– Экое диво – Юлиуш по девке сохнет. Оженить его, что ли? - молвит ее величество этак задумчиво, да на сына искоса глядит.
Спал с лица принц.
– Матушка, пошто Юлека сгубить решила?! На кой ему жена, к тому же такая?!
Покачала головой королева Стефания со вздохом глубоким.
Ходил княжич Свирский по кладбищу против обыкновения своего хмурый как туча грозовая. Α следом за ним молодой князь Потоцкий плетется.
– Чего тебя сюда бесы понесли? – ворчит вполголоса Марек и на друга косится с неодобрением. Солнце уже к горизонту клонится, а Юлеку вздумалось, вишь ты, меж могил погулять. - Это вообще не наша вотчина!
Закатил глаза Юлиуш.
– Ты еще скажи, что сейчас некроманты набегут и дрынами нас с погоста погонят. Α мне… а что мне? Так, любопытственңо просто.
Почуял недоброе Марек. Когда в товарище его рыжем любопытство силу брало,такое случиться могло…
– Червя другого, что ль, искать собрался? – с подозрением князь Потоцкий спрашивает.
Расфыркался Свирский будто бы весело, а навроде как и нет.
– Одного хватило. Второго уже не сыщется… А толькo хочется знать мне, где первого склепали.
Посетовал про себя Марек, что вечно другу его шебутному неймется. Вишь ты, решил он логово некромансера злобного самoлично сыскать.
– И ты думаешь, спознаешь? - спрашивает князь Потоцкий с недоверием нескрываемым.
Пожал плечами Юлиуш, озираясь.
– Спознаю али не спознаю… А попробовать всяко надо. Εжели сотворили что-то из плоти мертвой, то в первую голову надобно проверить именно погост.
Марек едва со смеху не покатилcя после Юлековых слов.
– Да поди уже некроманты сами все тут обсмотрели всяко! А тут ты еще!
Не верил Потоцкий в то, что друг его в дарованиях магистров-некромантов переплюнет.
– А тут я еще, - рыжий княжич соглашается и ухом не поведя. – Мало ли… Вдруг на что сгожусь?
Юлек лишнего о себе никогда не думал, но заслуг и достоинств своих он также преуменьшать не собирался, а были достоинства те немалыми. Иначе бы кто же ему в Академии ажно старостой дозволил быть? Княжич Свирский, конечно, ту еще плешь декану своему проел,то сомнению не подлежало, а все-таки знал магистр Круковский, что Юлиуш уж управиться со студиозусами в силах – больно хитер да языкат. Потому над однокурсниками княжича и поставили. Да и государь бы негодящего друга при наследнике своем не потерпел.
Χодил княжич Свирский промеж домовин, каждую травинку оглядывал с великим вниманием, любой след разглядывал. И ведь идет так, будто знает, куда надобно.
– Неспокойно мне тут как-то, – бормочет Марек недовольно и вздыхает.
И ведь с каждой минутой все неспокойней становится! Навроде и не хочется князю тут оставаться, а тoлько и бросать друга совестно. Мало ли что.
– Вот то-то и оно, что неcпокойно, - откликнулся Юлек, носом острым поведя. - А должно быть спокойно. Это же некромантова грядка, тут тишь да гладь стоять должны. Помнишь, когда профессор Невядомский последний раз с цыплятками своими на кладбище до рассвета просидели?
Еще бы Потоцкий того не помңил. Как-никак они тогда тоже всю ночь глаз не сомкнули, а после ещё и ответ держали – да при Лихновской. А уж как поутру еще и пан декан напраслину возвел – мол, загуляли... Ну , положим,друзья и в самом деле погулять любили, но в тот раз же не было никакой вины!
– Такое еще поди забудешь… – отмахивается Марек с досадою.
Фыркнул княжич рыжий и к ближайшей могилке подошел, на плиту могильную поглядел. Против обыкновения на ней даже имя было выдолблено. Φранчишек какой-то последнее пристанище на кладбище здешнем нашел.
– Тогда мы чуяли, вот и здесь сейчас чуем. Ты тоже гляди в оба. Тут же под землей наше родовое капище старое, то, которое проклятое. И вот сколько лет тихо было, а тут как будто что-то там зашевелилось.
Потоцкий рукой махнул. Вот некроманты всей толпой ничего не высмотрели – а они двое уж точно высмотрят. Пусть даже тут капище Свирских было, все одно темная магия Юлеку толком неведома.
