Он рассмеялся, подлетел ко мне и, обняв за талию, поднял на руки, закружив. Я вцепилась в его плечи, ничего не понимая.
— Эй! Стой же! Ну?
— Какая же ты, — уронил меня и перехватил под спину и колени. — Любишь?
— Да, я же уже сказала! — было совершенно ничего непонятно, но дух захватывало от его безумной улыбки.
— Попробуешь обратиться?
— Тогда пусти... — пожала плечами я, впрочем, не желая расставаться.
— На счёт три... раз, — он сжал меня сильнее, я настроилась на трансформацию. — Два... — поставил меня на землю. — Три...
— Эй!
Ничего не вышло.
Я поражённо смотрела на свою юбку. Определённо! Я всё ещё в юбке!
В жизни такого не случалось, чтобы трансформация не удалась. Да мне это делать проще, чем дышать.
— Мы... но мы же в лесу...
Габриэль взял меня за руку и потащил по тропинке дальше. Буквально два шага, и я увидела это. Мы и правда стояли в двух шагах от вершины, поросшей с одной стороны деревьями. Перед нами уходила вниз глубокая трещина и другого её края не было видно. Невозможное зрелище, оценить которое не представлялось шанса. Я не дракон. И если я правильно понимаю, Габриэль тут тоже просто человек.
Но дух захватывало! Я была готова преклоняться перед этим чудом природы.
— Значит... сейчас ты уже... — пробормотала я.
— Просто человек, как и ты.
— И тут мы... — не истинные.
— Нет. Сегодня — нет.
— Твоя эйфория прошла? — я сощурилась, будто могла это увидеть невооружённым глазом.
Габриэль пожал плечами.
— Не знаю, может только немного... — задумался он, подбирая слова. — Но я слишком недавно в тебя влюблён, чтобы горячка прошла. Даже для человека это мало!
— Влюблён. Ты. Габриэль. Не дракон?
— Женщина, — он покачал головой. — Нет. Я влюблён. Не дракон.
Меня пробрал смех, истерический, громкий. Он тонул в ущелье и летел над лесом стаей птиц.
— Ты! Габриэль. Влюблен в меня! Турсуазу?
— Да, — он развёл руками.
— Ты. Габриэль Гер... готов всю жизнь со мной провести?
— Да не готовился я ни к чему! Это не обсуждается, — воскликнул он, пока я продолжала хохотать.
— И твой дом — мой дом?
— Ну прости, других нет.
— И мы вечно будем жить в Дорне? — я, наконец, поборола приступ смеха и приблизилась к крайне возмущённому Габриэлю.
— Я, разумеется, покажу тебе весь мир, — произнёс он, заворожённо глядя на мои губы. — Но да. Мы всегда будем тут.
— И мои дети станут драконами?
— Если ты выбираешь меня...
— И мы будем пить по ночам кофе?
— Куда без этого?
— И ты сделаешь для меня дождь за окном...
— А с утра снег, если пожелаешь.
— И я буду купаться в море?
— Только если меня пустят на это посмотреть.
— И никаких балов?
— А тебе они нужны? Если да — то это без меня, я уже говорил... Мой максимум — чай с гостями на заднем дворе.
— Ты смотришь так, будто сейчас сбросишь меня с обрыва, — с подозрением произнёс он.
— Ну почти, — улыбнулась я в ответ.
Решиться было проще, чем я думала. А прикоснувшись один раз к губам Габриэля, я даже не сомневалась, что окажусь вовлечена в настоящий “взрослый” поцелуй. Этот человек мне шансов не оставлял.
И сбежать я совсем не захотела.
И к кому? Выбирать между Эмилиэном и Габриэлем? Это казалось таким смешным и глупым. Нет. Никогда и ни за что. Даже без пелены истинной влюблённости на глазах. Она поняла, что такое иметь пару и это не обсуждалось.
А внутри и правда стало пусто. Без тигрицы я оказалась на удивление цельной, но как будто полой. Словно лишённое соли и специй блюдо или вода оказавшаяся в кубке для вина. Ощущение лёгкости, чистоты, естественности.
Я впервые за неделю могла мыслить совершенно здраво и полностью отдавать себе отчёт.
Звериная одержимость, что совсем недавно ревновала и ревела — прошла. Турсуаза не сомневалась, что Габриэль ей принадлежит и никаким соперницам глотки грызть не планировала.
