среди тесных сплетений страхов, робкой радости, ночных кошмаров и гордости и еще многих и многих других своих ощущений, не каждому из которых могла бы даже дать имя.
Барон коротко усмехнулся.
– Не уверен, – сказал он и замолчал.
Я не тревожила его своим любопытством. Пока Высший, хмурясь, рассматривал столешницу, сосредоточенно вглядываясь в одинокую крошку хлеба, будто она таила ответы на все его вопросы, я рассматривала Высшего, все больше поражаясь тому, насколько же он странный.
Предупреждающий тонкий свист чайника спугнул мое любопытное созерцание.
– На Потухшем острове идут дожди, – говорил Высший, пока я заваривала чай и рылась в шкафчике, разыскивая печенье. – Вероятно, причиной этому послужила моя работа с барьером. Не так давно я заметил в нем трещину…
Я резко обернулась, расплескав кипяток по полу, но даже не обратив на это внимания.
– Защита порой истончается, это не опасно, если вовремя заметить и исправить, – поспешно заверил он. – Раз в пару сотен лет, быть может, реже.
– Вы исправили? – спросила я с замиранием сердца.
Если вдруг окажется, что барьер, возведенный Высшими и защищающий наш искалеченный обломок земли от полного выгорания в бесконечности, скоро треснет… Что ж, проблема с проклятием уже не будет казаться настолько страшной. В скором времени мы все все равно умрем.
– Исправил, хотя сил ушло много. Этот участок возводил не я. – Барон нахмурился. – Возможно, будь Рассах сейчас жива, проблем бы не возникло.
– А она мертва?
– Спит. Очень крепко спит, можно сказать – мертва. – Он хмыкнул. – Временно.
Я попыталась представить себе это, но воображение упорно рисовало застывшее лицо господина Тартена – для меня результат «временной» смерти выглядел примерно так.
Картина не вдохновляла.
– Но вы все исправили и нам уже ничего не грозит? – дотошно уточнила я.
– Да.
– Спасибо.
– О, – он небрежно махнул рукой, – не стоит. Ты меня уже отблагодарила.
– Когда это? – Я совершенно точно не помнила за собой ничего такого. В смысле, благодарить его мне доводилось, но точно не за обыденное в его понимании спасение мира.
– Когда впервые поделилась со мной своей жизнью после изматывающего укрепления барьера.
– А…
Стала ли я чувствовать себя лучше, узнав, что у нашей первой встречи и первого же жуткого питания такая уважительная причина? Совсем нет.
Угроза разрушения нашего неказистого мира уже давно устранена, а от необходимости терпеть общество Высшего меня до сих пор так и не освободили. А самое ужасное – меня это уже не сильно-то и беспокоило.
Все же правду говорят: человек способен привыкнуть ко всему. Даже к чудовищу из легенд.
– Но я не уверен, что погодные аномалии – нормальное явление для Потухшего острова, – продолжил Барон, не обратив внимания на мое замешательство. – Дожди не прекращаются уже неделю. Лавовые жилы потухли, если земля станет пригодной для растений…
– Почему это плохо?
Высший пожал плечами:
– Это неплохо. Вероятно. – Он поморщился. – Но мне приятно было думать, что в этом изменчивом мире есть хоть какое-то постоянство. Теперь его нет.
– Но если Потухший остров будет пригоден для жизни, значит, появится новая земля, расширение территорий…
– Ни велари, ни тем более люди не осмелятся там поселиться, – оборвал мои радостные размышления Барон. – Даже если не брать во внимание, что путь к острову лежит через владения морских ведьм, близость барьера пагубно влияет на живые организмы. Остров просто некому заселять.
– Почему это?
Я двигалась непозволительно медленно, и это раздражало меня саму. На то, чтобы накрыть стол для простого чаепития, мне понадобилось в два раза больше времени, чем обычно.
– Раньше это был материк. До… Излома. Но во время возведения барьера что-то случилось, Рассах не смогла захватить его весь и достаточно жестко отрубила большую часть, что привело к непоправимым последствиям. Остатки материка, тогда уже названные островом, впитали излишки темной магии, земля стала погибать. Мы все наблюдали за этой завораживающей и невероятной борьбой жизни с губительной силой Рассах. Недолго я верил, что остров сможет выправиться, но близость барьера сделала свое дело – некогда плодородные земли омертвели. После мы пытались возродить остров. Завозили на него людей, продовольствие, но ничего не выходило. Люди сходили с ума за один сезон.
Я поежилась и упрямо заметила:
– Это было раньше, но сколько времени уже прошло. Может, Излом наконец оправляется от случившегося. Может, все налаживается. Нас ждут светлые времена.
Барон рассмеялся. Не обидно, а будто с облегчением.
– А ведь ты правда в это веришь…
Я смешалась, не смогла найтись с ответом и просто пожала плечами – верю, да. Ну, право слово, что в этом такого? Зачем смотреть на меня с таким исследовательским интересом? Чуть ли не с восторгом? Наивных дурочек он раньше, что ли, не встречал?
– Когда дождь закончится, я покажу тебе этот остров, – пообещал Барон, благосклонно следя за тем, как я разливаю чай по глиняным чашкам.
– Зачем? Чтобы я увидела его и поняла, как ошибалась?
Он покачал головой:
– Чтобы ты увидела его и повторила свои слова. Возможно, тогда в них поверю и я.
Я молча поставила перед ним полную чашку, пораженная оказанным мне доверием: попытаться изменить мнение Высшего… Едва ли такой чести удостаивалась хоть одна его еда.
– Что ж… – Он понюхал чай, остался доволен и бодро попросил, почти потребовал: – Порадуй меня, скажи, что этот забавный командор справился с вашей небольшой проблемой.
– Небольшой проблемой? – нахмурилась я. – Мертвецы вышли на улицы, это катастрофа!
– О, – поскучнел Барон, – значит, не справился. Видимо, я переоценил его.
– Город большой, – зачем-то встала на защиту Бэйса я. – Стража делает все, что может. Говорят, все нижние кварталы уже проверены, но ничего не было обнаружено.
– Говорят? – недобро переспросил он. Кристалл над головой с тихим потрескиванием опасливо притушил свет, из углов кухни поползли зловещие тени. – Я велел тебе не выходить…
– Я и не выходила, это все Улиса. Ходила за продуктами, собирала сплетни. Ей можно! – быстро проговорила я, опасливо косясь по сторонам, поджимая пальцы на ногах и упрямо давя порыв запрыгнуть на стул. Облегченно выдохнуть смогла, только когда тревожный полумрак рассеялся и светильник вновь заработал в полную мощность.
– Ведьма? – приятно удивился Барон, стирая с лица злое недовольство. – И не сожгли ее еще?
– Теперь-то, может, и попробуют, – пробормотала я негромко.
Возможно, это было моей ошибкой. Произнесенные, слова обрели силу. В столь непростое время следует высказываться с осторожностью.
– Если что-то пойдет не так, ты знаешь, как меня позвать, – серьезно напомнил он. – Если почувствуешь, что тебе грозит опасность…
– А если Улисе? – быстро спросила я. За себя я не боялась, во мне не было магии, Эллари не отметила меня ведьминским даром, и все, что мне грозило, – быть поколоченной за дружбу с бесовкой.
Улису же могли не просто обвинить во всем, что творилось сейчас в городе, но и сжечь, дабы злые чары ее развеялись…
Барон поморщился, но неохотно кивнул:
– Будь по-твоему, ее жизнь я готов взять под защиту. На время.
Мне с трудом удалось сдержать улыбку.
Жизнь
