Карина Демина - Наша Светлость

   Магнус Дохерти вдруг улыбнулся и хлопнул по плечу.

   - Молодец. И раз уж ты такой глазастый, то есть у меня к тебе предложение...

   ...от которого отказаться не выйдет. Мысленно Ивар распрощался с надеждой стать доктором. А он уже скопил треть взноса.

   - ...полезен мне был бы человек, который с мертвецами говорить умеет. С живыми-то проще. С живыми я и сам как-нибудь.

   - Я... не говорю. Просто смотрю и думаю.

   - Смотри. Думай. И записывай, что видишь и до чего додумываешься. Ты ж и так записываешь? Глядишь, со временем крайне занятная книга выйдет... полезная в нашем деле. А я уж подсоблю, чем сумею.

   - Б-благодарю, Ваша Светлость.

   - Да не за что.

   Мертвец со стола наблюдал за Иваром, подталкивая сказать последнее, о чем по-хорошему следовало бы молчать.

   - Он из серых... видите рубцы на запястье? Треугольником.

   Магнус Дохерти склонился над левой рукой мертвеца.

   - Я про них мало знаю... так, наемники. Ходят слухи, что безымянной таверны держатся. Но я не уверен, что это правда.

   - Выясним, Ивар. Выясним. Ты отдыхай... или что?

   - Мне бы вскрытие. И зарисовать, - если уж не выйдет сменить работу, то хотя бы исполнять ее следует со всем тщанием. Так Ивара учили. Да и, стыдно признаться, но за два года в мертвецкой ему стала интересна смерть, как тема.

   - Рисуй, малыш. Рисуй... только поешь для начала.

   Безымянная таверна сгорела под утро. За ней занялся и квартал. Публичные дома, игорные заведения, лавчонки, где торговали и хламом, и контрабандой... синие плащи шли плотным строем, позволяя пересекать цепь шлюхам, нищим и мелкому отрепью, но вылавливая тех, кто значился в особых списках.

   Вешали на улице: Магнусу Дохерти не требовались ни суд, ни доказательства вины.

   К утру полыхнуло и на других окраинах.

   Терпение старого лэрда иссякло.

   Смотрящие запросили о мире, сдав три типографии и хозяина таверны, который изволил каяться во многих грехах, чем изрядно облегчил совесть, но не участь. Он клялся, что не признал в залетном капитане Их Сиятельство, в противном бы случае самолично остановил творимое бесчинство... имена исполнителей были названы.

   Сами исполнители - задержаны.

   Но тот, кто знал заказчика, был мертв. И это обстоятельство несколько печалило Магнуса, хотя имелось у него предположение...

   - Не подскажете ли вы, любезный Кормак, куда подевался юный Гийом?

   - С чего вы взяли, что мне это известно?

   - С того, что вам известно, что мои люди проводили его буквально до ваших дверей.

   - Как любезно с их стороны. Охраняли?

   - Наблюдали.

   И опоздали всего на четверть часа. Люди не виноваты. Магнусу следовало отдавать более внятные приказы.

   - Вы же сами руководили обыском, дорогой Магнус. Я не прячу Гийома. И не понимаю вашего... неестественного к нему интереса. Уж не связан ли он с несчастьем, которое произошло с Их Сиятельством? - Лорд-Канцлер был до отвращения любезен. - Никак вы подозреваете бедного юношу в причастности к этому делу?

   - Да почему подозреваю. Я практически уверен.

   - А доказательства?

   - Чистосердечное признание.

   - Оно у вас имеется? - Лорд-Канцлер взмахнул руками в притворном удивлении.

   - Оно у меня появится... со временем. Вы же знаете, что не важно, сколько времени пройдет. Я умею ждать.

Глава 8. Старые новые знакомые

   После свадьбы мы сразу уехали в свадебное путешествие. Я в Турцию, жена в Швейцарию, и прожили там три года в любви и согласии.

   Из откровений о счастливой семейной жизни.

   Тиссе было стыдно.

   Нет, не так - Тиссе было невыносимо, ужасно, душераздирающе стыдно!

   От стыда хотелось провалиться под перину, и кровать, и еще ниже, в самые кошмарные подземелья, где никто и никогда Тиссу бы не обнаружил.

   И там она бы вволю поплакала над собственно глупостью, репутацией и прочими крайне важными вещами. Однако перина была мягка и плотна, а замок крепок. Оставалось лишь натянуть одеяло на голову и притвориться, что Тиссы вовсе не существует.

   Вот только под одеялом было жарко, душно и потно.

   И Долэг не позволит отлеживаться.

   - Вставай, - она не стала сдирать одеяло, но оседлав Тиссины ноги, принялась щекотать. - Вставай, вставай, вставай... Иза уже встала.

   Ужасно... мало того, что вчера Тисса уснула прямо на кровати Их Светлости, так и проснулась исключительно затем, чтобы поесть, переодеться в сорочку и вновь уснуть. И сегодня она все возможные правила приличия уже нарушила.

   Но было плохо.

   Голова болела. Хотелось пить. А язык распух. И глаза слезились. Умереть бы сейчас... тогда и позора не было бы. Но так легко Тиссе не отделаться.

   И она со стоном села.

   Ушедшего ради... что с ней происходит?

   - Ну ты и страшная! - Долэг всегда знала, что следует сказать в успокоение. - Леди Иза сказала, чтоб ты, как проснешься, умывалась. Ванна там... пошли, я покажу. Вставай!

   О нет... Нет, нет, нет! Тисса не имеет права пользоваться ванной Их Светлости!

   И вообще здесь находиться.

   - Мы теперь будем тут жить, - Долэг, забравшись на край огромной латунной ванны, открыла воду. - Ну, пока лорд Кайя не вернется.

   - Их Светлость, - первые слова дались с трудом.

   Долэг стянула ночную рубашку и велела:

   - В ванну лезь. Ты так выглядишь, что я бы на тебе точно не женилась.

   Зачем она про женитьбу сказала? Это слово вдруг возродило в памяти вчерашний разговор во всех его ужасающих подробностях.

   Мало того, что Тисса про письма Гийома... и письма Гийому рассказала, так и на будущего мужа нажаловалась... Ушедший, пусть пучина ванны ее поглотит.

   Желанию не суждено было сбыться. Хотя в целом несколько полегчало.

   Долэг помогла выбраться из ванны, подала полотенце... с монограммой Их Светлости. И платье, если Тисса не ошибалась, тоже принадлежавшее леди Изольде.

   - Садись, - мрачно сказала Долэг, берясь за гребень. И Тисса закрыла глаза, пытаясь представить, что ее ждет. Определенно - ничего хорошего.

   И это в высшей мере справедливо.

   - А где Их Светлость?

   - В кабинете сидят. Ей письмо пришло. И бумаги про тебя... леди Иза тебя ждет. Не вертись, а то хуже будет.