пропадает постоянно. И откуда-то приходит то веселый, то злой, попеременно.
И что, если я не самое вкусное блюдо? В том, что самое проблемное, – даже не сомневаюсь, но насколько интересное?..
– Я видел много ваших войн. Междоусобицы, кровавые захваты территорий, заговоры и перевороты. И я лучше тебя знаю людей. Они злые, жестокие, подлые и трусливые. – Барон прищурился. – И жадные, разумеется, жадные. Они не заслуживают моей помощи. И уж вовсе не заслуживают твоей жалости.
– Не все плохие, – нахмурилась я.
Барон пожал плечами, у него было свое мнение на этот счет.
– Поодиночке – возможно. Вероятно, с некоторыми из них даже можно иметь дело. Но ты когда-нибудь видела толпу? Видела, как меняются все эти приветливые, добрые лица, встречающиеся тебе каждое утро? В людях нет ничего хорошего, просто в одиночку они боятся показывать свою суть.
Я подавленно молчала.
Мы не идеальны, в нас действительно много плохого, но это же не повод позволять нам так страшно умирать. В конце концов, в людях так же много и хорошего… что бы Барон ни говорил.
– Я уже однажды совершил ошибку, ты знаешь, чем все закончилось, – тихо напомнил он.
Улиса, закаменев, сидела на своем месте и, кажется, даже не дышала, боясь привлечь к себе внимание Высшего. И лишь глаза жили на ее бледном застывшем лице.
По стеклу, еще редкие и ленивые, застучали первые капли дождя.
– Здесь нет драконов, – пробормотала я уныло.
– Не дракон убивал жителей города. Даже не я. На моей совести жизни тех, кто мне верил и находился достаточно близко в момент нашего сражения. Остальные убивали себя сами: затаптывали упавших, бросали слабых и беспомощных. Многие спасали лишь свои жизни. – Высший усмехнулся. – И, знаешь, не спасли.
Глава 8
О свершившемся
Еще три дня Бэйсу при неоценимой поддержке градоправителя удавалось держать все под контролем… хотя бы создавать видимость, что у них все схвачено. Хотя введение комендантского часа и принудительных обследований у целителей совсем не походили на контроль над ситуацией.
Люди начинали беспокоиться и что-то подозревать…
Обо всем этом я узнавала от Улисы, которой, в отличие от меня, выходить за порог разрешалось. Она выходила, добывала пропитание и новую порцию сплетен – на волне еще не до конца оформившихся, но крепких страхов и переживаний бояться ведьмы горожане на время перестали.
Я все отчаяннее кашляла, изводя Улису своим полудохлым видом, температурой, слабостью и вечными соплями.
Барон с того злопамятного ужина больше не появлялся. Может, обиделся на мое упрямое желание спасти всех за его счет, а может, исследовал Темные земли в поисках каких-нибудь новых заслуживающих внимания кондитерских.
За все три дня в мой магазинчик заглянуло всего пять покупателей – трое из них были стражниками.
На четвертый день умертвия вышли на улицы.
На нашей улице первые оживленцы появились только вечером.
Мы с Улисой уже собирались закрывать магазин, а я всерьез рассматривала возможность завтра его и не открывать. Провести весь день в постели, отболеть свое, так сказать, – никогда еще я не болела так сложно и долго, потому этот случай заслуживал особенного внимания.
Мы не заметили, когда он пришел: за окном уже стемнело, и щедрое освещение внутри магазинчика делало оконные стекла похожими на зеркала.
Что творится на улице, мы узнали, лишь когда Улиса выключила светильники у окон. Выключила, рассеянно глянула в зловещую темноту окна и отшатнулась, сдавленно ругаясь.
Оживленец царапал стекло пальцами, прижимался к нему губами и невидяще смотрел на нас омертвелыми блеклыми глазами. Аккуратная, некогда русая борода потемнела и слиплась от засохшей крови, бледная щека от уха и до глаза была рассечена – кто-то защищал свою жизнь как мог, и мне очень хотелось верить, что ему удалось сбежать. Хоть кому-то.
– Шелл, – хрипло позвала Улиса, когда, привлеченная ее бранью, я подошла узнать, что произошло, и сама чуть не ругнулась, – плохи дела.
– Это господин Тартен, – шепотом отозвалась я, – цирюльник с соседней улицы. Он у меня смеси брал для распаривания.
– Дождь делает их беспомощными, – вдруг сказала Улиса.
– Что?
– Дождь смывает запахи, – туманно отозвалась она, но, перехватив мой непонимающий взгляд, неохотно пояснила: – Посмотри на его глаза: они затянуты смертельной пеленой; умертвия мало что видят.
– Хочешь сказать, они ориентируются по запаху?
– В основном, – кивнула ведьма. – Их ведут запахи и звуки, первые дни – остатки зрения. Если бы сегодня шел дождь, как это было вчера или позавчера, он бы не вышел, даже если закончилась… пища. Но погода нынче не на нашей стороне.
Меня передернуло.
– И откуда ты это знаешь?
– Ты же не думаешь, что ведьмами рождаются? – усмехнулась она. – Во время обучения нам преподают общий курс некромантии.
От одного из соседних зданий раздался громкий душераздирающий визг.
Мы переглянулись. Вероятно, наше умертвие было не единственным.
– Не завидую я командору, его ждет непростая ночь, – покачала головой Улиса.
– Ждет, – согласилась я и поспешила к прилавку, планируя вызвать стражу и предоставить им разбираться с умертвием.
Руки подрагивали, когда я до упора вдавила кнопку тревоги.
* * *
Стража прибыла быстро. Три незнакомых капрала и неизменный лейтенант Мабэти. Казалось, мироздание чувствует, как мы друг другу неприятны, и развлекается тем, что сталкивает нас вновь и вновь.
Узнать у лейтенанта что-нибудь важное не удалось, он был, как всегда, неразговорчив и обезоруживающе равнодушен – глядя в его утомленное, пустое лицо, я и сама теряла весь запал. Пока один страж затаскивал обезвреженного господина Тартена на телегу, а двое других неподалеку разбирались с еще одним поднявшимся, что досаждал магазинчику тканей, я еще старалась допытаться, как продвигаются поиски проклявшего, что с моей подругой и много ли умертвий покинуло свои гнезда, отправившись на охоту. Но спустя минут десять сама сделалась вялой и тихой. Боевой запал мой угас, погребенный под усталой невозмутимостью лейтенанта.
Покинули нас стражи быстро, оставив в память о случившемся лишь разводы на стекле – последний привет от господина Тартена – и горький запах табака – один из капралов курил не переставая, одну папиросу за другой. Как он утверждал, табачный дым отпугивает запах смерти – самое то при работе с мертвыми.
Из полуоткрытой входной двери тянуло сыростью – ее стоило бы закрыть, активировать защиту, подняться на жилой этаж и выпить чаю. А потом долго и основательно отогреваться в ванне, чтобы сон мой был особенно крепок и глубок.
– Когда это кончится? – спросила я у Улисы, раздраженно захлопнув дверь, и слишком резко активировала защиту: по дверному косяку скользнуло несколько искр, а я отшатнулась назад, тихо ойкая и тряся обожженной рукой.
– Хороший вопрос. – Ведьма, потерянная, стояла посреди магазина, не зная, чем себя занять. – Вероятно, когда-нибудь.
– Пойдем наверх, поужинаем, – решила я, хотя есть совсем не хотелось.
Улиса пожала плечами, она готова была согласиться на любое предложение, лишь бы найти для себя дело.
Вечер прошел в унылой тишине. Ведьма изводила себя мыслями
