И… увы, но да! Я потратила невесть сколько времени на этот обыск, даже прислушивалась к перстню тут и там в надежде найти тайные печати, которые бы на него среагировали. Да только результата не получила. Чем бы фаворитка короля не занималась в Винзерхолле, что бы ни делала в этой комнате — она не оставила по себе никаких следов. Даже малейших. Поэтому все, что мне оставалось — разочарованно вздохнуть и вернуться обратно. Утешаясь тем, что теперь я, по крайней мере, знаю об этой комнате. Следовательно — в курсе, где эту женщину можно будет искать, появись у меня подозрения на то, что она опять может быть в этом замке, пробираясь сюда по тайным ходам, которые ей любезно показал Браян, чтоб ему в могиле вертеться, Рейнер!
Закрыв за собой тайный вход после возвращения, я позволила себе несколько минут подышать свежим воздухом у окна. А затем, собравшись, отправилась на вторую важную миссию…
В покои Браяна. Те самые, которые пустовали с того дня, как тело моего мужа отнесли в морг, а затем — на кладбище. К счастью, Дориан Бладблек уже закончил любые обыски в его апартаментах, так что вероятность встретить его там была минимальна. Ну а свое собственное пребывание в них я всегда могу объяснить тяжкими думами молодой вдовы, которой просто НУЖНО было немного побыть в спальне покойного супруга.
Тем не менее, я все равно внимательно оглядывалась по сторонам, не желая, чтоб кто-нибудь из слуг заметил меня.
И вот я оказалась здесь. В покоях мужа. Где практически не бывала, пока он был жив.
Секунда, глубокий вздох — и я направилась в спальню, а оттуда прошла в ту самую комнату, где на записи Браян прятал кулон в тайник. Момент истины — и когда я поднесла перстень к тому же фрагменту на стене, что и в воспроизведенном ночью воспоминании, печать в самом деле проявилась. И стоило мне приложить к ней перстень, тайник открылся прямо передо мной.
Там лежало не так уж много вещей — все то же, что я успела заметить на записи. Что еще раз подтверждало: спрятав кулон, Браян более не открывал тайник, чтобы еще что-нибудь туда положить либо наоборот — забрать.
И кулон в самом деле находился там.
Мое стертое прошлое. Мои болезненные воспоминания. И разгадка того, кто же — настоящий отец Вильяма.
Надеть. Я должна буду его надеть, и только после этого извлеченные воспоминания вернуться ко мне. От простого прикосновения ничего не случиться.
Тем не менее, я все равно боялась сделать это. Боялась прикоснуться к вместилищу моих слез, позора и бесчестия, моего разбитого сердца, облитого кровью. Когда же, наконец, взяла его — нахлынуло безумно странное ощущение: словно держишь в собственной руке нож, который должен быть вонзен в твое сердце.
И все же, воспоминания в самом деле не нахлынули от простого прикосновения.
С горечью сжав кулон в руке, я спрятала его в потаенных карманах под юбками платья и уже собиралась покинуть покои Браяна… но тут взгляд упал на постель.
Ту самую, где мой покойный супруг забавлялся со своими любовницами. До меня. Во времена, когда его женой была леди Бьянка. После нашей с ним свадьбы. И до самой последней ночи, когда здесь же лежала Жанна Пуэйсон, пришедшая за его жизнью.
Медленно дыша, я подошла к кровати и коснулась ладонью идеально выглаженного покрывала, которое прислуга постелила здесь, начисто перестелив постель после того, как их господина унесли в морг, а следователи осмотрели место, где был найден покойник. Возможно, это просто какой-то мазохизм, но я, не отводя взгляда от покрывала, легла на эту постель, положив голову на подушку.
Странное чувство. Как будто эта постель колет меня тысячами кинжалов.
Стиснув зубы, я встала на ноги, расправила слегка потревоженные покрывала и быстро вышла из покоев мужа. После чего, стараясь вернуть самообладание, направилась вначале в свой старый кабинет, где надежно спрятала кулон. А затем — в свои покои. Время было уже позднее, и хоть я пропустила ужин, есть пока не хотелось. Возможно, немного позже позову служанку и попрошу принести мне чего-нибудь, но не сейчас. Сейчас хотелось просто побыть одной и подумать.
