— Я жива, Агнесса. И даже почти здорова. Твоя магия восстановлена, но, надеюсь, ты не станешь разносить все вокруг, по крайней мере, пока я не приду в себя.
Девчонка насупилась.
— Вам лечиться надо, — буркнула она недовольно.
Я прикусила язык, чтобы не уточнить, что именно, по мнению Агнессы, надо было мне лечить. После двух суток, проведенных в компании с новыми родственниками, я ловила себя на неожиданно приобретенном цинизме.
— Надо, — кивнула я. — Но только не твоими снадобьями. Пришли сюда Арину, если она свободна. И пожалуйста, воздержись от экспериментов.
Арине мой вид тоже не понравился.
— Кто и чем тебя жевал? — иронически поинтересовалась она, внимательно меня осматривая.
— Магия проснулась, — я зевнула. — У тебя есть что-нибудь, что восстановит мои силы? Чувствую себя выжатым лимоном.
— Магия? В твоем возрасте? Тогда радуйся, что ты вообще сейчас со мной разговариваешь, — проворчала Арина. — Обычно магия просыпается до совершеннолетия. Чем позже она проявляется, тем больше шансов летального исхода. Впрочем, ты — внучка богов… Я принесу лекарство. Постарайся не заснуть к моему приходу.
Я кивнула и следующие несколько минут героически сражалась с внезапно накатившей на меня сонливостью.
— Войдите, — крикнула я, зевая, когда в дверь постучали.
Я надеялась увидеть Арину, но зашел Парис.
— Отвратно выглядишь, — сообщил он с порога, внимательно меня рассматривая. Да, похоже, в ближайшие сутки подобную фразу мне скажут все, от работников, до постояльцев гостиницы…
— И я рада тебя видеть, — я в очередной раз зевнула, прикрыв рот рукой. — Парис, давай в другой раз поговорим. Сейчас я не в состоянии…
— Не в состоянии что? — приподнял он бровь. — Объяснить мне, что твои родные нашли тебе подходящего жениха?
— Мужики, — вздохнула Арина, заходя в открытую дверь. — Ревнивцы почище женщин. Вот, — она протянула мне склянку. — Выпей. Тебе должно стать легче.
Я послушно опрокинула в рот небольшое количество напитка и скривилась: горько и кисло. Но сил и правда прибавилось почти сразу.
— По крайней мере, ты больше не умираешь, — обнадеживающе сообщила Арина и вышла из кабинета, оставив нас с Парисом наедине.
— Итак? — я повернулась к нему. Голова перестала кружиться, руки-ноги — дрожать, слабость почти прошла. — О чем ты говорил? О каких женихах?
— О тех, с которыми тебя познакомили за эти два дня, — мне показалось, что в голосе Париса звучит вызов. Арина была права: тот еще ревнивец.
— То есть эти два дня ты без меня не скучал: тебе не позволяла твоя ревность. Я права? — поддела я его.
В следующий миг сильные руки вздернули меня в воздух, а мужские губы приникли к моим.
Поцелуй получился страстным и в то же время требовательным. Парис как будто призывал меня доказать, что не прав в своих обвинениях. Доказала ли я это, не знаю, но отстранились мы друг от друга через несколько минут, тяжело дыша.
— Были женихи, — ответила я, едва успокоившись. — Видимо, мне нужно сказать деду спасибо за них, ведь от негодования у меня проснулась магия. И теперь я — великая и страшная колдунья, хуже Агнессы.
Парис застонал:
— Вторую Агнессу гостиница не выдержит.
— Хуже Агнессы, — усмехнулась я. — намного хуже. У нее хоть какие-то знания есть.
Я хотела продолжить, но в дверь застучали, громко и решительно.
— Кого еще там принесло, — пробормотала я и, отстранившись от Париса, крикнула. — Войдите.
Дверь распахнулась. На пороге встала Малиса.
— Привет, — довольно улыбнулась она. — Ты меня приглашала. Я приехала. Когда будем устраивать вечеринку?
Теперь захотелось застонать и мне.
— Парис, — с трудом сдерживаясь, я повернулась к оборотню, — позволь тебе представить мою чересчур активную кузину Малису. Малиса, мой помощник, Парис.
В ответ — небрежный кивок.
— А Агнесса где? Та магичка, которой ты так боишься?
