неделю, и при этом мне еще делали расслабляющий массаж. На губах блуждает улыбка, и настроение светлое-светлое, как само солнце.
Оно немного мрачнеет, когда я вспоминаю про ночной визит дракона. Удивительно, но мне даже не пришло в голову то, что мне будет нечем объяснить разруху на крыше и на балконе. Поэтому первым делом выскакиваю на балкон и… Не нахожу никаких следов.
По коже бегут мурашки, в груди холодеет. Стараюсь рассмотреть хоть какую-то трещинку на перилах, предполагая, что в ночи мне могло показаться, что все сильно повреждено. Пробегаю пальцами по гладкой каменной поверхности: ничего! Задираю голову, всматриваюсь: вся черепица уложена идеально и плотно друг к другу.
Мне все приснилось? Обсидиановый дракон и запах земляники? Боги! Что со мной творится? Это из-за беременности? Прикрываю ладонью рот, продолжая скользить глазами по мраморному полу балкона.
И нахожу. Маленькую веточку земляники с гроздью спелых красных ягод. Беру ее в руки, все еще не веря, что она настоящая. Но вот она, пахнет так соблазнительно, что сводит скулы, а рот наполняется слюной.
Это путает меня еще больше. Совершенно непонятно, что считать реальностью, а что — мороком.
Возвращаюсь в комнату, крутя в пальцах тонкий стебелек земляники. Деревянный пол неприятно холодит ноги после разогретого на солнце мрамора балкона. В голове путаются мысли. А мне ведь даже с Ником не посоветоваться, не привлекая к себе внимания.
Собираюсь пойти в ванную, но, проходя мимо зеркала, замираю. Вглядываюсь в свое отражение и дрожащей рукой касаюсь амулета. Того, что хранит и отражает мою силу. Того, что бережет память рода и клана. Того, что помогает определить идеальную пару.
Сейчас под золотистой сеточкой, которую надел Ник, заметно, что по молочно-белой поверхности амулета замысловатым узором расходятся черные завитки, формируя символ одного из богов.
Символ того бога, имя которого стараются не даже вспоминать, не то что произносить, оплетает мой родовой амулет. Я в шоке отшатываюсь от зеркала.
Горло сжимает тугой узел страха и непонимания, что происходит. Сначала встреча с драконом на грани сна и реальности, с чем я так и не смогла разобраться. Теперь печать бога страданий и безумия.
Отчаяние начинает заползать в мое сердце, потому что я понятия не имею, куда мне деться. Как будто клубок интриг вокруг меня начинает скручиваться все туже и туже, и куда от этого сбежать — не знаю.
Дрожащими руками достаю из шкафа платье с закрытым воротом, с трудом одеваюсь, потому что меня просто колотит от страха. Скромно и незатейливо прибираю волосы, чтобы они хотя бы не торчали в разные стороны.
Молюсь богам о том, чтобы это никак не навредило моему ребенку, который пока что зависит от меня, от моих сил, от моей магии…
Все вокруг просто расплывается перед глазами, в висках стучит. Мне кажется, я слышу только свое дыхание и сердцебиение. Мне попадается служанка, что-то говорит, спрашивает, а я ничего не слышу и не понимаю.
Хочется свернуться клубочком, спрятаться от всех опасностей в руках кого-то… Хотя я точно знаю, в чьих сильных руках хотела бы оказаться. Своего мужа. Я знаю, что он помог бы мне. По крайней мере, тот Рэгвальд, за которого я вышла замуж.
А сейчас в голове одна мысль — мне нужно поговорить с Ником. Если он не подскажет, что мне делать, никто не подскажет. Но где его сейчас искать, и как сделать так, чтобы никто и ничего не заподозрил, — не знаю.
Когда я спускаюсь в холл, там уже много людей, точнее, оборотней. Все с подозрением смотрят на меня, и я понимаю почему: вчерашняя истерика леди Стрейт не прошла незамеченной. И если до этого на меня посматривали как на затейливую зверушку, то теперь я стала для них подозреваемой. Особенно после того, как дракон заявил, что я весь день провела с ним.
Но сейчас это неважно, потому что их возможные обвинения пока что не имеют никаких доказательств. А метка бога на моем амулете — это факт, с которым срочно нужно что-то делать.
Прохожу по залу, скользя глазами по толпе и выискивая знакомое лицо. Чуть не вскрикиваю от радости: «Нашла!»
Стараюсь не задерживать свой взгляд на Нике слишком долго. Особенно после того, как с лестницы спускается Рэгвальд.
Муж провокационно поднимает бровь и нарочито заметно здоровается. А смотрит колко, задумчиво. Так, что совсем не помогает разгадать ночную загадку, чем еще больше усиливает мое волнение. А еще желание рассказать ему все и попросить о помощи.
Вижу, что он собирается ко мне подойти. Нет! Нет! Только не сейчас.
Он хмурится, понимая, чувствуя, что что-то не так, уже делает шаг ко мне, но между нами встает Делирия. Я закусываю губу, замираю, боясь, что вот, он сейчас снова, как тогда в галерее, обнимет ее. Не отрываю взгляд, даже понимая, что это может сделать мне больно. Но Рэгвальд жестко глядит на нее, в его взгляде нет ни капли страсти или нежности, и ее амулет, который она, в отличие от него и меня, не скрывает… не сверкает!
Эта мысль шокирует и отрезвляет, возвращая к моей проблеме. Амулет!
Народа вокруг становится все больше, мне приходится вытягивать шею, чтобы высмотреть Николаса снова, но, к счастью, наконец, мы пересекаемся взглядами. Он сразу же понимает, что что-то не так. Я опускаю ресницы и, глядя на потрясающе красивые разводы мраморного пола, выскальзываю из замка.
Я почти успеваю спуститься с крыльца, когда слышу позади уверенные шаги.
— Доброе утро, леди Селена, — раздается голос Ника. — Вы тоже сочли, что сегодня удивительно хорошая погода, чтобы упускать возможность прогуляться?
— Д-да… — Чуть не падаю с последней ступеньки, неосторожно наступив на платье. — Особенно после странной ночи…
Ник догоняет меня и кивает на вход в парк. Я качаю головой и смотрю в другую сторону. Там, на берегу пруда с кувшинками, стоит небольшая беседка, увитая декоративными лозами. Достаточно скрыто, но не настолько, чтобы можно было заподозрить, что мы уединяемся, как это может быть в закутке парка.
— Вас кто-то беспокоил ночью?
Мы оба понимаем, кого он имеет в виду.
— Не знаю… Возможно, просто странный сон. Из прошлого… — я пожимаю плечами и ступаю на узкую гравийную дорожку, чувствуя камешки сквозь тонкую кожаную подошву туфель. — Гораздо больше испугал другой момент.
Ник напрягается. Какое-то время мы идем молча под тихий сбивчивый хруст под ногами. Как только мы шагаем за пределы беседки, брат тут же выпускает плетение
