всем мягким, чтобы не вздумали вылупиться прямо посреди уборки.
Я только-только закончила превозмогать уборку на чердаке, когда откуда-то снизу донесся странный звук. Такой… как будто кто-то танцует на пищащих игрушках.
Как будто вся кладка решила одномоментно вылупиться!
Неделю я драила магазинчик, приходя в выделенные мне юной графиней безусловно шикарные покои чтобы только упасть моськой в кровать. При этом Амелия гонялась за птенцом по всему замку и тоже была немного измотана зверюгой, так что вечерние посиделки откладывались и откладывались.
Мне же в дополнение к уборке досталась дюжина любопытных цыплят. Нет, они, конечно, первенцу несколько уступали в шустрости и наглости, но зато брали количеством. Бедная аристелька носилась по всему дому, перманентно ловя своих отпрысков и оттаскивая обратно в сундук без крышки, который я выделила подросшему семейству в надежде, что это упростит задачу.
Куда там!
Я не имею ни малейшего представления как они это делали, но стоило только отвернуться, как пушистая цветастая братия весело пища разбегалась в разные стороны.
Трижды собрав цыплят по всему дому, я сдалась.
— Это не моя война, — сказала я аристельке и позорно ретировалась из домика.
Совесть меня не мучила — у птицы был запас колбасы на целую роту, так что уж одну-то ночь она со своей пищащей саранчой как-нибудь справится.
Вообще, в моих планах была ванна, ужин и может быть какие-нибудь посиделки с Амелией. Душа требовала обсуждать бантики и рюшечки, занавески и вывески в мою будущую пекарню, а кроме аристельки и графини пообщаться пока было не с кем. Но первой все равно с каких карнизов снимать своих цветастых безобразников, а вторая могла посоветовать что-то путное.
Так что, когда я, вся такая разнеженная после ванной постучала к графине в надежде поболтать о своем, о женском, я рассчитывала увидеть такую же Амелию. Ну, может, немного не такую радостную — ей-то за птенцом приходится бегать самостоятельно — но определенно расслабленную, потому что на ночь она свое пернатое чудовище запирает в роскошной клетке, размером с загон для лошади.
Чего я не ожидала, так это что юная графиня, выпучив глаза, будет носиться по своим покоям, разбрасывая чулки и платья, бормоча «не то, не то, не то».
— Что с тобой? — спросила я, немного постояв и понаблюдав за процессом.
Птенец, кстати, тоже наблюдал, и вид у Бублика был максимально шокированный. Он-то думал, что только он может устраивать бардак и наводить суету, а тут оказалось, что ему еще учиться и учиться!
— Я ищу платье! — ответила девушка, волоча ворох тех самых платьев из гардеробной в гостиную.
— Это я поняла. А зачем?
— Как зачем? Ты что, не знаешь? — округлила глаза графиня, замерев посреди комнаты.
— Кажется, не знаю, — призналась я. — Была очень занята — отмывала магазин.
— Ну как же! — всплеснула руками девушка, и ворох платьев упал разноцветной кучей на пол. — К нам едет Его Величество!
— Король? — округлила глаза я. — Но зачем?
— Понятия не имею! Он едет по всем крупным городам юга и в каждом закатывает невероятный праздник!
Амелия посмотрела на кучу тряпья под ногами, и продолжила:
— Говорят, Его Величество устал от Ее Величества и ищет себе фаворитку. И захотел экзотики! Поэтому закатывает праздник и, переодевшись, слоняется по улицам.
А затем громким шепотом доверительно добавила:
— Слоняется по улицам и щупает девиц!
Я попыталась вспомнить Его Величество, и что-то у меня возникли некоторые сомнения в этих странных слухах… Впрочем, мало ли что там этим венценосным мужикам может в голову ударит. Кризис среднего возраста, приступ трудоголизма, профицит в бюджете — тут могло случиться что угодно!
— И ты решила принарядиться, чтоб тебя наверняка пощупали? — уточнила я, наблюдая, как Амелия собирает платья с пола.
Графиня ахнула, снова уронила барахло и посмотрела на меня со всем возможным возмущением.
— Что ты такое говоришь! Просто Его Величество будет размещаться в нашем замке, и я должна хорошо выглядеть, чтобы он меня заметил…
— …и пощупал?
Мы долго смотрели друг на друга. Потом на ворох платьев. Потом снова друг на друга. И на двери распахнутой гардеробной.
— Было у меня одно траурное платье, — задумчиво проговорила Амелия, — застегнутое наглухо. Как думаешь, можно из черного сделать какой-нибудь другой цвет? Не такой мрачный?
— Пф! Я же бытовой маг! Тащи сюда свое платье, будем красить!
Следующий полчаса мы с Бубликом наблюдали, как из гардеробной летели кофты, юбки, туфли, какие-то шарфы и пояса, подъюбники и накидки. Птенец был в таком восторге, что я бы не удивилась, если бы он начал исполнять взрослую трель для Амелии. По крайней мере глаза у цветастого сорванца были влюбленные-влюбленные!
Прошло еще полчаса, прежде чем графиня выбралась из гардеробной с каким-то черным бархатным кулем в одной руке и бутылкой вина в другой.
— Этим красить нельзя, — заметила я.
— Это старая заначка, — отмахнулась девушка. — возьмем для образца цвета.
И пока я размышляла над поставленной задачей, Амелия спохватилась:
— Так же можно? Ну, чтобы за образец цвета…
— Конечно! Открывай и разливай. — скомандовала я. — Сейчас будем… снимать образец цвета.
Винных бокалов в покоях у графини не было, зато были стаканы под воду.
— Но нам же не пить, да? Нам же просто за образец цвета взять, — пробормотала Амелия, разливая по стаканам вино.
Сначала немного налила. Так, на донышко. Взяла свой бокал, понюхала, посмотрела на свет, попробовала. Поставила бокал рядом с нетронутым моим, налила побольше. Снова посмотрела на свет. Снова поставила и снова долила в оба бокала.
— Не то? — участливо спросила я, наблюдая с дивана за процессом.
— Ты знаешь, какой-то водянстый цвет… А хочется более насыщенный.
«Более насыщенный» оказался цвет «одна бутылка на два стакана». Нет, я в принципе с графиней была согласна — цвет красивый.
— Вот какой-то такой, — плюхнувшись рядом со мной на подушки, произнесла Амелия.
— Понятно, — ответила я.
Тут как-то само собой получилось, что мы чокнулись. Ну цвет-то определили, теперь уж надо было вино попробовать. Вдруг испортилось? Всякое бывает!
— Показывай, что там у тебя красить надо.
Амелия со вздохом развернула платье. Тяжелый, черный бархат, золотая фурнитура, строгий крой. Ворот-стойка, длинные рукава до середины ладоней, длинная юбка немного подметала пол.
— Давно ты его носила? — с сомнением спросила я, пригубив вина. — Рукава не коротковаты?
— Я надевала его несколько лет назад. И всего один раз — на мамины похороны.
— Соболезную, — искренне произнесла я. — Моя мать тоже покинула этот мир.
— Выходит, у нас много общего? — задумчиво протянула Амелия.
