Она улыбалась мне, я сидела с постным лицом, мне казалось, что она на мне репетирует сценку, предназначенную для кого-то другого. А может быть, я просто уже привыкла к тому, что что бы ни происходило вокруг, это всегда кончится моим обломом, поэтому никому не верила. Но Асани была прекрасной актрисой, ее невинный взгляд покорял, я невольно отметила, что ее дикие желтые волосы хорошо смотрятся с ало-бордовым цветом халата и обивки стула. Она разбиралась в красоте, уж в чем в чем, а в красоте ей не было равных.
— Бывает, — сдалась я, она печально улыбнулась и отпила вина, посмотрела куда-то вдаль.
— У меня с самого детства так было. Ты же знаешь, что я получеловек?
Я округлила глаза, она пожала плечами и тихо рассмеялась, кивнула:
— Это мой секрет. Мне мало отпущено. Я меняюсь, эти изменения не заметны снаружи, и я стараюсь их скрывать, но сама для себя я знаю. Я видела, как умерла моя мама. Постарела, покрылась морщинами, у нее ослабели ноги, руки, сердце. Меня ждет то же самое, еще каких-то лет двести, и я буду вся в складках. Так что мое время ограничено, Улли, и я не хочу тратить его зря. И это причина, по которой я так спешу найти любовь.
У меня брови невольно взлетели на середину лба — какая любовь?! Она искала тугой кошелек и титул, это видели все, для этого не нужно обладать экстрасенсорными способностями, достаточно разок услышать ее запросы, типа: "Хочу поужинать в каком-нибудь красивом месте, ты знаешь что-нибудь особенное? Чтобы там были фонтаны, и может быть, эльфийская кухня" — после таких заявлений несостоятельные ухажеры отваливались сами, рядом оставались только те, кто мог легко повести ее в такое место. Меня поражала ее способность принимать подарки и ничего не давать взамен, она говорила, что поклонники платят за ее внимание, и пусть будут счастливы, что она с ними поговорила и улыбнулась, сверх того она ничего не обещала, а значит, не должна. Самое удивительное, что желающие каждый раз находились. У нее было море богатых ухажеров, но она ко всем относилась довольно прохладно, говорила, что пока не выбрала, и ждет, чтобы они себя проявили. Я понятия не имела, что это вообще значит — "проявили"? Она рыцарского турнира под своим окном ждет, или серенад, или чего?
Асани тихо рассмеялась, отпила еще вина и кивнула:
— Да, я хочу любви. Такой, чтобы прямо ах, чтобы он весь мир к моим ногам бросил. Чтобы он был королем. Не каким-то марионеточным монархом при конституции и парламенте, а настоящим королем, чтобы сказал — усыпать дорожки золотом! И слуги побежали усыпать, потому что он так сказал. И чтобы драма, чтобы он был, например, женат. Представляешь? Вот у него страна, семья, все нормально. И тут появляюсь я, и он сходит с ума от любви, и его жена долго страдает, но в итоге понимает его и прощает, потому что такую любовь невозможно осуждать. Или чтобы меня сожгли на костре как ведьму, — она сделала большие безумные глаза, захихикала, — да, чтобы он любил меня, но был вынужден подчиниться закону, потому что такая красота не может существовать. И он бы потом сошел с ума и разрушил всю страну от горя, что не смог меня удержать. Чтобы моя смерть всех чему-то научила.
У меня глаза уже поселились на лбу, казалось, что я сижу рядом с опасным психом, но Асани продолжала, как будто ей доставляло удовольствие меня повергать в шок:
— Я хочу красиво умереть, да. Причем, молодой. Чтобы никогда не покрыться морщинами, чтобы мои руки запомнились сильными и изящными, чтобы я вспыхнула и сгорела вся, в пепел, только вспышка и пыль. Или может быть, мне пойти на войну? Торжественно обрезать волосы перед строем солдат, и почти не плакать, одну слезу, может быть, и все. Надеть доспехи, поднять знамя — и в бой! И умереть в этом бою, в самой гуще схватки, и спасти всех, чтобы меня навсегда запомнили. Говорят, скоро будет война с демонами. И говорят, тебя видели с Деймоном ис’Тером, это правда?
