тот Хэйден, которого я помню.
— Это называется спасать твою задницу.
— Ты спас больше, чем мою задницу, — говорит он, и я проглатываю остроумный комментарий, бурлящий в моей голове. Он оглядывается вокруг, а затем поднимает свое копье. Другой рукой он снова притягивает меня к себе. — Мэтлаксы вернутся. Нам нужно найти укрытие и развести костер.
Укрытие — это не проблема.
— Я знаю идеальное место. — Я указываю на разбитый корабль с его мигающим светом.
На мгновение кажется, что он хочет возразить, но затем он кивает.
— Я последую твоему примеру.
Теперь в нем точно произошли перемены.
ХЭЙДЕН
Она в безопасности.
Ошеломляющее облегчение проходит через меня волнами, как будто подстегиваемое моим кхаем. Он громко напевал свою песню с тех пор, как она появилась на горизонте, размахивая пылающим одеялом. Подумать только, что она рисковала своей безопасностью, чтобы защитить меня от мэтлакса? Это унизительно. Хотя мэтлаксы обычно не представляют опасности для охотников, эти были моложе и, следовательно, более агрессивны. Их атака застала меня врасплох, как и спасение Джо-си.
Она пришла, чтобы спасти меня.
Я потираю грудь, до абсурда довольный этой мыслью.
Моя пара направляется к мигающему, странному свету на горизонте, болтая. «Это корабль», — говорит она мне, даже когда она держит свои поврежденные руки перед собой ладонями вверх. Это корабль, и она нашла других внутри, и именно поэтому она возвращалась по тропе, потому что поняла, что не может оставаться и ничего не делать, и это расстраивает ее, но она должна поступать правильно, потому что именно этого хотели бы от нее другие. Я слушаю ее вполуха, погруженный в песню моего кхая. Ее близость ошеломляет меня, и я хочу снова прижать ее к своему телу. Это первый раз, когда я был так близко к ней за последние дни, и хотя я знал, что она не здорова, я не могу перестать смотреть на нее, на покачивание ее бедер при ходьбе, на ее грациозные движения. Она что-то говорит, и я бурчу в ответ на всякий случай, если она этого ожидает. Мгновение спустя она останавливается и, нахмурившись, поворачивается ко мне.
— Они вернутся? — спрашивает она меня.
Ах.
— Мэтлаксы? Да. Им будет любопытно, и они вернутся, как только наберутся смелости. Если мы еще раз разведем огонь, они уйдут навсегда. Они не самые умные существа.
Она прикусывает губу и кивает, щурясь, когда красный свет ярко бьет нам в глаза.
— Кстати, не трогай эту штуку. Я на собственном горьком опыте убедилась, что это немного горячо. — Она машет в воздухе поврежденными руками.
— Ты не должна была этого делать, — говорю я ей.
— Я хотела помочь. Они напали на тебя. Ты был в опасности?
Если бы я был в полной силе? Маловероятно. Но я ослаблен несбывшейся песней кхая и многими днями путешествия. Я киваю.
Она лучезарно улыбается, как будто довольна моей слабостью.
— Тогда я помогла.
Желание поправить ее подступает к моему горлу, но она так счастлива быть полезной, что я сдерживаю слова. Мне все еще приятна мысль о том, что моя пара пыталась защитить меня. Никто никогда раньше не сражался за меня. И в процессе она причинила себе боль. Я огорчен этим… и унижен этим также. Я беру ее за локоть и заглядываю в темное углубление странной пещеры.
— Оставайся здесь, а я проверю, нет ли животных.
— Я уже была внутри, — говорит она, наморщив мне свой странный, плоский, подвижный человеческий лоб. — Ты что, не слушал?
Признаю ли я, что проигнорировал часть ее болтовни в пользу разглядывания ее тела? Я отвожу взгляд, а затем снова смотрю в ее ищущие глаза.
— Моя концентрация… кхай… это трудно. — Я потираю грудь, чтобы подчеркнуть свой неубедительный ответ.
Но она понимающе кивает.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. — Ее щеки ярко-розовеют, и она отводит взгляд, как будто стесняясь. — Во всяком случае, там безопасно. Никаких живых существ. — Она дрожит. — Только мертвые.
— Хорошо. — Я хочу пожурить ее за то, что она вслепую забрела в пещеру, в которой могло гнездиться любое существо, особенно на территории мэтлаксов. Но мы… не кричим друг на друга, и я не хочу ее злить. Не тогда, когда облегчение от встречи с ней все еще переполняет меня.
Я вхожу в устье странной пещеры. Это очень похоже на пещеру старейшин с ее странными гладкими стенами и полами. Мне от этого не по себе, но Джо-си нуждается в укрытии и месте для отдыха, так что сойдет. Она забирается вслед за мной, и я протягиваю руку, чтобы помочь ей, так как она поранила свои руки. Мы проходим внутрь большой комнаты на несколько шагов, и когда мы оказываемся достаточно далеко от входа, я жестикулирую.
— Сядь, — говорю я ей. — Я разведу огонь в этой пещере, а потом мы позаботимся о твоих руках.
— Я в порядке, — быстро говорит она. — Я могу помочь…
— Джо-си, — говорю я, мой голос хриплый от раздражения, и я вижу, как напрягается ее спина. Я тщательно подбираю слова. — Ты умна и храбра, но ты ранена. Я нет. Позволь мне сделать это, и мы позаботимся о твоих ранах. Чем скорее мы их вылечим, тем скорее ты почувствуешь себя лучше.
И, набравшись смелости, я провожу тыльной стороной пальцев по ее щеке. Мне не следовало бы, но я ничего не могу с собой поделать. Я не могу больше сопротивляться прикосновению к ней, как не могу сопротивляться дыханию.
Я жду, когда она отбросит мои руки. Я жду, когда она нахмурится на меня. Но она только пристально смотрит на меня, ее глаза большие на круглом человеческом лице, а затем она кивает, морщась.
— Они действительно причиняют боль.
— Тогда позволь мне помочь. Позволь мне позаботиться о тебе, моя пара.
Когда она не протестует, я бросаю свой рюкзак на землю и вытаскиваю из него несколько вещей. Мой мешок с собранным трутом и пухом, а также несколько сухих навозных лепешек, собранных с тропы для дальнейшего использования. Затем я снова закрываю его и жестом предлагаю ей сесть на него. Здесь нет удобных ковриков для сидения, и моя пара не будет вынуждена стоять на коленях на холодном полу.
Она тяжело садится, и я понимаю, как она устала. Я глажу ее мягкие волосы — снова, не в силах удержаться — прежде чем встать и начать сооружать поблизости яму для костра. Вокруг него нет камней, но сам пол имеет каменную поверхность, поэтому я очищаю его от валежника и разжигаю костер.