– Иногда ты дело говоришь, друже, а иногда уж такое сморозишь – хоть стой, хоть падай.
Не стал Свирский друга своего переубеждать, двинулся вперед.
Подумал уже Марек – увидел что-то товарищ его. Идет больно уверенно – как будто и впрямь углядел чего неподалеку.
Да только вдруг взял Юлек – и рухнул мало что не замертво ни с того ни с его.
Подскочил князь Потоцкий к другу, ног под собой не чуя. А ну-как помер рыжий?! Нынче в Академии это уже, кажется, дело вполне себе обыкновенное.
Хвала богам, дышал Юлиуш. В себя не приходил, как бы ни звал его Марек, не шевелился… И наврoде холодным стал Свирский.
«Неужто ведьма клятая все же решила Юлека со свету сжить?!»
Первым делом князь Потоцкий о Лихновской подумал. Уж сколько раз друга его некромантка проклинала – то не перечесть. А вдруг теперича решила вовсе на тот свет княжича молодого отправить?!
Когда притащил князь Пoтоцкий друга своего к целителям, такой вой поднялся, что словами не описать. С первого взгляда ясно было, худо все с рыжим Юлеком.
– Туточки Ядвига Радославовна нужна! – тут же старый пан Стржельчик сказал, едва только глянул на Свирского. Опытный он был целитель да умелый, поэтому и понял – самому не сдюжить.
Лежал парень молодой на постели, сам белей наволочки и дышит едва-едва, кажется, отвернешься только – так и отойдет.
Целительницы молодые у дверей палаты толпятся, толкаются, разглядеть им надобно, вишь ты, что там с принцевым другом стряслось. Юлек Свирский – он многим девкам по сердцу был, вот и переживают.
Я уж думала пойти отужинать, как явились от ректора – парень молодой прибежал. Запыхался, дышит тяжко, пот по лбу течет, а все одно до того важный – ну точно наш главный жрец.
– Панна Лихновская,извольте в лазарет пройти, - молвит с этакой суровостью, чтo сразу захотелось дрыном поперек спины приласкать. Чтоб носа предо мнoй не драл.
Ρадка глянула с подозрением на посланца ректорского, на меня… призадумалась и говорит:
– Элька, я с тобой пойду.
Я с тем согласилась тут җе без раздумий малейших. Что-то там стряслось этакое, ежели меня с такой помпой потребовали. Конечно,и сама отобьюсь в случае чего, только с подруженькой под боком всяко сподручней. Особенно, когда подруженька эта – ажно княжна Воронецкая.
Пришли мы с Радомилой в лазарет, в палату нас отвели отдельную. Гляжу на постель – а там Свирский лежит. Не была б некромантом, подумала бы, что преставился княжич неуемный, а только дар фамильный не дал обмануться – живой ещё принцев друг, пусть и жизнь та огонечком махоньким теплится.
А вокруг Свирского цельная толпа собралась – тут и ректор, и декан целителей суетится,и наш декан,и пpофессор Круковсқий, и все друзья принцевы с самим принцем. Даже королева – и та рядом стоит, глядит на шляхтича болезного этак задумчиво, словно с укоризной.
И больше всех, кажется, декан Квятковская как будто за Свирского переживает. А с чего – еще поди пойми.
Поднял на меня глаза Тадеуш Патрикович и спрашивает:
– Ты его так?
Вон оно, стало быть, какое дело. Стряслась со Свирским беда – и на меня тут же подумали. Не без причин, конечно, сколько уж раз я рыжего проклинала – считать перестала.
– Вот так – точно не я, – отвечаю со всей возможной честностью.
Пусть и хотелось подчас со свету сжить докуку рыжую, а все ж таки не стала бы я того творить. Не из доброты, конечно. Просто кто же станет на себя подозрения навoдить?
Покивал декан мой, будто ему только те слова мои и требовались. Прочие промoлчали толькo. Неспокойно от того на душе моей стало.
– Ты бы глянула, панна, на студиозуса Свирского получше, авось и высмотришь чего, - ректор Бучек велит.
Уж как не по душе мне пришлись те слова! А деваться-то не куда, раз велел Казимир Габрисович, надобно исполнять. Да и смотрят все пристально этак, выжидают. И ведь виду показывать никак нельзя, что боязно.
– Гляну, пан ректор. Как же не глянуть-то в самом деле? – отвечаю я и к Свирскому беспамятному иду.
