Но что подобное письмо означает в этом мире? У Яны не получалось выстроить логическую цепочку. Допустим, в столице живёт некий маг, который помог Вивьен с обменом, а значит, знает, кто такая Яна и, более того, знает, что она писатель. Но зачем ему её книги? Он что, параллельно работает в издательстве?
Яна настолько ушла в свои мысли, что не услышала ещё один стук в дверь. Спасибо Бонифасу, он всегда начеку и готов встретить гостя.
На этот-то раз, Яна полагала, наверняка явился Этьен. Но нет, на пороге стояла женщина с подносом. Яна с удивлением узнала в ней булочницу, которая торгует на площади пирогами. "Эти с гусятиной и лавандским перцем. Эти с рыбой и брынзой. А эти с дикой смородиной". У Яны всегда слюнки текли, когда она проходила мимо её лотка. Но целых два луарда за один пирожок она себе позволить не могла.
Зачем же булочница пришла в лавку? Дождь разогнал покупателей, и она ходит с товаром по домам?
Пироги настойчиво пахли сытным обедом, намекая на свой непревзойдённый вкус. А вот булочница ни на что не намекала — молчала как рыба. Она всегда отличалась розовощёкостью, а сейчас и вовсе раскраснелась как маков цвет. Чем-то взволнована? Наверное, как и все горожане, боится проклятой лавки. Но зачем же тогда пришла? Она никак не могла собраться с мыслями. Но дворецкий пришёл на помощь.
— Прекрасная мьедам, что привело вас к нам в этот чудесный день?
Ну, день, прямо скажем, далёк от чудесного, что не мешало Бонифасу выглядеть подозрительно довольным.
Его вопрос вывел булочницу из транса, но вместо ответа, она возмутилась:
— Что вы себе позволяете, монсир?
А что, собственно, Бонифас себе позволял кроме голодного взгляда?
— Не мьедам, а муазиль, — пояснила булочница, что именно её возмутило.
Значит, она не замужем. Но зачем возмущаться-то? Откуда Бонифасу знать, есть у неё муж или нет?
Она вскинулась всем своим пышным телом, из-за чего её грудь подалась вперёд вместе с подносом. Какое испытание для голодного Бонифаса. Впрочем, он держался мужественно.
— Прошу извинить за оплошность, прекрасная муазиль. Вам не тяжело? — указал он взглядом на поднос.
Булочница, недолго думая, вручила его Бонифасу со словами:
— Это вам.
Такого поворота событий дворецкий не ожидал. Но даже после этого остался невозмутимым.
— Сколько мы вам должны?
— Нисколько.
Булочница развернулась и плавно поплыла прочь.
Яна и Бонифас несколько секунд недоумённо переглядывались. Это и есть то, что подразумевал Этьен, когда говорил, что позаботится об обеде? Купил у булочницы целый поднос пирогов с доставкой?
Долго гадать не пришлось. Бонифас ещё не успел накрыть на стол, когда Этьен появился в лавке и подтвердил, что гора румяных пирожков, у которых бока ломятся от начинки — это тот самый обед, который он обещал.
Если судить по времени, то больше подошло бы слово "ужин", но это не помешало трапезе быть изумительно вкусной. Неспроста к булочнице всегда выстраивается очередь, хоть цены и кусаются. Её пироги стоили двух луардов.
Уловка Этьена удалась — с каждым пирожком Бонифас всё больше и больше добрел к нему. Но гвоздем программы стали даже не пирожки. Яна и Этьен в лицах рассказали Бонифасу о спектакле в ратуше, в результате которого удалось отсрочить выплаты и уменьшить их размер.
Теперь, когда всё осталось позади, вспоминать о приключении было весело. Даже донельзя сдержанный Бонифас, которого Яна ни разу не видела чрезмерно эмоциональным, посмеивался.
— Этьен, но как у тебя получилось так преобразиться? — задала Яна вопрос, который не давал ей покоя. — Грим?
— Грим, — подтвердил он, — но не только. Мне кажется, у меня есть дар перевоплощения.
— Конечно, есть! — Яна не могла понять, почему Этьен употребил слово "кажется", когда тут без вариантов. — Ты чудесный актёр!
Она добавила ещё несколько самых искренних восторженных слов. Яна знала, как актёрам важен фидбек от зрителей. Так же, как и для писателя — фидбек от читателей.
