что шансов у меня почти нет. Я рвалась к своему демону, ползла из последних сил, чувствуя, что он уже рядом. Ещё тёплый, живой — мой! Влила в него всю силу, что осталась у меня, и, опустошенная, упала рядом с ним, чувствуя, как меня гладят по щеке:
— Спасибо, жаль, что так мало. Громкий смех демона.
«Леонид! Забрал последние силы…»
От обиды и понимания обмана захлебнулась слезами. «Простите меня. Простите, пожалуйста, что прошу. Если меня кто-то слышит — помогите! Прошу!..»
— Ну, наконец-то! — захлопал в ладоши Леонид.
Я почувствовала, что меня подхватили под руки с двух сторон, подняли и понесли в сторону. Бережно опустили.
— Теперь ты рядом с ним, но помочь ему ты уже не в силах. Если демон умер в аду, он уже не переродится, деточка, — услышала я голос Петровны.
— Используй желание и спаси свою душу, — тихо сказал Назарий.
— А его? Его душу я могу спасти?
— Если бы он был жив… Уже поздно… — мой верный аколит крепко сжимал мою руку.
— Как мило! Ну что, наговорились? — Леонид был раздражён. И хоть я не видела его, но чувствовала, что он в ярости.
— Я хочу ещё одну сделку! — как можно громче и чётче сказала я.
— О… Неужели ты решилась спасти его?
— Да.
— И какой ценой?
— Любой. Верни ему жизнь. Сделай живым. Пусть он переродится, и его душа.
— А что взамен?
— Бери, что хочешь!
— Тогда отдай своё ангельское сердце и…
— АСПИД! Дай им хоть поговорить! — воскликнула Петровна.
— …благодать, и я дам тридцать секунд.
Леонид небрежно щёлкнув пальцами. Я почувствовала, что меня сжали в объятьях, и я наконец услышала родной голос:
— Безумная! Зачем!?
— Иди на свет, когда будешь вновь выбирать сторону… — лишь успела сказать, и защемило в сердце.
«Я хочу, чтобы все близкие мне люди переродились и были счастливы — это моё желание! — промелькнуло в голове и имена: — Петровна, Назарий, Андрей, Майкл, Абрахам.
— Ангелина, Ангелина! — меня, больно схватив, сильно трясли за руки.
— Боже! Наконец-то ты очнулась! — мама взволнованно смотрела на меня, трогая то мои щёки, то лоб.
— Мам, я жива? — я смотрела на неё и не верила собственным глазам.
— Конечно! — она потрогала мой лоб, наградив тревожным взглядом. — Просто самолёт так трясло, что ты сильно ударилось головой.
Ощупала себя и то, что попалось под пальцы — я лежала на медицинской каталке, но не в больнице. Не понимала, что со мной происходит. Попыталась встать, но меня тут же повело.
— Лучше поехать в госпиталь, — мама поддержала меня, — ты так нас с Адамом напугала: вся бледная, почти не дышишь…
— А где он?
— Побежал в туалет.
— Значит, все это был лишь сон? — шёпотом произнесла я, положив руку на щемившее сердце.
Жизнь, о которой я так мечтала, била ключом: шоу, показы, реклама… За короткое время, благодаря хватке мамы, я добилась успеха. Сегодняшнее утро было прекрасным, в первую очередь тем, что день был свободным от кастингов и прогонов, и я могла совершить пробежку, спокойно, никуда не торопясь выпить любимый кофе и полистать журнал.
— Ангелина! — окликнула меня мама, когда я уже собиралась выходить из номера.
— Совсем забыла… Мне звонили из госпиталя — страховая авиакомпании оплатила твое лечение, но тебе необходимо подписать документы. Это недалеко от места, где ты бегаешь — зайди, пожалуйста.
— Конечно, — натянув бейсболку, я вышла из номера.
Уже допивая кофе в летнем кафе после пробежки, я вспомнила про документы и отправилась в госпиталь. Поднялась на второй этаж к нужному кабинету — он оказался закрыт. Я подошла к окну, расстроившись, что редкий свободный день трачу на бюрократическую волокиту.
— Извините за ожидание, срочный вызов… — услышала за спиной и обмерла — голос… такой родной… Я медленно повернулась… — Абрахам Джексон, — представился мужчина, на которого я смотрела широко распахнутыми глазами, мгновенно наполнившимися слезами.
Это был он. Мой Демон.
— Ты идёшь? — Абрахам посмотрел на меня взволнованно: — Нет? — Не дождавшись ответа, он подсел ко мне на скамейку: — Ты так много времени проводишь на этой скамейке, что я начинаю ревновать.
Я ухмыльнулась и перевела взгляд с людей, гуляющих в парке, на него. Все же иногда я видела в немы черты того — старого — Абрахама, если, конечно, можно так сказать, а временами он отправился для меня совсем по-новому.
— Мне просто нравится смотреть на людей, — улыбнулась ему и засмотрелась на влюблённые серые глаза, в которых, словно в холодном море, плыли голубые крапинки-льдинки: — Давай ещё посидим, — я положила руку на его плечо.
За время, проведённое в Нью-Йорке, Центральный парк стал моим любимым местом, во-первых — потому что мы жили совсем неподалёку, во-вторых — это единственное зелёное большое место в этом бурлящем энергией городе. В этом парке я впервые увидела Назария, как человека. Конечно, зовут его сейчас не так, но это и неважно. Он совершал утреннюю пробежку, разговаривая с кем-то по телефону. Тут я встретила Петровну, когда однажды ждала Абрахама. Она гуляла с внуками и была так счастлива. Я часто вспоминаю свой сон, перематываю его в памяти и понимаю, что, скорее всего, если бы все это случилось наяву, поступила бы так же.
— Энжел, ты дописала свой роман? — Абрахам придвинул меня к себе поближе и обнял за плечи.
— В процессе, скажем так, — я немного замялась с ответом.
— Я встретил своего давнего друга, его зовут Дилан, так вот, я переговорил с ним, он работает в издательском бизнесе и готов прочесть и, в случае, если мистеру Д понравится, помочь с публикацией.
Я уставилась на него во все глаза:
— Мистер Д, говоришь?!
— Ага, а что? Это кличка ещё со школы.
Я просто не верю своим ушам:
— Конечно, я… я с радостью. Но мне надо пару недель, чтобы закончить.
— Энжел, боюсь, что пару недель у нас нет, — он положил руку на мой уже совсем выпирающий живот, — идёт тридцать шестая неделя.
— Но, рожают в сорок.
— Наивная, я как врач тебе говорю, что родить ты можешь в любой момент. Так что заканчивай роман скорее, потом мы будем очень заняты, — Абрахам расплылся в широкой улыбке.
Я немного поёрзала на лавочке:
— Нам надо решить с именем…
— Давай.
Я немного поступила взгляд.
— Я бы хотела назвать его Майкл, ты не против?
Подняла глаза и встретила тёплый взгляд.
— Может, мы спросим у него?
— Давай!
Мы положили руки на мой и живот, и я тихо повторила свой вопрос. Минуты три мы молча смотрели друг на
