получается, лошадь галопом устремилась вглубь леса.
Натянув поводья и пришпорив своего коня, рванул за ней. С замершим от страха сердцем я не сводил взгляда с Кат, преследуя взбесившееся животное. Спустя пять минут дикой скачки, всё же нагнал обезумевшую кобылу, обхватил супругу за талию, выдёргивая из седла, и, перетянув на своего скакуна, прижал к груди. Тут же обвив меня руками и ногами, уткнувшись носом в шею, Селения разрыдалась, дрожа всем телом и бормоча:
– Прости, я не хотела!
– Всё хорошо, малышка, ты не виновата, я рядом и никому не позволю тебя обидеть, только не плачь, – гладя девушку по спине и целуя в висок, я сам пытался отойти от пережитого ужаса.
Неожиданно резко отпрянув, она вытерла слёзы и, глядя в мои глаза, зло выдохнула:
– Ну да, обижать меня только твоя прерогатива!
– О чём ты? – спросил растерянно.
– О «Мисс Фелисти»! Правильно, зачем кому-то знать, что ты женат, это ведь помешает всем желающим посвистеть в твой свисток!
По-моему, у этой девушки талант вводить меня в ступор! Я сейчас даже не мог подобрать слов для ответа, а Кат входила во вкус, продолжая яростно шипеть:
– Так что дерзайте, господин Кьяра, там уже две красотки очередь заняли, не вынуждайте их ждать!
Таак, а вот теперь я разозлился!
– Сейчас же успокоилась и толком объяснила, что произошло! Иначе саму всю ночь свистеть заставлю! А то уже третий день женат и всё хожу как невинная девица! – рявкнул раздражённо.
И тут прозвучало волшебное:
– Я с тобой не разговариваю!
Гордо отвернувшись, она устремила взгляд вдаль, причём руки и ноги так и не разжала, крепко в меня вцепившись. Глубоко втянул воздух, сдерживая порыв отшлёпать одну обалденную попку, медленно выдохнул и спокойно заговорил:
– Кат, я лишь два месяца назад был назначен ректором и уже как кость в горле всему педагогическому составу – достал их своими правилами и бешеным нравом. Занятия начались только неделю назад, и уверяю тебя, спустя месяц не останется ни одного адепта, который бы меня не ненавидел. Я только хотел тебя защитить, чтобы ты не подвергалась нападкам из-за того что являешься моей женой.
– Мне плевать на нападки, как адептов, так и педагогов, я хочу, чтобы каждый знал, что свисток, – указала она пальцем между наших тел, – мой!
Рассмеявшись, обхватил её за затылок, привлёк к себе, утыкая носом в грудь, и поцеловал в макушку.
– Хорошо, будь по-твоему, но тогда придётся свистеть, – не удержался я от шпильки.
Отстранившись и растерянно хлопнув ресницами, она опустила глаза на мою ширинку и пробормотала:
– Но я же не умею!
Что?! Она сейчас серьёзно?! Или это у меня галлюцинации на фоне постоянного возбуждения начались?
– А если я подскажу как надо? – поинтересовался осторожно, боясь спугнуть.
Покраснев, она спрятала лицо в районе моей ключицы и... кивнула!
Обалдеть!!! Я же говорю – у неё талант! Это ведь умудриться надо, девственности жену ещё не лишил, а на минет уже развёл! Похоже, надо навестить этот её пансион благородных девиц, интересно же, где учат тому, что грудь – это признак развратности, а... свистеть в свисток – нормально? Хотя, зная свою супругу, радуюсь я рано: возможно, мы сейчас договорились о совершенно разных вещах... Но закрепить всё-таки надо!
– Обещаешь? – дождавшись ещё одного кивка, попросил: – Тогда поцелуй!
Вынырнув из своего укрытия, всё такая же раскрасневшаяся и смущённая, она обхватила мои щёки ладонями, приникая к губам. Ммм, какая она у меня сладенькая... Притянув её крепче, со всей нежностью ответил на робкий поцелуй.
– Пора возвращаться, моя хитрая лисичка, – прошептал, оторвавшись от пухлых губ.
– Ой, мне, наверное, надо развернуться, а то неприлично ведь...
– Это для мисс Фелисти неприлично, а ты, как мы сейчас выяснили – миссис Кьяра, так что сиди!
Улыбнувшись, она обвила мой торс руками и положила голову на грудь, потеревшись об неё носиком. Я уже натянул поводья, когда заметил среди деревьев лошадь Кат, и направил своего коня к ней.
Подъехав к мирно жующей траву кобыле, пристально оглядел её круп. Обнаруженное не удивило, уже и так догадывался: на левой ляжке животного виднелась глубокая царапина. Получается, тот, кто так рьяно желает Селении смерти, сейчас среди нас? Круг подозреваемых значительно сузился, но кому она может так мешать, всё равно не ясно. Задумчиво проведя над раной ладонью, отметил едва заметные следы чёрной магии. Глупо было бы рассчитывать на другое, если учесть, что здесь собрались лишь практиканты Академии Тёмных сил и один её преподаватель.
Подхватив поводья лошади, привязал их к своему седлу и развернул коня, направляясь к оставленным без присмотра адептам.
– Кат, а как давно тебя преследуют несчастные случаи?
– Я всегда была невезучей, но после поступления в академию что-то уж совсем как из рога изобилия посыпались, а что?
– Ничего, малышка, разберёмся, – не стал я ей ничего объяснять, чтобы не пугать ещё больше. Думаю, с неё и поездки на лошади на сегодня достаточно.
Селения
На наше возвращение отреагировали гробовым молчанием, в принципе, изумление собравшихся можно понять: не так часто ректор бережно прижимает льнущих к нему адепток. Точнее, такого ещё ни разу не было.
С совершенно невозмутимым лицом Люциус бросил:
– Продолжим путь, осталось немного, километра три, – и снова занял место во главе процессии.
– Что вы делаете? – зашипела на супруга догнавшая нас миссис Гровер. – Какой пример вы подаёте ученикам?
– Что свою жену надо любить и беречь. На мой взгляд, не такой уж плохой пример, – ответил он, пожав плечами.
– Жену?! – посмотрела та на меня изумлённо.
Ничего не ответив, я лишь крепче сжала руки и потёрлась щекой о мускулистую грудь.
– И чего эта карга к нам прицепилась, – буркнул Люциус себе под нос, отъехав от декана ведьм подальше.
– Она сказала, что самое страшное для ведьмы – это выйти замуж за демона, – сдала я женщину с потрохами.
– Ждёшь опровержения? – усмехнулся муж. – Его не будет. Не могу сказать, что она не права.
Отстранившись и заглянув в его глаза, недоверчиво спросила:
– Хочешь сказать, ты запрёшь меня в замке и будешь навещать только для того, чтобы сделать ребёнка?
– Я – нет, тем более тебя. Но у многих далеко не всё