Я чуть в голос не застонала — это надо было придумать такую впечатляющую прелюдию к такому банальному вопросу! Ну конечно, кто еще может ее заинтересовать, если не самый богатый и знаменитый парень на Грани.
— Он ведет курсы доврачебной первой помощи, — сдержанно ответила я, — расписание в холле первого корпуса, можешь сходить, он обязательно тебя выслушает.
Она фыркнула и отмахнулась, скорчила рожицу:
— Туда все ходят, а я — не все! Я должна стать для него особенной, выделиться из потока, понимаешь?
— Ты не по адресу, Асани, — качнула головой я, — это все точно не ко мне.
— Но тебя с ним видели!
— Он подошел познакомиться, но откуда-то появился Роман и прогнал его, так что мы даже двумя словами не перекинулись, мне нечего тебе дать по этому вопросу, прости.
— Этот твой Роман! — с досадой фыркнула Асани, встала и ушла с балкона, утащив за собой свой трон, я проводила ее взглядом и открыла книжку, опять погружаясь в починку космического корабля.
Следующий интересный разговор состоялся в тот же день, когда Асани потащила меня медитировать в оранжерею, это было странно, но я пошла. Сил мне хватало, я в городе ни на что особо не тратилась, а то, что тратила в саду дома лосика, там же и восстанавливала — там силы было море, и совсем некому было ее поглощать, там жили гномы, у них была другая специфика подпитки. В итоге этот сад за неполную неделю превратился для меня в настоящее место силы, я там так часто подпитывалась, что эта земля меня уже узнавала и практически приветствовала.
В оранжерее на крыше общаги росли тоненькие слабые деревья, которые сами потянули бы из меня силу, если бы я к ним подключилась, но мне было не жалко, так что я пошла, Асани умела быть настойчивой. Когда мы поднялись на крышу, меня стали терзать смутные сомнения по поводу цели нашего визита сюда, потому что здесь сидела в позе лотоса наша зеленоволосая соседка, и Асани первым делом пошла к ней. Дальше шел спектакль, достойный столичной сцены, в котором Асани играла главную роль, а я изображала реквизит, итогом стало приглашение на чай от нашей соседки. Когда мы вернулись в комнату, я прямо спросила у Асани, зачем она это делает, и она призналась, что Лейли видели с Деймоном ис’Тером, так что она может помочь им встретиться. Все стало ясно.
И в оранжерею, и на чаепитие Асани оделась очень скромно, как она мне с готовностью объяснила — чтобы не смущать Лейли своей красотой, "красота нужна только в общении с мужчинами, с женщинами она вредит". Я сдержала порыв спросить, где эта ее мудрость пропадала в наш первый день в Академии, умная какая.
В комнате Лейли оказалось скромно, но вполне уютно — со вкусом подобранные вещи создавали единый стиль, хотя каждая по отдельности выглядела старенькой и потертой, некоторые были аккуратно подклеены и заштопаны, я видела, как хозяйке за них стыдно, и даже хотела сказать что-нибудь ободряющее, но мне не давали вставить ни слова. Лейли разлила по чашкам очень неплохой чай, мы открыли купленную в пекарне возле общежития водных коробку пирожных, и Асани плавно перешла к делу, ради которого это все и затевалось. Лейли выслушала ее внимательно и сочувственно, а потом выдвинула встречное предложение, начав так же издалека, как до этого Асани:
— У каждого в жизни бывает такой этап, когда точно знаешь, что хочешь все изменить, но пока не знаешь, как именно. У меня сейчас тоже что-то вроде этого. И я недавно узнала отличный способ решить эту проблему, — она сидела вся такая величественная и загадочная, Асани изо всех сил пыталась повторить ее позу, но не могла — все те движения, которые Асани изображала через силу, у Лейли получались просто и естественно, это было так ненавязчиво, что я обратила внимание только сейчас, хотя уже достаточно с ней общалась. И заметив это, я тут же заметила следующее — Асани от Лейли просто трясет. То ли это зависть к красоте, то ли подсознательное желание убрать от себя подальше более умелую и опытную соперницу, но спокойная грация Лейли заставляла Асани ломаться столярным метром во всех плоскостях. Картина была такая многогранная, что я просто взяла себе второе пирожное, откинулась на спинку стула и стала наблюдать эту битву титанов на пироженках.
