Бабушка лишь хмыкнула на это и укоризненно покачала головой.
— Ты сама не понимаешь, о чём говоришь. Ты ведь ничего не знаешь…
— Это твоё “ничего не знаешь” как-то связано со вторым трупом в могиле пятидесятилетней давности и с чемоданом, зарытым под яблоней в саду Николая?
Старушка с шумом втянула носом воздух и поджала губы, словно пытаясь удержать рвущиеся наружу слова.
— Я всё сказала, — сквозь зубы процедила она. — Ничего другого ты от меня не услышишь.
— Хорошо, — я тоже скрестила руки на груди, полностью скопировав позу бабушки. — Не хочешь со мной разговаривать — не разговаривай. Я вполне могу получить ответы на интересующие меня вопросы у призрака Серафимы. Благо она постоянно ошивается в своём старом доме и совсем не прочь со мной поболтать.
Моя провокация не произвела на бабушку ни малейшего впечатления, только укоризненный взгляд светлых глаз, адресованный мне, говорил о том, что мои слова были услышаны.
В конечном итоге мне пришлось уйти, так и не получив столь необходимые мне ответы. Ну не пытать же родную бабушку, в самом-то деле! А добровольно эта упрямица мне явно ничего не расскажет. Только вот непонятно, почему. Что за страшную тайну знает покойная ведьма? Догадки одна страшнее и фантастичнее другой мигом возникли в моей голове. Учитывая тот факт, что прежде все считали, будто Серафима просто покинула деревню, однако её вещи оказались зарыты в саду, а в одной из могил обнаружился неучтённый жилец, можно было предположить, что женщина была убита. И вполне вероятно, что бабушка об этом что-то знает.
— Мне нужно, чтобы ты написала заявление в следственный комитет, — официальным тоном сообщил Семён, стоило только мне показаться на крыльце. — Об угрозах, вандализме и жестоком обращении с животными.
— Хорошо, — покорно согласилась я. — Полагаю, до завтра это ждёт?
— Разумеется.
Вместе мы вернулись к Николаю домой. Семён наотрез отказался оставлять меня одну. Второй кровати в доме не было, а позволять другу спать на полу я была не намерена. Позвонив Николаю, я надеялась, что он вразумит нашего чересчур мнительного товарища, однако тот принял сторону Семёна, и я оказалась в меньшинстве. Как итог: я устроилась спать на кровати, а неугомонный участковый постелил прямо на полу дохлое одеяло, поверх которого и устроился с самым невозмутимым выражением лица, подложив под голову маленькую квадратную подушку и накрывшись шерстяным клетчатым пледом.
* * *
Я резко проснулась посреди ночи. Ничего не нарушало моего сна: Семён мирно спал, свернувшись калачиком и положив под щёку ладонь, в доме царила абсолютная тишина. Энергично потерев лицо, прогоняя остатки сна, я осторожно спустила ноги с кровати, стараясь случайно не наступить на своего “охранника”, и как была в коротких шортах и футболке, бесшумно пошлёпала босыми ногами в сторону сеней. Здесь я взяла со стула шерстяные носки Николая, в которых мои ноги буквально утонули, натянула его же спортивные штаны и, довершив образ вязаным свитером с высоким горлом, вышла на крыльцо.
Сон, приснившийся мне и ставший, скорее всего, причиной столь внезапного пробуждения, был… странный. Впрочем, как и вся моя жизнь после возвращения в деревню.
Мне снился наш дом. Я была совсем маленькой — лет шести, не старше, — и очередное лето проводила в деревне вместе с бабушкой и дедом. На улице уже смеркалось. Бабушка отправилась в коровник на вечернюю дойку, дед колол дрова во дворе. Я же собралась перестелить свою постель и полезла в комод за бельём. На самом дне нижнего ящика, под кипой полотенец и постельного белья, я наткнулась на небольшую деревянную коробочку квадратной формы. Движимая любопытством, я открыла свою находку: в ней оказался массивный перстень с красным камнем. Завороженная блеском камня, я вытащила кольцо и собралась было надеть его на свой палец, как внезапно резкий удар по руке заставил меня вскрикнуть и выронить украшение на пол. Подняв голову, я встретилась с искажённым гневом лицом бабушки.
— Никогда не трогай это! — грубо схватив меня за плечи и с силой встряхнув, точно тряпичную куклу, сказала она.