— Спасибо, моя прелесть, — расцвёл Этьен. — Но я имею в виду не только актёрский дар перевоплощения, но и магический. Моя маман говорит мне: "Когда ты вживаешься в роль, даже я не могу узнать, что это ты". Она верит, что мой дар больше, чем просто актёрский. Правда, кроме неё, никто.
— И я верю, — подбодрила Яна. Она всегда считала, что искусство — это магия. — Я тебя тоже совершенно не узнала, когда ты был в образе инспектора. Просто догадалась, потому что ты мне очень выразительно подмигивал. И, вообще, спасибо тебе, — она посмотрела благодарно.
Этот парень её сегодня, можно сказать, спас. Как настоящий друг или брат. Яне хотелось, чтобы он всё-таки оказался её кузеном. Хотя не важно. Кем бы ни был, она чувствовала, что он отличный парень.
— Этьен, а теперь рассказывай свою историю. Всё как есть. Мы поймём. Мы ведь тут тоже каждый со своей бедой и со своей надеждой.
Под чай Бонифаса очень тянет откровенничать — Яна на себе испытала. Вот и Этьен поддался.
— Меня выгнали из столичного театра, — грустно улыбнулся он. — Насовсем. И не возьмут ни в какой другой.
— Почему?
— Я слишком хорошо сыграл одну роль.
— Разве за это выгоняют? — удивилась Яна.
— Это была женская роль.
— Ну и что?
Сколько Яна видела фильмов, где мужчины играли женщин. Чудесные комедии. Взять хотя бы "Здравствуйте, я ваша тётя" или "В джазе только девушки".
— Я сыграл свою маман.
— Ого!
— Но не на сцене, а в жизни. Однажды я перевоплотился в её образ и пришёл к директору нашего театра.
— Зачем?
— Чтобы спасти её и проучить его…
Глава 29. У меня есть, что тебя заинтересует
Глава 29. У меня есть, что тебя заинтересует
Этьен ещё ничего и не рассказал толком, а Яна уже невзлюбила директора театра. И, кстати, правильно сделала. Потому что человек он оказался гнилой.
— Моя маман давно служит в столичном театре, — Этьен решил поведать свою историю с самого начала. — Она талант. Я всегда восхищался её игрой. И, разумеется, не только я — зрители её любят и часто купают в овациях. Она всегда получала главные роли. Не за красивые глаза, а потому что так, как сыграет она, не сыграет никто.
Этьен говорил настолько увлечённо и искренне, что Яне нестерпимо захотелось побывать на спектакле, где в главной роли блистает его мама.
— Так было до тех пор, пока в нашем театре не сменился директор. Сириль начал устанавливать свои порядки. У него появились любимчики, а кого-то он, наоборот, невзлюбил. Обстановка в театре сделалась напряжённой. Подняли головы старые завистники маман. Сплетни и доносы — не лучшие друзья вдохновения, но косые взгляды и наговоры она перенесла бы с лёгкостью, а вот с тем, что ей стали давать всё меньше и меньше ролей, трудно было смириться.
К сожалению, в творческих кругах не всегда бывает тишь да гладь. Яна это знала не понаслышке.
— Её стали ставить в эпизоды. А потом она лишилась и этих крохотных ролей. Маман может обходиться без еды и воды, может сутками не спать, но она не может без сцены. Я видел, как она начала увядать на глазах. Маман ничего не говорила, но в театральной среде слухи распространяются со скоростью пули. Я узнал в чём дело. Сириль невзлюбил её, потому что она ему отказала. Она очень красивая женщина. Судите сами — я похож на неё, — Этьен улыбнулся первый раз с момента как начал рассказывать свою историю. Впрочем, тут же снова стал серьёзным. — Сириль жаждал закрутить с ней интрижку, преследовал, не давал прохода, а когда она жёстко дала понять, что интрижки не будет, начал ей мстить.
Какой негодяй! Воображение Яны нарисовало премерзкого мужичёнку с маленькими сальными глазками и непропорциональной фигурой.
— Маман хотела перейти в другой театр. Ей не настолько важна столичная жизнь, как важна сцена. Она могла бы быть не менее счастливой и в провинциальном театре. Её приглашали в Шамбриз. Но она не могла уехать. Тридцатилетний контракт, который она заключила со столичным театром, не позволял ей играть на других сценах. На это и рассчитывал Сириль — надеялся сломить маман тем, что и ролей не даст, но и не согласится аннулировать контракт.
