его украдкой кавалеру было бы преступно, но Эмма и не думала о том, что совершает ошибку. Это был её супруг. Фотилер Гри, Глер Мальбек. И Эммоджен Гри, Эмма Гриджо в этом не сомневалась.
– Бежим, – шепнула она.
Глава про то, что не входит в планы
Страшно боясь бедности и нужды, после того, как лишилась отчего дома, Эмма всегда носила при себе немного денег за корсажем.
Теперь, нанимая на почтовой станции пару лошадей без экипажа и покупая у почтмейстерши шерстяной плащ необъятных размеров, Эмма этому была крайне рада.
У четы Гри, бросившейся в бега, не было ни копейки, и стало совершенно очевидно, что их обман раскрыт. Две лошади скакали во весь опор так быстро, как могли, и двое всадников на них торопились остаться незамеченными. Эмма закрывала волосы и лицо широким капюшоном, радуясь, что раздобыла эту чудную вещицу. Глер же натянул повыше воротник и пониже фуражку, что его ушлая супруга стащила у почтмейстера.
Они не сомневались, что и этот побег не увенчается успехом, но делать было нечего. И Эмма как никогда ликовала. Если раньше её охватывал восторг от страха быть пойманной, то теперь от того, что на губах ещё горел невероятный поцелуй и скачущая впереди лошадь принадлежала Глеру Мальбеку.
Несносному оборванцу, грубияну, не способному отличить синий от бирюзового, неблагородному мужлану, детективу средней руки, который не уважает титулы и звания.
И всё это относилось к человеку, при мысли о котором щёки Эммы пунцовели, а сердце радостно сжималось, будто от нетерпения вновь пуститься вскачь.
Они держали путь в Нардин, город, граничащий с Лавалле. Там, в серых промышленных улочках, затеряться было проще, особенно приодевшись поскромнее. Два путника. Верхом. И снова всё начинать с начала. Снова прятаться, выдумывать легенды.
Но будто и не было другой жизни, в которой всё уютно и спокойно.
Глер сделал знак рукой и велел остановиться, Эмма спешилась оглядываясь по сторонам.
Дорога лежала через лес, тёмный и тихий. Он носил название Нардинский и будто отделял серый Нардин от солнечного богатого Лавалле. Деревья стояли как стражи, высокие, строгие. И мурашки пробирали, лезли под одежду – мрачно.
– Что такое? – Эмма вцепилась в сюртук Глера, будто боялась на секунду оказаться без опоры.
– Ничего, ничего, – он коснулся её висков и скул кончиками пальцев, убеждаясь, что ему это безумие не чудится.
Мысль, что Эмма не скачет следом казалась неуютной и пугающей, будто одиночество охватывало.
– У нас нет денег, – начал он.
– Нет, – улыбнулась она.
– Нет одежды.
– Нет.
– Снова нет артефактов!
– Ни единого!
– Нет имён.
– О… мне нравилось быть вашей вынужденной супругой.
– Нам нужно пересечь всю Нарву и затеряться как-то в Бовале.
– Так и есть…
– А после сунуться или в Чарас, или в герцогство Мюррея.
– О да, это одинаково опасно!
– И я не знаю, что опаснее, но через Мурведр мы быстрее доберёмся до Пино. А через заповедник потеряем пару недель, но будем в безопасности.
– Решайте вы, я доверяю.
– Вы отчаянная…
– И, очевидно, глупая.
– Очевидно, – усмехнулся Глер, борясь с желанием ещё немного задержаться, прежде чем бежать дальше, чтобы просто убедиться, что Эмма его не оставила.
– Ещё… долго по лесу?..
– Нет, нет… на самой его окраине трактир, где всем будет безразлично, кто мы. И это уже совсем недалеко три мили, не больше. И пешком бы дошли. Там куча сброда и вам нечего делать, но… вам бы брюки, да маскировку. В остальном идеальное для нас место.
– Брюки, – Эмма постучала себя по подбородку. – Мой плащ, как я думаю, не женский?
Глер осмотрел Эмму. Плащ был самым обычным, чёрным. На талии не собирался и ничем украшен не был. Зато юбка была невероятно пышной и вот тут – полный провал.
– Ваша юбка.
– Я могла бы оборвать её, – с сожалением вздохнула Эмма. – Это же… для безопасности.
Она неуверенно поёжилась и кивнула Глеру на плотную стену деревьев у дороги.
– Помогите, пожалуйста, у вас есть нож?
Он кивнул и молча пошёл следом, привязав лошадей к ближайшему дереву. На случай, если кто-то сунется в лес посреди ночи, отошли подальше, скрытые в темноте, и Эмма распахнула плащ. Она дрожала от холода и чувства неловкости, смешанного с волнением. Глер же опустился на колени и неуверенно посмотрел на неё.
– Вы… уверены?
– Режьте. Мне будет хуже, если защищая мою честь вы подерётесь и напоретесь на чей-то нож, а меня сдадут в бордель.
“Как мрачно!”
“О, милый, мы в такое ввязались, что расклад сказочный!”
“Не хочу в бордель, таких, как мы, там не любят…”
“Таких, как ты, никто не любит!”
Эмма подняла верхнюю юбку из тонкого шёлка, а Глер вооружился кинжалом и стал отпарывать волан за воланом, приближаясь к ногам, затянутым в чулки. Эмма боялась, что он срежет лишнего, и всё молилась, припоминая, во что одевалась перед выходом. Сомнительное удовольствие оголяться в тёмном холодном лесу даже перед тем, кому доверяешь.
Глер остановился и взялся за край самой нижней юбки.
– Придётся укоротить, чтобы не выглядывала из-под плаща.
– Действуйте!
Он оторвал пышные воланы, запылившиеся от дороги, и стали видны тонкие щиколотки да атласные туфельки.
То же самое пришлось сотворить и с шёлковой юбкой, превратив наряд в девчоночье платье. В таком коротком наряде Эмма ходила на свой первый бал, только руки были закрыты, спина не соблазняла обнажённой кожей, и ткань была попроще.
Эмма всё ждала, когда Глер встанет, но он так и сидел у её ног.
– Что же мы делаем… – шепнул он, склонился уткнувшись лбом в её колени.
Эмма не ответила. В её глазах закипали слёзы волнения, она хотела бы что-то сделать, но доверяла себя воле Глера, понимая, что беспомощна перед ним. Он
