пискляво скомандовала туча и заметалась по небольшой площадке, где оставались клетка с Джаглом и стопки папок. — Мигелика! — маг метался в поисках дочери, разбившись на небольшие рои и заглядывая за все уступы скалы и огромные камни.
— Тартов Хозяин! Что он сделал с тобой?— в ужасе воскликнула Евангелика, прижав ладони ко рту и ошеломлённо глядя на то, чем стал её отец.
Мигелика осторожно высунула голову из-за валуна и позвала мага. Он молнией метнулся к дочери и, окольцевав её густой стаей мух, приподнял над землёй:
— Что ты сделала? Где демон, дура?! — и без того противный писклявый голос Матера сорвался на мерзкий визг.
— Я не виновата, отец! Он пришёл и забрал его и папки! — перепугано кричала Мигелика.
— Кто — он?
— Заклинатель! Человек! — демоница брыкаясь в живых цепях и всхлипывала от страха.
— ДУРА! ДУРА! Что теперь делать?!
Мастер был в бешенстве. Часть тучи, оторвавшись от чёрного силуэта, принесла демонический огонь, пожиравший Джалга и до сих пор горевший в ожидании жертвы.
— Не смей! — воскликнула Евангелика, заступив отцу дорогу и загородив собой сестру.
— Как же я вас ненавижу! — силуэт взмахнул рукой, отшвырнув Евангелику на камни, и с бешенством метнул демонический огонь в Мигелику.
Чёрное пламя попало в живот и стало выжигать тело демонтессы. Девушка забилась в мучительных предсмертных конвульсиях, но оковы крепко держали её, не давая вырваться.
— Отец?! Что ты делаешь?!— отчаянно кричала Мигелика, ничего не понимая и не веря в происходящее.
— В а ш о т е ц — м о й р а б! И з а е г о о ш и б к и з а п л а т и т е в ы! — взревело чёрное облако эхом тягучего голоса Хозяина.
— Прости! Я больше не ошибусь, — шептала Мигелика, корчась от жуткой боли и страха.
— Конечно! — злобно пропищало эхо и попыталось рукой, но она его не слушалась.
— П р о т и в и т ь с я? М Н Е?! — закричало злобно эхо.
«Плата слишком высока! Прошу тебя! Это же конец для неё! Я ведь помог тебе! Встал на твою сторону… Я призвал тебя!» — гудел голос Мастера в голове чёрной тучи, умоляя Хозяина пощадить дочь.
— М О Л Ч А Т Ь! Я р е ш а ю, к а к о й б у д е т п л а т а! — Хозяин взмахнул рукой-роем Мастера и окутал Мигелику убийственным пламенем полностью.
Никто не мог видеть слёз, застывших в глазах мага. Никто не мог знать, какие муки он испытывал. Но он — раб. Он не принадлежит себе больше. И казнь дочери — это плата за его ошибки. Теперь он лишь марионетка в руках невероятной силы тёмного Хозяина.
Евангелика с ужасом смотрела на предсмертную агонию сестры. Прозрачные капли слёз катились по её щекам, обнажая чёрные, выжженные на коже письмена смертельной клятвы, связавшей её с отцом. А противный, вынимающий душу голос Хозяина, угрожал уже и ей:
— С м о т р и в н и м а т е л ь н о! В о т н а к а з а н и е з а н е п о с л у ш а н и е! Т ы б у д е ш ь с л е д у ю щ е й, е с л и н е в е р н ё ш ь б р а с л е т и н ж а л з а о д и н с и х р о м!
— Тогда не тяни и сделай это сейчас, потому что я не знаю, где они! И если бы знала — не сказала бы! — поднимаясь, закричала Евангелика.
— Евангелика, Impar!
Королевство Утренний Росы
— Сколько можно повторять?! Я не знаю, как создать мир! Не знаю! Где и как найти безжизненный — тоже не знаю! — возмущённо отвечал Аурелиус Свиде.
— Глупый эльф! Ты не меня наказываешь, а себя и свой народ! Я не могу долго носить источник в себе! Видимо, Маурика в тебе ошиблась! — выкрикнула Свида и растворилась.
— Что за шум, а драки нет?
Макс подошёл к Аурелиусу, стоявшему на тропе, ведущей через сад к обеденным залам.
— Неважно. Тебя это не касается, — холодно ответил эльф.
Тропа была широкой, но эльф будто намеренно ударил человека плечом, быстро направившись к замку.
— Свида, я знаю, что ты не ушла далеко. Вернись, пожалуйста,— шёпотом попросил Макс.
— Доброго дня, Заклинатель Макс,— ответила Хранительница.
— Доброго. Что случилось у вас с Аурелиусом? Может быть, я могу помочь?
— Не думаю. Это дело эльфов, — она отвернулась и снова собралась уйти, но вдруг резко повернулась к Заклинателю и, глядя ему в глаза, добавила:— Разве что у тебя есть на примете свободный мир, и ты можешь им поделиться.
— Есть один. Насчёт поделиться — надо у хозяйки мира спросить. Но услуга за услугу!
Свида неожиданно улыбнулась, подумав: «А ведь он — хороший человек!» Макс ответил Хранительнице улыбкой, будто услышал её мысли:
— А ты не знаешь, серебряная фея Ил уже пришла в себя?
— Да. Она сильно напугана и очень горюет, но уже в состоянии общаться. Думаю, скоро она уже вернётся в мир Ила. Будет восстанавливать его.
— Отлично! Ты не могла бы меня и Валерию провести к ней?
— Конечно.
— Какой интер-ресный случай! — серебряная фея летала вокруг Валери, сидевшей на скамейке под жемчужным деревом, цветущим крупным жемчугом цвета спелого персика. Огромные идеально крупные ягоды-жемчужины свисали с веток и переливались в свете звёздной россыпи ярче дневного света. — Какой интерресный случай...
— Может, всё-таки и нам расскажете? — не выдержал Макс.
Он облокотился о ствол дерева и разглядывал маленькую, размером с два его кулака, фею. Её ажурные серебряные крылья двигались так быстро, что Заклинателя обдавало ветерком, а у Леры растрепались распущенные волосы. Фея то качала белокурыми кудряшками, то сжимала в замок маленькие ручки, изучая заскучавшую девушку:
— Может, и ррраскажу, молодой человек, не торрропите меня! — Наконец, уже на исходе всякого человеческого терпения, фея опустилась на скамейку рядом с Лерой и ошеломила: — Случай очень интерресный. Она — поглотительной магии! Но она может ее и отдавать, и преобразовывать!
— В