— Прости, я не хотела, — жалобно всхлипнув не столько от боли в пострадавшей руке, сколько от страха из-за странной реакции всегда такой доброй и спокойной бабушки, проговорила я. — Я случайно нашла.
Бабушка тут же крепко прижала меня к себе и принялась успокаивающе гладить по спине.
— Не реви, — неожиданно мягко после столь сильной вспышки гнева, велела она. — Я знаю, что ты хорошая девочка и не стала бы рыться в моих вещах. А сейчас иди, помоги деду.
Ещё раз всхлипнув, я вытерла слёзы рукавом своей рубашки и отодвинулась от бабушки. Та же наклонилась и подняла с пола упавший перстень.
— Красивый, — осторожно заметила я, теперь уже с опаской глядя на украшение.
— Красивый, — согласилась бабушка, убирая кольцо обратно в коробочку. — И очень опасный, особенно для маленьких девочек.
— Чем простое кольцо может быть опасно? — удивилась я.
— Это не простое кольцо, — покачала головой бабушка. — Оно передаётся в нашей семье из поколения в поколение.
— О! — я с восхищением посмотрела на коробочку в руках бабушки. — Оно очень ценное, да?
— Да, — кивнула та.
— Тогда я не буду его трогать, — пообещала я.
И, видимо, действительно, больше не трогала эту странную побрякушку, раз умудрилась и вовсе забыть о её существовании. А вот сейчас почему-то вспомнила.
— Память, что бурная река — никогда не знаешь, куда тебя вынесет, — раздался рядом со мной мелодичный женский голос. Вздрогнув, я повернула голову и увидела бывшую хозяйку дома, мирно стоявшую в нескольких шагах от меня.
Её появление меня почему-то совершенно не удивило. Видимо, я уже умудрилась привыкнуть вот к таким явлениям потусторонних сущностей.
— Серафима, что вам от меня нужно? — прямо спросила я, устав играть в шарады с этой призрачной дамой.
— Помощь, — последовал лаконичный ответ.
— Какого рода?
— Я устала, — в голосе ведьмы отчётливо слышался надлом. — Я заслуживаю покой.
— Что же вам мешает уйти?
— Ты.
— Я? — моему изумлению не было предела. — Каким образом?
— Ты должна забрать у Ани кольцо, — объяснила женщина. — Теперь твоя очередь нести это бремя.
В памяти тут же услужливо всплыла картинка: ночь, коленопреклонённая беременная ведьма в белом и демон с тонкими рогами, держащий в руке золотое кольцо с огромным рубином.
— Что это за кольцо? — пристально глядя в светло-голубые глаза призрака, спросила я. — И откуда вы знаете мою бабушку? Я видела фотографии в шкафу… Вы дружили с её матерью?
На лице Серафимы отразилась горькая усмешка.
— Нет, мы с ней не очень хорошо ладили, — с нотками сожаления в голосе ответила она. — Но я любила её, ведь она — моя младшая сестра.
— Сестра? — поражённо ахнула я. Нет, когда-то давным-давно бабушка вскользь упоминала о том, что у её матери были старшие брат и сестра, но она никогда не говорила, что деревенская ведьма приходилась ей родной тёткой.
— Да, именно так, — Серафима продолжала стоять на одном месте, не пытаясь подойти ко мне ближе.
— Получается вы моя двоюродная прабабушка? — я всё ещё не могла поверить в подобный поворот событий, однако короткий кивок женщины ясно свидетельствовал о том, что мне пора в срочном порядке пересмотреть свои взгляды на этот мир. — С ума можно сойти!
Ответом мне стала печальная улыбка.
— Время Ани подходит к концу, — тихо, но уверенно сообщила ведьма. — До того момента, как её сердце остановится, кольцо должно обрести новую хозяйку, иначе душа Ани никогда не обретёт покой.
— Почему? — я не вполне улавливала суть проблемы. — Не вижу никакой связи.
— Ведьма не может умереть, не передав свой дар, — печально проговорила Серафима.
— Моя бабушка не ведьма, — в миллионный раз заявила я.
— Ведьма, — возразила моя собеседница. — Аня стала ей в тот же день, как я умерла, а она забрала кольцо себе. Я знаю, она хочет покончить с этим проклятьем, тяготеющим над нашей семьёй, и унести кольцо с собой в могилу. Она слишком любит тебя, чтобы взваливать эту непосильную ношу на твои плечи. Однако она не понимает, что платой за это будут вечные муки.
