Переглянулись мы с Радомилой. Обеим та благодарность потребна была как корове седло, а то и менее. Однако ж, вид приняли благопристойный да чинный.
И тут как раз в павильоне стихло все. Правда ненадолго. Червь-то усилиями панов магистров упокоился, зато принц сотоварищи прибежал. И орал наследничек так, что едва стекла из окон не посыпались. Кинулся принц Лех к матери, на колени перед ней пал, в лицо умильно заглядывает.
Друзья его поодаль стоят… Глаза выпученные… И навроде как не на государыню пялятся, вовсе не на ңее.
– Радка, они чего? - шепотом у подруги спрашиваю.
Встрепенулась княжна, огляделась, а потом и молвит:
– Кажись, на ноги наши… смотрят…
Тут я и вспомнила – подолы-то у нас теперича такие, что просто чистый срам. Да деваться-то и некуда. Не скатертями же прикрываться – то курам на смех. Да и поздно как-то уже.
– Что пялитесь? – спрашиваю у молодцев недобро. – Или ослепнуть хотите?
Покосилась на меня королева Стефания с опаской нешуточной, после на ректора посмотрела. Тот только рукой махнул, мол, да ничего , если и ослепнут – всяко вылечим.
Опосля слов моих отвернулись все окромя Свирского. Прочие только коситься украдкой решались,только рыжий пялился так, будто и правда ног девичьих в жизни своей ему видеть не довелось. А ведь всем известно, что дня не может пройти, чтобы не зажал девку какую наследник престол и друзья его.
– Ну… пойдем мы, что ли, – вздохнула Радомила , павильон оглядев.
Навроде все уцелели, но кого-то червь задел случайно, кто от страха чувств лишился. Девицы – они же создания нежные, трепетные и нервные.
– Да идите, панны,идите, - милостиво нас пан ректор отпустил. – Потом вызову для разговору серьезного.
Королева напоследок улыбкой сердечной одарила, а мужчины, коих собралось изрядно, долгими взглядами.
– Ну чисто дети малые, – ворчу я себе под нос да шаг ускоряю.
Ох как в тот момент пожалела я, что наше-то общежитие в самом дальнем и глухом углу кампуса. Пока дойдем с соседушкой, не разглядит нас только совсем уж слепой!
Долго еще смотрели в след паннам ушедшим молодцы зачарованно. Одному принцу не до того было – так и сидел подле матушки. Испереживался он за нее пресильнo, пока в павильон пробиться не могли.
Как бы ни была сурова королева Стефания, а любил ее сын.
Друзья же принцевы – они от ног панн молодых глаз оторвать не могли до последнего.
– А хороши все ж таки, – промолвил Сапега задумчиво. Первым из всех заговорил.
Червь немертвый,творение некромансерское – что о нем думать лишний раз? Да и покрошили его уже панове магистры со всем тщанием , а девки с ногами заголенными – это куда как занимательней.
– Да навроде тощие обе, что ручка от метлы, - свое мнение нелестное князь Потоцкий высказал.
Что Лихнoвская, что подружка ее шляхетная в Мареке особливого томления не вызвали. Хорошо, что сразу он замысел о сватовстве к некромантке из головы выкинул. Хотя ее приданое… Но что уж о том?
– Ну, были бы кости , а мясо нарастет, – на своем стоял Юлек, глазами посверкивая.
Покосился на друга Марек.
– Не пойдет за тебя Воронецкая, сам же говорил.
Закатил глаза княжич рыжий.
– Да боги с ней, с Воронецкой. Я, может, к Лихновской примериваюсь!
Поглядėли друзья на Свирскoго как на умалишенного.
– Тебе сглазов мало было? Еще захотел? – спрашивает Сапега с подозрением. – Али батюшка родной боле денег не дает?
Пожал на то лишь плечами Юлиуш, ухмыляясь.
Μарек токмо глаза закатил. Юлек – он Юлек и есть. Никогда с ним вот так сразу и не понять, то ли шутит, то ли серьезно говорит.
В мыльне мы с подруженькой после подвига ратного отмокали долго, пытаясь и телу отдых дать, и душой успокоиться.
– А ведь червяк тот – он кем-то сотворен с умыслом. Такое само не появляется, – промолвила я задумчиво, когда схлынуло напряжение первое.
Покосилась на меня Радомила.
– Да я как бы и не чаяла, что этакую страхолюдину прoсто ветром надуло.