…Да только с последним меня ждало разочарование! Потому что войдя к себе, я с удивлением обнаружила в своих покоях…
Дориана Бладблека!
Проклятье… а он как вообще здесь оказался?
— Могу я поинтересоваться, что вы делаете в моей спальне, лорд Бладблек? — напряженно протянула я, сердито сверкнув глазами.
— Провожу расследование, — нахально заявил он. — И в его рамках мне потребовалось кое-что здесь осмотреть.
— Да неужели? — съязвила я, уже собираясь громко возмущаться обыском моих покоев без моего участия, и даже предупреждения… как вдруг запнулась, потому что меня осенило: ну конечно! Это ведь…
Просто очередной сон! Вероятно, я заснула там, в спальне Браяна, на его постели, и теперь мой разум, перегруженный всем, случившимся за последние сутки, снова подсовывает мне свой излюбленный способ «снять стресс».
И я не знаю, что на меня нашло. Не понимаю, почему все предохранители в моем мозге просто сорвало. Но одного этого понимания хватило, чтобы не задумываясь, буквально подлететь к Дориану, и жадно наброситься на его губы, запуская пальцы в черные волосы!
— Скарлет? — охнул он, прижимаясь ко мне в ответ и обхватывая меня своими сильными руками.
— Отлично, обыск в моей спальне — так полноценный обыск ВСЕГО, лорд Бладблек. В том числе и меня. С раздеванием догола, чтобы я часом ничего не утаила от вас под одеждой, — горячо прошептала я, буквально швыряя его на свою кровать!
На секунду глаза Дориана округлились. Но уже через секунду, когда я села сверху на него и принялась страстно целовать, от удивления не осталось и следа. Вместо него взгляд Черного герцога полностью затуманило пьянящее желание, с которым он принялся скользить руками по моему телу, и конечно же — ловко расшнуровывать черный вдовий корсет. Он моментально завелся — я четко ощущала это сквозь свое белье, прижимаясь к нему бедрами, прикрытыми длинной черной юбкой. Это ощущение, это его желание так сильно дразнили меня, что я, закусывая губу, принялась медленно двигать бедрами, заводя его еще сильнее, при этом оставляя на нем штаны, которые мешали сию же секунду овладеть мной.
Да, сейчас, в полностью осознанном сне, совершенно не было причины это отрицать: жажда этого мужчины сделала меня зависимой от этих снов, от этих фантазий, в которых я позволяла себе выплескивать постыдные желания к тому, кого подсознательно хотела, кто привлекал меня как мужчина… но при этом там, в реальном мире, был для меня опасным врагом, к которому не следовало приближаться. Который собирался меня погубить. Безумное, ненормальное, больное притяжение, которое подавлялось наяву здравым смыслом и катастрофически нуждалось в том, чтобы дать ему выход хотя бы во сне. Ощущать его губы, его руки, все его гибкое тело — возле меня, на мне, во мне… Я просто нуждалась в этом. С того самого дня, как он появился здесь, в Винзерхолле. С первого моего желания дать ему пощечину. Он просто притягивал меня, необъяснимо и непреодолимо.
Поэтому сейчас, извиваясь под ним полностью обнаженная, я просто стонала, безраздельно отдаваясь своим запретным желаниям и ныряя, словно в бездну, в преступное наслаждение.
* * *
Это было… странно. Не похоже на предыдущие сны.
Прошло уже около десяти минут после того, как мы с Дорианом, изможденные, рухнули на измятую кровать, и мужчина, прижав меня к себе, накрыл мое бледное тело одеялом. Я все еще лежала рядом с ним, медленно вдыхая запах его кожи. И все еще касалась крепкой груди своими ладонями.
— Забавно, — хмыкнула я, невесомо щекоча губами его шею. — А все мои предыдущие сны заканчивались сразу после того, как ты доводил меня до пика наслаждения… а то и вовсе прежде, чем овладевал мною.
— Сны? — сипло выдохнул Дориан, и в тот же миг его тело подозрительно напряглось. — Это те, которые, если в обратном порядке… В коридорах замка, в кабинете возле Мнемозиса при твоей попытке тайно просмотреть записи на сапфирах, а еще — страстные поцелуи в карете по дороге к Эдергейлам, и… То есть, хочешь сказать, что это снилось нам обоим, а не только мне одному?
