобрести, я заработала стойкую неприязнь Юджина. А вот заглянувший – чисто случайно! – Кейст поморщился лишь один раз. И я поняла – опять переигрываю. Полчаса, отведенные мной на этот спектакль, истекли. А муж так и не появился.
Пришлось виснуть на Бене и умолять доставить меня поближе к пассажирскому отсеку. Тот, вроде бы, был готов и на большее, но каперанг походя заметил, что ждет от него какие-то там расчеты. Бен заторопился, и смазал мне концовку представления. Поцеловать его на прощанья я не успела даже с учетом Машиных рефлексов.
Потом я все же попала в свою каюту, вспомнила, что Маша, как Юля, должна часто менять наряды, и переоделась в легкомысленное платьице с широкой летящей юбочкой, замечательно подчеркнувшее тонкую талию Маши. Быстро просмотрела дневники и расписание занятий мьенгом. У Сержика как раз урок. А вот его соседи по результатам вчерашнего тестирования попали в другую группу. И я пошла к Климову. Тот, предсказуемо, был не один, а с друзьями. То, что нужно.
– Мальчики, вы Сержа не видели? – спросила я, скромно потупившись.
– А что, потерялся? – язвительно уточнил Милешин.
– Да, – сказала я, полностью копируя Машину наивную манеру речи. – Я думала, он зайдет после обеда…
– Так он, может, и заходил, – ответил Мишка. – Только тебя не дождался.
Аркашино лицо побледнело, потом резко покраснело, и он поднялся, сжав кулаки.
– Маша, ты…
Слово он так и не произнес, что позволяло мне спустить ситуацию на тормозах.
– Вижу, мне тут не рады. Пойду, пожалуй.
– Иди, иди, Маш, и подальше, – напутствовал меня Паша.
Я, вполне довольная собой, вышла. Значит, все-таки за мной следят. А учитывая то, что напротив каюты Двинятина проживают Солнце и Комаровски… Сложить два и два довольно легко.
Перед ужином я предупредила Дегри, чтобы был настороже. Ведь кто знает этих неадекватов, прилететь может и ему. Он внимательно выслушал и спросил:
– Мари, а т е б е не угрожают?
– Серж, да что мне сделается? – беззаботно рассмеялась я. – Мальчиков надо поставить на место, вот и все.
Серж кивнул и стал решительно закатывать рукава. Пришлось заливаться слезами, умоляя никуда не лезть. Я бы пригрозила штрафными санкциями от Двинятина – кстати, Дегри уже знал все новости. К его чести надо отметить, что не поверил. Так вот, я бы пригрозила. Но слезы потекли сами собой, и эффект от них превзошел все мои ожидания. Надо бы поучиться так красиво плакать, в будущем – я надеюсь, оно у меня будет – пригодится.
Мои слезы и заламывающего руки Сержа застала Юлька. Она только зыркнула на студента, и он мигом испарился, пообещав ничего не предпринимать, не посоветовавшись.
– Ну, колись, подруга, про что болтает вся группа? – сердито начала переводчица.
Я подняла руки в защитном жесте:
– Юль, клянусь, ничего не было.
– Так-таки ничего?!
– С Двинятиным – ничего, – уточнила я.
