выдать, — шепотом напомнила она, и, поколебавшись, я все-таки сказала ей:
— Император уже все знает. Он догадался, кто я.
— Как? — прошептала она, опускаясь на диван. — И что? Он не разозлился?
В ее взгляде явно читалось: «и сколько же дней тебе осталось жить, бедолага?»
— Не разозлился, — успокоила я ее. — Только я сама не поняла, почему.
Розанна облегченно выдохнула, и я невольно ощутила, как меня охватывает признательность: я и не знала, что она обо мне так переживала.
— Ну и отлично, — бодро подытожила она, поднимаясь с дивана, — пойдемте, выберем вам подходящее платье.
— Подходящее? Для чего? — удивилась я. Сама я твердо намеревалась отсидеться в своих комнатах, куда теперь не пустят Аррена, пока император не избавит меня от опасности получить от него очередной приказ.
— Только что к императору заявилась огромная делегация, весь род Биернис, и подали прошение о свадьбе их наследницы. Констанс Биернис — невеста вашего… то есть, генерала Ву.
Против воли я почувствовала, как руки холодеют.
— Это событие давно уже планировалось, но тут они почему-то заторопились, — продолжила Розанна, не подозревая, какую бурю в душе вызвало у меня ее сообщение. — Говорят, какая-то древняя бабушка сильно хворает и хочет скорее увидеть свадьбу любимой внучки.
— И что? — деланно спокойно спросила я.
— Император согласился, — пожала плечами Розанна. — Не знаю, какие у них причины спешить со свадьбой, — в ее голосе явно послышалось осуждение, — но ее назначили на ближайшую субботу. Вы с императором, конечно же, приглашены, поэтому я должна подготовить вам подходящий наряд.
11
В день свадьбы Аррена меня трясло сильнее, чем в день собственной свадьбы — чашку кофе пришлось буквально держать обеими руками, чтобы не расплескать все на себя.
Впервые услышав о грядущей свадьбе, я почувствовала невероятное облегчение — Аррен в последнее время вел себя очень странно. Может, супруга его приструнит?
Но, подумав обо всем хорошенько, я пришла к выводу, что какой бы план не зрел в его голове, свадьба с представительницей могущественного рода была его частью. Он явно укреплял свое влияние, пользуясь всеми возможными способами. Для чего это вообще ему нужно? Может, он хочет сместить королеву и занять трон зимнего королевства? Нет, точно не это, приближенные королевы сметут его, как ураган сметает сухой листок.
Все эти дни, пока я была с Розанной или хотя бы чем-то занята, я могла рассуждать трезво — но стоило мне остаться одной, как в голове начинали всплывать воспоминания пятилетней давности, от которых все внутри переворачивалось от боли. Вот мы с Арреном на балу, и он кружит меня в центре зала, а мое сердце стучит так громко, что я едва слышу музыку; вот — собираем землянику в лесу, и я смеюсь над какой-то его шуткой так громко, что мы вспугиваем какого-то зверя, и он с шумом несется от нас сквозь кусты…
Аррен обманул и использовал меня, но даже сейчас я не могла оставаться к нему равнодушной — у меня получалось то ненавидеть его, то — с ужасом ощущать в груди прежние чувства. А еще мне все время казалось, что я что-то сделала не так. Если бы я сказала то, а не это, то он бы так себя не повел, если бы я поступила по-другому, а не так, как поступила, то он бы посмотрел на меня другими глазами…
В общем, состояние у меня было такое, что я ненавидела его всеми фибрами души, но если бы ему действительно угрожала опасность, то, скорее всего, я бы первая бросилась его спасать, и от этого раздвоения мне было еще противнее. Почему я не могу просто забыть его, как все нормальные люди, которых обманули и использовали! Мазохистка…
А еще я боялась его — настолько, что не отпускала Розанну от себя ни на минуту. Мне казалось, что если я останусь одна, он тут же каким-то образом проберется сквозь надежный кордон перед моими дверьми, просочится сквозь стены, залезет в окно — и прикажет мне что-нибудь ужасное. Однако мои страхи были напрасными: за эти дни меня никто не потревожил.
Император вот уже несколько дней не появлялся на моем пороге, и я пыталась отогнать от себя черные подозрения, что он потерял ко мне интерес, узнав, что я — не Мирра. Если разобраться, он же не говорил, что любит меня… Да он даже не говорил, что я ему нравлюсь!
Что я сама к нему испытывала, я облечь в слова не решалась — потому что я определенно пока еще не влюбилась в него. Просто рядом с ним мне было легко и спокойно, с ним было интересно разговаривать, а его личные качества вызывали уважение. Ну и… выглядел он явно привлекательно.
В голове всплыло его лицо, бледное, словно вылепленное из снега, сверкающие лунным серебром глаза, темные пряди волос, антрацитовым потоком стекающие на плечи. Образ вдруг сменился воспоминанием о том, как он поцеловал меня в подворотне возле гостиницы, и я заметно покраснела, так, что красившая меня перед зеркалом Розанна недоуменно вздернула брови. Да, целовался император тоже так, что это вызывало уважение. И не только…
В общем, я толком не могла в себе разобраться. Наверное, я пока еще точно не влюбилась в императора — но была на пороге этого чувства. Пока еще изучая его. Может, если я узнаю его получше, то полюблю — а может, наоборот, разочаруюсь.
В любом случае, без императора я не могла узнать его получше, и поэтому все эти размышления были лишь способом скоротать время.
— Все, готово, — голос Розанны вырвал меня из раздумий, и я обернулась к зеркалу. Да, сегодня она превзошла саму себя — из зеркала на меня смотрела настоящая красавица. Наверное, все-таки не стоило так разряжаться на чужую свадьбу — но я малодушно не стала ничего говорить. В конце-концов, хорошо выглядеть — не преступление, и если сегодня кое-кто поймет, как он сильно ошибся, то это его проблемы. Может даже локти покусать, если получится прогрызть свой форменный доспех.
Интересно, а Констанс, невеста Аррена, знает, какое ей досталось «сокровище»? Скорее всего, нет —
