потолку.
Кристоф приподнял бровь.
– Ну же, мадмуазель дю Пэн. Я жду. Для чего я вам нужен? Может быть, вы держите меня, как заложника?
– Вы мне нужны только для одной цели, преподобный Кристоф. Я хочу от вас ребенка, а потом... я думала обратить вас в статую, но сейчас глядя на ваше беспомощное состояние... Думаю, что Ботрел сам решит, как с вами быть.
Глаза Инквизитора потемнели. Нинелль приложила руку к груди, где лежал кинжал. Но он к ее удивлению не двинулся с места. Просто посмотрел на нее пораженно.
– И это все, чего вы хотели?
Нинелль кивнула.
– И еще в статую обратить, – добавила она тихо, – в отместку за всех темных магов.
– А вы умеете?
Нинелль кивнула.
– И многих уже превратили?
– Одного... придворного кавалера, но он заслужил.
– Почему вы выбрали меня? – спросил Кристоф, презрительно скривив губы.
– Я не знаю... – Нинелль опустила глаза.
Она и правда не знала. Может, потому что красивый. И неприступный.
Он встал и подошел к ней. Наклонившись, взял за подбородок. Глаза его из голубых сделались совсем темными и Нинелль стало страшно.
– Чего же вы сразу не сказали, мадмуазель дю Пэн? Я никогда не отказываю дамам.
С этими словами он грубо впился Нинелль в губы.
С силой втянул ее нижнюю губу в рот и прикусил. Она явственно почувствовала исходившую от него ярость. Нет, вовсе не о таком она мечтала. А что, если он ее изнасилует?
Нинелль уперлась ладонями ему в грудь и с силой оттолкнула. Он подался назад, но на ногах устоял, только лишь слегка пошатнулся.
– В чем дело? – спрсил он, тяжело дыша, – вам не понравилось?
Нинелль вскочила на ноги и выдернула из-за корсажа кинжал.
– Я не хочу, чтобы это произошло так! – крикнула она.
– Как так? – он зло улыбнулся. – Ложитесь же уже на кровать! Но нежной любви я вам не обещаю. Уж увольте. Никогда раньше не спал с ведьмами, но полагаю вы все любите пожесче. Как на шабашах.
Нинелль в отчаянии замотала головой. Какой же он дремучий и глупый.
– Я не хочу так! – закричала она. – Я хочу, чтобы вы смотрели на меня, как тогда, у яблонь.
Он рассмеялся.
– Тогда у яблонь я считал вас приятной девицей. Хоть и почувствовал силу вашего кинжала. Но у нас многие дворяне грешат мелкой магией. Я, как дурак, попытался вас оправдать. А ведь чуял неладное. Но с тех пор многое изменилось, мадмуазель дю Пэн.
Он сделал к ней шаг, но Нинелль отступила назад.
– Вы не посмеете... не подходите ко мне. Я позову на помощь.
Он скривился от гнева.
– Вы же хотите ребенка? Давайте, ложитесь. Поверьте, вам понравится.
– Я не хочу так, – слезы выступили на глазах Нинелль.
– Я никогда не прощу вас, – проговорил он тихо. – Никогда.
– Я не заманивала вас в ловушку, вы сами захотели приехать сюда.
– Вы меня обманули. Обманывали месяцами, пока крутили задом в дворцовой библиотеке.
– Вы тоже не ангел! – возмутилась Нинелль.
– Я не знаю, что ждет меня у Ботрела, но, если я спасусь... Я клянусь, я найду вас и превращу вашу жизнь в ад.
И Нинелль почему-то поверила, что он говорит абсолютную правду. Посмотрев на нее с отвращением, он сел обратно в кресло и там замер. Разговор был окончен.
Больше всего я боялась, чтобы о нашем с Раулем убежище никто не узнал. Особенно папенька или Ботрел. Потому, я пробиралась в наш летний домик в саду крадучись – или рано с утра, или поздно вечером. Еще было странно, что няня не вмешивается и переломы конечностей или отбитые почки виконту уже не грозят.
Мы с Раулем все обустроили, притащили тюфяк и несколько старых стульев, а больше нам и не нужно было. Единственно, раздражали меня поросшие мхом статуи, сваленные в углу. Но они были столь тяжелы, что вытаскивать их наружу представлялось мне невозможным. Да и папенька бы заметил.
– Я боюсь этих статуй, – сказала я, устроишись на груди у Рауля.
– Хм, – ответил, он рассматривая потолок. – Лили, ты заметила, паутина у вас тут черная?
– После появления Ботрела все вокруг изменилось. Вчера я видела полностью черную жабу в нашем фонтане. Но меня волнуют статуи. Жаль, что мы не смогли отыскать другого тайного места для встреч.
Он рассмеялся и взъерошил мне волосы.
– Я не шучу, не смейся. Просто... они живые.
– Живые статуи? – Он поднял брови в притворном удивлении.
Я приподнялась на локте и заглянула ему в лицо. Глаза у Рауля были довольные и совершенно невинные. Он мне не верил.
– Не все живые, но некоторые. Я это вижу. А лет пять назад... Я наткнулась на статую. Она стояла на старом кладбище в нише полуразрушенного склепа. И она позвала меня.
Рауль стал внимателен и нахмурился.
– На пьедестале была выбита надпись – Исидора. И я... не знаю, как это получилось. Я ее оживила.
– Оживила статую?
– Да. Она оказалась старухой. И долго меня благодарила. Говорила, что Инквизиторы заключили ее в камень шестьсот лет назад.
Рауль встревоженно на меня посмотрел.
– Лили, ты что – ведьма?
Что?! Я сорвалась с кровати и начала поспешно одеваться.
– Прости... Демоны! Лили, я не думал тебя обидеть... Просто у тебя совершенно паршивые родственницы... Но я считал ты не владеешь магией, – он сел в постели.
– Я и не владею! – крикнула я, пытаясь напялить платье.
Вот уж комплимент. Сравнить меня с этими мерзкими фуриями!
И почему рука не пролазит в этот проклятый рукав?! Я стянула платье и отбросила его в угол. В расстроенных чувствах я становлюсь совсем неуклюжей. Мне захотелось разрыдаться.
Рауль подскочил ко мне, и обняв, поцеловал в макушку.
– Не обижайся. Но такой скрытый дар может стать опасным. Для тебя самой. Надо сказать Ботрелу.
Я посмотрела на него с удивлением.
– Ботрелу? Но, Рауль, он наш враг. Он заставляет меня...
– Да, он премерзкий тип... но... – Рауль замялся.
Опять виляет и что-то врет? Я оттолкнула его.
– Я жду