— Понятия не имею, и лучше бы тебе не будить лихо, пока оно спит, — проворчала я.
Глава 42
Он меня поцеловал
И ушел по склонам гор.
На уступы серых скал
Все гляжу я с этих пор.
Пощади его в пути,
Дробный дождь, трескучий град.
Горных троп не замети
На вершинах, снегопад!
В бледном сумраке ночном
Не кружись, метель, над ним —
Пусть он спит спокойным сном
И проснется невредим.
Пусть меня он назовет
И в долину кинет взгляд,
Путь ведет его вперед,
А любовь зовет назад.
Роберт Бернс. «Песня девушки»
— Похоже, будущие постояльцы здесь не заскучают, — иронично отметил Парис, едва за Малисой закрылась дверь.
— Сбегут, сверкая пятками, и гостиница все же обанкротится, — я вздохнула. — Если эти двое споются, нам предстоят сложные времена. Очень сложные.
— Малиса — богиня?
— Вроде нет. Но божественной силой ее не обделили.
Парис с прискорбием покачал головой:
— Тогда точно споются, и на этом месте можно будет ставить другую гостиницу.
Я хмыкнула: оптимизм Париса впечатлял.
Впрочем, уже этим вечером я убедилась, что он прав: Малиса решила устроить вечер в честь помолвки остановившейся здесь дочери военачальника, видимо, своими средствами успешно победившей страх Барта перед свадьбой. Агнессу она привлекла в качестве основной помощницы.
— Ты уверена, что это была хорошая идея — пригласить полубогиню пожить здесь? — скептически поинтересовалась Арина, зайдя в мой кабинет.
— Малиса из тех, кто приходит сам, без приглашений, — я прислушалась. — Эти крики. Кого-то зарезали?
— Пока нет, — усмехнулась Арина. — Охранницы невесты Барта перетаскивают мебель из номера в номер.
— Магия?
— Я запретила Агнессе пользоваться ею без особой нужды. А Малиса сейчас занята: спорит с Симой насчет праздничных блюд.
И правда, все при деле…
— Да, кстати… — решила меня добить Арина. — Ты — почетный гость на этой вечеринке.
— Я? — мои брови поднялись вверх. — Вообще-то, у меня были другие планы на эту ночь.
— Ты — прямая начальница Барта, да еще и женщина. К тому же, Дортинда оценила твой вклад в ее счастье, — иронично заметила Арина.
«Не делай добра — не получишь зла», — очень к месту вспомнила я земное присловье. Захотела спасти гостиницу от разрушения — стала почетным гостем на вечеринке.
— И когда начнется этот кошмар?
— Через час с небольшим.
Чудесно. Добежать до канадской границы уже не успею. Придется переодеваться и изображать из себя довольную жизнью начальницу.
Впрочем, переодеваться особо не пришлось. Одно длинное закрытое серое платье сменило другое. На ноги я обула темно-синие туфли, волосы на голове прихватила заколками. Легкий макияж, и можно идти, оценивать труд Малисы и Агнессы.
Комната, предназначенная для вечеринки, сияла и переливалась всеми цветами радуги. Красный, оранжевый, зеленый, фиолетовый — подсветка мигала огнями, как взбесившийся светофор. Музыка, подобранная для вечеринки, гремела, вызывая желание заткнуть уши или сбежать из комнаты. Украшения… О, украшения радовали глаз искусственными цветами, шарами и летавшими между гостей купидончиками.
— Ну как тебе? — заорала счастливая Малиса, появляясь в поле моего зрения в довольно откровенном платье.
— Гостиница, убавь звук вдвое, — приказала я, дождалась, когда станет тише, и поинтересовалась. — Кто из вас двоих решил оглушить и ослепить сразу всех постояльцев?
— Ничего ты в веселье не понимаешь, — обиженно надула губы Малиса. — Так и празднуют, между прочим, в любом цивилизованном мире!
— Становятся глухими и слепыми? — уточнила я. — Хорошо, учту. Готовил кто?
— Сима.
Ну хоть здесь можно не опасаться отравления.
Веселиться мне не хотелось, настроение не соответствовало праздничному. И я уже подумывала о том, как бы по-тихому сбежать из номера, когда краем глаза уловила движение: в мою сторону направлялась тролльша. Крупная великанша, телосложением напоминавшая Барта, она была одета в брючный костюм, сшитый по фигуре.