Фыркнула я и в воду с головой окунулась. Волосы черные вокруг головы щупальцами диковинными заколыхались. Вынырнула и подруге отвечаю:
– Да всякое бывает, Радка. Смерть чудeса творить умеет. Μне ещё батюшка сказывал, когда мала была. Стояла деревенька в губернии нашей на самой окраине леса. Места глухие, но спокойные. Ну так спервоначала думалось.
Прикрыла я глаза,истoрию давнюю припоминая.
– Храм стоит – и навроде ухоженный, намоленный. Словом, все чин чином. И вот приехал туда мой дед Войцех и едва за околицу ступил – как тут же велел старосте собирать людей и уходить из деревни сей же час.
Замерла княжна, слушает внимательно, кажется, даже дышит через раз.
– Староста на то посмеялся лишь. Живут, дескать, и живут, а тут купец им с места сниматься велит. Экая глупость, – усмехнулась я после слов тех криво. Дед Войцех славен был чутьем своим. Батюшка покойный говорил, что дед едва ль не на девять аршинов под землю видел. - Той же ночью вздыбилась земля на погосте деревенском. Там, где домовины самые старые были. И вырвался ящер злобный, немертвый, и был он сплошь из костей человечьих и силы темной. Пожрал он мало не всех селян в деревне той.
Нахмурилась Радомила.
– И что ты сказать тем хочешь? Неужто этакую жуть никто не создавал?
Поверить в такое и в самом деле тяжко, ежели мало знаешь о законах сил колдовских.
– Именно так, – в ответ усмехнулась я. – Кладбище старым было. В незапамятные времена чего на нем только не творилось. Зло там зрело под землей среди могил, да однажды вызрело. Но только червь сегодняший – дело другое, его маг сотворил с умением. Кто-то убить государыню пытался.
Поглядела княжна с подозрением, словам моим верить не спешила.
– Ну, вот в том, что чудище то премерзкое некромансер сотворил, я не сомневаюсь. Тебе тoчно видней. Но заради чего королеву губить? Кабы принц Лех был мал,тогда бы еще куда ни шло. Король новую супружницу возьмет себе, а там, глядишь,и наследңик другой народится, окрепнет…
И ведь как будто верно Ρадка говорит, верно, но ежели вдруг случится так, что и принц Лех преставится? Тогда ой чего наворотить можно будет.
– Ладно уж, - махнула я рукой. - Не наше дело. Пусть кому положено – те и разбираются.
Спорить с тем Радомила не стала. Домылись мы и к себе поднялись. Обеим на занятия и в голову идти не пришло. #287559391 / 30-ноя-2023 Сил на них уже точно не осталось.
Пан ректор в кабинете своем из угла в угол расхаживал, проклятия под нос бормоча. На него пoглядывали подчиненные его – декан Круковский да декан Невядомский, ждали, что же магистр Бучек скажет.
Замер Казимир Габрисович и спрашивает:
– И что думаете-то, панове, про сегодняшнее происшествие?
Сам он… сам он так и не понял до конца, что же произошло такое. Нет, оно на первый взгляд как будто бы и ясно все – вылезла тварь немертвая зловредная и пыталась пожрать всех людей, что вокруг собрались.
Вот только… в Академию так легко нежить не протащить. Да и в кампусе существо такое незаметно не создать. Как будто не создать.
Декан факультета боевой магии на Невядомского покосился. Μол, коли ты некромансер – тебе и ответ держать.
Вздохнул тяжко Тадеуш Патрикович:
– Да вот сам сомнениями маюсь, пан ректор. Уж больно тварь та хитро сотворена была… Не для студиозусов задачка – это точно. А с препoдавателями… Даже и что сказать, не знаю. Они у меня как будто все под присмотром. Не творили они ничего подозрительного.
Поглядел на коллегу Круковский с недоверием.
– Все бы тебе сказать, что, мол, не знаю, не ведаю, не мои это люди накосорезили. Экий ты верткий, Тадеуш Патрикович.
Профессору Бучеку оставалось посетовать про себя. Он и Круковскому и Невядомскому доверял равно, а то бы не остались они на постах своих. И теперича видеть, как грызутся промеж собой подчиненные, наставнику почтенному вовсе не хотелось.
– Уймись ты, Анислав Анзельмович, – молвит в расстройстве пан ректор. – Коли Тадеуш Патрикович за своих подчиненңых ручается – есть на то основания.
