— Ну, я же должен где-то применить свои таланты, — гаденько усмехнулся орел-предатель.
— Сомнительные у тебя таланты. Весьма сомнительные.
— Это уж не тебе решать, — небрежно бросил Эшул. — А ты, я смотрю, неплохо тут устроился. Даже с телогрейкой вон со своей пришел. Выжила, шлюшка рыжая. Зря ты не отдал свою девку Диммасу на заставе. Ой, зряя… А что ж она руку тебе не полечила? На такие подвиги не способна? Только на постельные?
— Ты мерзкий червяк, Эшул, а не орел, — презрительно выплюнул Белый.
— Хах! Можешь ругаться сколько твоей царской душе пожелает, дорогой родственник. Все равно тебе недолго осталось. И я даже, — он обернулся к одному из мужчин и взял у него точно такой же арбалет, какие были установлены на том самом уступе, — сам помогу тебе отправиться к праотцам. Расскажешь им, какой я отвратительный!
Медленно подняв оружие, он навел его на Максимуса. А тот так же медленно прижался к скале больным плечом. Придавленный болт прошил его руку насквозь и окровавленный наконечник появился с другой стороны. Я круглыми от ужаса глазами смотрела на это действо. И даже Эшул отвлекся, отклонив голову от прицела. А командир, так же медленно взявшись за острие болта, с хрустом отломил его от древка. Из раны толчками выплескивалась кровь, заливая одежду.
— Все-все, мы поняли, что ты крут. Но, боюсь, тебе это уже не поможет, — фыркнул негодяй, снова наклоняясь к прицелу.
А я вдруг резко поняла, что делает Белый. Чтобы перекинуться, ему нужно убрать из тела стрелу. И сейчас он может это сделать. Осталось только выдернуть древко сзади. А для этого нужно время. Но времени нет!
Сердцем почуяв что палец Эшула прикоснулся к спуску, я позвала наружу свои перья. Я укрою его! Я дам ему эти мгновения, чтобы он успел.
Время замедлилось. В одном диком прыжке, резко выбросив в бывшего сослуживца звездочки, которые держала в руке, краем глаза заметив сорвавшуюся с тетивы стрелу, я развернулась спиной к стрелейцам. Взметнулись мои крылья! Я видела как с ревом и с ошметками мяса Белый вырывает из своей руки деревянное древко. Какими шальными глазами он смотрит на меня, покрывшуюся рыжими перьями. Я слышала изумленный вскрик предателя за моей спиной и незнакомую речь стрелейцев. А потом ощутила толчок. Резкий толчок в спину. Упав на колени, опустила глаза на грудь. Там, ровно посередине торчал наконечник стрелы. Окропленный моей кровью. Прошивший меня насквозь. Подняв глаза на своего бывшего командира, я увидела огромные белые крылья.
Крылья, которые закрыли меня от всего мира.
Часть третья
1.
Старик в богатых одеждах в бешенстве стучал кулаком по столу:
— Не будет этого! Даже не думай! Как тебе вообще в голову такое пришло?!
Напротив него, за этим самым столом сидел молодой мужчина в наряде поскромнее. А чуть дальше, расположился еще один мужчина, также разодетый в пух и прах.
— Я сделаю так, как я решил. И ты, отец, не вправе мне это запретить.
— Максимус! — Государь Ислотона воздел руки к потолку. — Зачем ты хочешь связать себя? Ты молод! Только хлопни в ладоши, прибегут сотни девушек, которые выйдут за тебя замуж с радостью! Живых девушек! — добавил он с сарказмом.
— Я женюсь только на ней, — отрезал младший сын.
— Она мертва!
— Она спасла мне жизнь! Тебе ли нужно напоминать свод наших традиций? Орел, спасенный орлицей, обязан на ней жениться.
— Я запрещаю! — заорал старик, брызгая слюной. — Она не орлица! Она вообще никто! А тебе нужно взойти на трон! Тебе нужна королева, а не труп с дырой в груди! Твой брат болен и неспособен стать королем!
Максимус резко встал, отбросив стул за своей спиной:
— Я младший сын. И я давным-давно отрекся от престола. Я могу уйти отсюда в любую минуту, и ты это знаешь. Сажай на трон кого угодно, меня это не интересует.
Оглушительно хлопнув дверью, бывший стражник вышел из гостиной.