Нужно серьёзно поговорить со вспыльчивой звериной сущностью!
Внутри распускались цветы. Такие нежные, полные искреннего трепета, не отравленные посторонней магией. Сердце колотилось не меньше, чем вчера или сегодня утром. Руки сами тянулись к волосам Габриэля и не хотели отпускать его шею.
— Ты меня погубишь со своими поцелуями, — шепнул он.
— Кто кого...
Я глотнула воздух и уткнулась лбом в его грудь, прислушиваясь к ощущениям.
Это было совершенно иначе. Это было не менее прекрасно.
— Вот так будет всегда?.. — шепнула я, и руки Габриэля крепче сжались на моих плечах. — Когда закончатся эти семь дней и всё войдёт в колею... будет так? Или наши сущности всегда...
— Я что, каждый день встречаю истинных? — рассмеялся он и чмокнул меня в лоб. — Не знаю... Мне нравится, как сейчас. Мне нравится, как было. Нравится какая ты сумасшедшая ревнивица, но я понимаю, что нет ничего прекраснее твоего искреннего чистого поцелуя.
Он вдруг изменился в лице. Задумался о чём-то и на лбу появилась складка, а я тут же разгладила её пальцем.
— Ты же никуда уже не уйдёшь? — спросил он. Не с надеждой, нет. Я не почувствовала себя обязанной ему. Он будто уточнял правила игры и мне было легче, чем когда-либо, отвечать вопросы. Габриэль ничего от меня не ждал и я ему не должна. Я — сама по себе. Впервые! И я собой гордилась.
— Нет, — уверенно покачала головой.
— Ну значит, во-первых, я победил и ты даже неделю не продержалась! — самодовольно улыбнулся он, получив от меня тычок в бок. — А во-вторых... если ты готова... пора выбирать?
— Но разве я не...
— Нет. Выбор всё ещё за тобой. Ты же помнишь? На кону никогда не стояла моя жизнь. Это всегда был дракон... Ты — моя истинная пара, и дракон принадлежит тебе. Ты его принимаешь или нет?
Два сердца.
Показалось так заманчиво быть просто людьми. Очень просто, в самом деле. Дракон — огромная сила, захватывающая, пугающая. Путающая мысли и неуправляемая. Но прекрасная.
И глаза Габриэля такие счастливые. Чистые, как никогда.
Два сердца.
Вот они какие.
Детский эпилог
Не каждый дракон в то поверье проверит,Но верит, пожалуй, каждый второй.Судьба настигает воздушного змеяИ на земле он находит Покой.
— А что это значит?— Дракон встречает свою истинную, и она не дракон. Не летает. Живёт... за земле... наверное.— Наверное, значит не точно?— Точно!— А если истинная... м-м... скажем из Фолье и превращается в птицу? Или из Бревалана? Или она...— Ты будешь слушать дальше или нет?
В груди у Покоя два сердца, не скроюИ в этих сердцах полыхает огонь.Отныне Покой лишь своею рукоюдарует дракону великую боль.
— Так уж и боль? Что за боль?— Ну это метафора. Боль или любовь — едино. Любовь — это боль. Расставание — боль.— Фу-у... романтическая мура!— Я сейчас уйду!— Нет-нет. Продолжай, пожалуйста.
И триста ночей для дракона с ПокоемНе стоят семи обезумевших дней.Расколется Дорн, прорвется на волю,И выбор отныне, будет за Ней.
— Дорн? Или Авар? Что расколется? Что вырвется? Ладно... молчу-молчу.
Драконова жизнь, к сожаленью, не вечна.Не вечней, чем жизнь девицы простой.В руках у неё не любовь. Бесконечность.В руках у дракона — вечный Покой.
— Выбор-то какой? А вот бесконечность — это... ладно, это, наверное, тоже любовь и бла-бла-бла. Уф... какая красота. Прекрасная легенда! В самое сердце попала!
Книга с громким хлопком захлопнулась и полетела на сочную зелёную траву. Вот так раритетное издание чуть было не лишилось переплёта.
— Ты невыносимый слушатель, Самуэль Гер!— Зато красавчик! — он подмигнул, вскочил на ноги и бросился со всех ног к фонтану. Из-под грязных пяток вылетали комья земли, совершенно не по-княжески.
