— Мне жаль, друг мой.
— Нет, — повторил Иво.
Он отскочил от Бранда, прошел несколько шагов и в волнении вернулся обратно.
— Это не может быть правдой. Ари должно быть не видел все ясно.
— Достаточно ясно, чтобы написать об этом.
— Он пишет, чтобы писать, ты знаешь это, — возразил Иво.
Его ум, его существо отвергало это.
— Он ошибается насчет этого, также как и он ошибается относительно Квен.
— Она жива.
— Нет. С тех пор, как она умерла, он не может ее видеть, и это видение не может быть правдой.
Иво становился все более уверенным в своих аргументах.
— Ари ошибается. Снова.
— Ивар…
— Он ошибается! Почему даже ты хочешь ему верить?
— Хочу? Ты думаешь, я хочу, чтобы это было правдой? — слова выстреливали из Бранда в яростном и мучительном крике. — Это моя вина. Это я привел нас в руки Квен. Я убил ее сына. Знать, что я навлек это на нас, на моих людей, достаточно ужасно. Но узнать, что наши дети …
Не договорив от волнения, он стоял там, раскачиваясь, словно пытался вернуть себе самообладание.
— Эти два дня дали мне больше надежды, чем я когда — либо имел, с тех пор как это случилось. Видеть тебя, в твоем собственном зале, с женой … У тебя есть жизнь, Ивар, у первого из нас, кто достиг этого. Я не более тебя хочу, чтобы Ари был прав. Но он видел это.
— Он что — то видел, — согласился Иво. — Возможно он это неправильно, или … или, возможно, боги играют с нами в игры.
— Возможно, ты играешь в игры сам с собой, — тяжело покачал головой Бранд. — Ты не должен с ней больше спать.
— Не спать…? Я провел с ней одну ночь, дружище. Одну ночь! И она …
Иво не мог найти слов, чтобы объяснить, что означала одна ночь, или как сильно ему нужны еще такие ночи. Как, даже не осознавая этого, он нуждался в ночах, подобно этой год за годом после того, как его прокляли. Для Бранда это было просто: в его кровати не было женщины с тех пор, как они уплыли из дома. Внезапно, Иво нашел слова.
— Достаточно ли было бы одной ночи с Ульфой?
Бранд резко втянул воздух, словно его ударили. Иво знал, что воскрешать в памяти образ его давно умершей жены было низко. Но он хотел напомнить ему. Пыл Бранда к его молодой невесте стал предметом обсуждения в Вэссе: они оставались в кровати весь первый месяц. Когда Бранд, наконец, заговорил, его голос был сдержанным от эмоций.
— Нет. Но для тебя должно быть достаточно.
— Нет.
— Должно быть, — повторил Бранд более твердо. — Подумай, Ивар. Если есть хоть малейший шанс, что Ари прав, ты не можешь рисковать тем, чтобы она забеременела.
Твердая уверенность Иво разлетелась вдребезги от этого простого аргумента, сделав его опустошенным и слабым.
— Она уже могла бы.
Бранд раздумывал некоторое время, а затем отогнал эту мысль.
— Это была лишь всего одна ночь, и луна была неподходящая. Мало женщин может понести так быстро, если луна им не благоволит.
Мало, но достаточно, подумал Иво.
— Мы должны уехать, — продолжал тихо Бранд. — Сейчас. Сегодня ночью. Это будет легче и для нее и для тебя. Ари может остаться, охранять ее поблизости. Он даст тебе знать, если она …
— Нет.
— Но он может …
— Нет!
Как он может оставить ее? Лишиться всей этой страсти до того, как он успел насытиться ею? Оставить эту кожу, эти волосы, этот запах. Для Ари.
— Она моя жена. Если кто и будет охранять ее, то это буду я.
— Если ты останешься, ты захочешь ее.
Иво нечего было возразить на это. Это была правда. Он уже хотел ее. Он отвернулся, подошел к камину и стал перед ним, смотря на огонь, чтобы ему не нужно было смотреть в глаза Бранда.
— Есть способы наслаждения женщиной, без того чтобы сделать ей ребенка. Фрей знает. Я пользовался ими довольно таки часто.
— Способ выплескивания на простыни не всегда работает, — сказал резко Бранд.
— Тогда я научу ее использовать свои руки и рот.
— И насколько тебя хватит, пока это тебе не надоест? Думать о том, чтобы не навредить ей, прежде чем лечь на нее?
— Этого не произойдет.
— Прислушайся к себе! Это произойдет. Оно уже звучит в твоем голосе. Это безумие.
— Это было безумием с самого начала. Вся наша натура безумна.
Тлеющий уголек отскочил от бревнышка в камине и подкатился к ногам Иво. Он размазал его ногой по каменной плите перед очагом, оставляя пятно золы цвета крыла ворона.
— Я не просил о жене, но боги дали мне ее. Должна быть еще какая — то причина, кроме ночи удовольствия.
— Получи еще одну ночь наслаждения и уезжай. Она всего лишь женщина, в конце концов, и ты знал, что это будет короткая встреча.
— Нет, она не короткая. Нет. Я намерен сохранять ее и этот замок так долго, как смогу. Если ты не можешь поддержать меня в этом, тогда уезжай.
— Я никуда не поеду, пока не уедешь ты. Но как твой друг и твой командир, я должен отговорить тебя от этого. Ты не можешь спать с ней.
Иво подтянулся и повернулся к Бранду, встречаясь с его глазами спокойным пристальным взглядом.
— Ты дал мне совет, твой долг исполнен. Сейчас иди вниз. Моя жена ждет тебя, чтобы обучить игре в шахматы. Скажи ей, что я вскоре присоединюсь.
Глаза Бранда гневно сузились от интонации Иво. Он дернул ручку двери, открыв ее, задерживаясь на пороге достаточно долго, чтобы сделать окончательное, краткое предупреждение:
— Не делай этого.
Иво стоял в пустом соларе, кровь пульсировала в его голове, когда он пытался подавить в себе желание пустить стрелу в чертова ворона. Будь проклят Ари и его видения. Он не может быть прав. Боги никогда не допустили бы проклятия младенца только для того, чтобы помучить нескольких рядовых воинов — даже Рэн и Локи не были злобными. Но это должно быть ложью.
Он все еще боролся со своим гневом, когда снизу до него донесся голос Алейды. Она начала рассказывать о пешках и объяснять, как они ходят. Скоро она сделает так, как он ее просил: поднимется наверх в постель, сбросит свое платье и юбку, откинется на спину, готовая одарить его своим телом. И тогда… он скажет ей что? Что он никогда не сможет принять это дар снова? Это был его долг. Он был ее мужем.
Зарычав, он развернулся и ударил кулаком о стену. Тонкая штукатурка треснула, и пыль закружилась вокруг него, словно дым из кадила священника. Боль очистила его разум, дала ему что — то, чтобы сдержать его ярость. Через какое — то время он взял себя в руки, стряхнул легкий слой белой пыли, который лежал на его плечах и направился к лестнице, избегая даже смотреть на жердочку, где сидел ворон.
Бранд уже сделал первый ход. Для того чтобы обучить его, нежели играть против, Алейда привлекла к участию отца Теобальда, в то время как сама села рядом с Брандом и давала советы по поводу ходов и стратегии. Иво проигнорировал пустой стул рядом с ней и встал по другую сторону стола, откуда он мог делать вид, что наблюдает за игрой, припавши к рогу с элем, который ему кто — то навязал. В действительности же, он не видел ничего, кроме Алейды.