Он шел по дворцу, а перед ним все расступались. Нрав младшего принца был известен каждому. А сейчас, видя его насупленные брови, придворные вообще старались превратиться в невидимок. Он шел в церемониальный зал. Именно там стоял гроб, в котором лежала его невеста. Его маленькое Солнце, согласившееся пойти за ним на смерть и принявшее ее вперед него.
Выгнав караульных, он подошел к ней. Аккуратно заплетенные рыжие волосы наконец-то не выбивались из косы. Холодные руки были сложены на груди. Сейчас она была одета в платье. Простое, без всяких причудливых украшений, которые так любят придворные дамы. Но даже в нем она была обворожительно мила. Если бы только она была жива!
Максимус уткнулся лбом в край домовины и завыл. Заплакал скупыми мужскими слезами. Если бы можно было откупить ее жизнь у Богов, он бы сделал это. Отдал все, что бы они ни захотели.
— Ваше Высочество, — в дверях стоял маленький сухонький служитель Святого Амадея. Прародителя всех птиц Ислотона.
— Отец Огуар, — принц опустился на колено, приветствуя священнослужителя.
— Ты не изменил своего мнения?
— Нет, отец.
— Хорошо. Я одобряю твой брак. Наверняка, это была достойная девушка. Завтра я жду вас в храме. Ты говорил, она тоже почитала Амадея?
— Да, отец.
— Это хорошо. Он будет рад соединить своих детей.
Не прощаясь, служитель развернулся и вышел. А бывший командир еще долго стоял и держал холодную руку своей подчиненной.
На следующий день в столице было объявлено, что важный день бракосочетания младшего принца настал. Народ судачил об этом, стирая языки. Кто же она, избранница непокорного?
2.
На окраине города, в маленьком старом домике, выплакав уже все слезы, сидела на кухне сгорбленная старушка. Она постарела за неделю. Известие о гибели ее племянницы ей принес стражник. Официальное письмо, подписанное начальником заставы Цертон Враахом Гроклаем, так и лежало на обеденном столе. В прихожей валялся кошелек с деньгами. Выплата от государства, положенная семьям, в которых погиб воин. Известие повергло ее в такой шок, что никаких мыслей не осталось. Не осталось ничего.
Только на седьмой день Рузалинда Аунгер вынырнула из своего залитого слезами беспамятства. Тело! Она же не спросила про тело своей погибшей племянницы!
Уже через час еще сильнее похудевшая женщина торопливо шла к Управлению Стражи. Приняли ее там неласково.
— Я вам говорю, что никакой Марианны Аунгер у нас нет! И никогда не было! — грубо рявкнул дежурный, устав от ее настойчивых просьб.
Проходившие мимо офицеры обернулись. Один из них вслушался в разговор, а затем решительно приблизился.
— Простите, госпожа, кого вы ищете?
— Марианна! Марианна Вандерия Аунгер. Моя племянница, она служила у вас, — сбивчиво стала объяснять тетка Руза.
— Марианна Вандерия, — повторил Гроклай. Именно он, по счастливому стечению обстоятельств, подошел разобраться в назревающем скандале.
— Да, Марианна Вандерия Аунгер, — закивала настойчивая посетительница.
— Знаете что, госпожа, пройдемте ко мне в кабинет? — сделал он приглашающий жест.
На второй этаж они поднялись молча. Уже усаживаясь в кресло напротив стола, женщина спросила:
— Так вы знали мою Марианну?
— Если я думаю о той, о ком вы говорите, то она представилась Марианной Вандер, — глаза Врааха снова превратились в два зубастых бульдога.
— Она могла, — покачала головой Рузалинда.
— А вы, простите, кто? — прищурился начальник горных застав.
— Я? Я Рузалинда Алисия Аунгер, — спина ее неосознанно выпрямилась. — Родная тетя Марианны.
— Аунгер? Орлы… И как же так получилось, что наследница такого рода оказалась в такой плачевной ситуации, что ей пришлось пойти в Стражу?
— Ее отец и я изгнаны из рода. У нас не отобрали фамилию, но и только. Родителей Марианны никто не видел уже очень много лет. Мы живем вдвоем и весьма стеснены в средствах. Она решила, что пойти на службу это единственный честный, — Руза выделила это слово голосом, — выход.
