бы уже на второй или третий день, но вы до сих пор здесь, не до конца излечены от редкого недуга, скрашиваете мой вечер своей интересной компанией.
Мне вспомнились слова мамы.
«Уходи, птичка моя… Мы с отцом сбежали не просто так. Они придут, едва узнают о твоей сути, и заберут, как не смогли в прошлый раз.»
Она поняла, что я в другом мире, и потребовала бежать отсюда, опасаясь кого-то. Ее наставления не давали покоя. Возникали догадки одна поразительнее другой. Хотелось бы понять суть каждой сказанной ею фразы, однако я не представляла, как снова встретиться с той, которая уже ушла в мир духов. Только если снова отправиться на гору Памяти.
— Родители умерли, когда я была маленькая. Мне нечего о них сказать.
Мужчина откинулся на спинку стула, сцепил руки в замок.
— Расскажу вам занятную легенду, Виктория. Что вы слышали о драконах?
— Ничего. В нашем мире такие особи не водятся. Лишь в выдуманных книгах и фильмах можно встретить, но вряд ли те образы схожи с вашей реальностью.
— Весьма вероятно, — кивнул Горлэй. — Некогда люди не были наделены магическими способностями и не могли управлять невидимой глазу материей. Но все мы стремимся к совершенству. Первыми магами стала группа смельчаков, которые заключили сделку с самым древним драконом. Однако все оказалось не просто, ведь если появляется сила, то должна образоваться и противодействующая ей.
Внутри до предела натянулись струны. Я слушала, не смея лишний раз вздохнуть, ведь подозревала, что его рассказ очень важен. Казалось, вот-вот прольется свет на все странности, окружающие меня последнее время.
— Законы природы нельзя нарушать. Чаша весов всегда должна находиться в равновесии, и, раз кто-то смог даровать, то обязательно появится тот, кто сможет отнять. Их называли проклятыми. Те, на кого не действовала магия, но кто мог высасывать ее у одаренных, притом делали это интересным способом, получившим название «поцелуй Дракона».
— Поцелуй Дракона, — едва слышно повторила я и коснулась губ подушечками пальцев.
— Будьте осторожной, Виктория, — подытожил Вемунд. — О проклятых давно никто не слышал, думаю, неспроста.
Я нервно сглотнула. Посмотрела на тарелку перед собой, осмысливая услышанное.
— Считаете, их намеренно уничтожают? Чтобы обезопасить себя?
— Этого не знаю. Я лишь рассказал отрывок из легенды, одной из многих, и не обязательно правдивую. Пейте вино, Виктория, оно поднимет вам настроение.
— Спасибо, но откажусь. Знаю, насколько коварен бывает алкоголь. А также знаю, какие непорядочные встречаются мужчины.
— О, не беспокойтесь, этого мне точно от вас не надо.
— А что тогда надо?
— Станьте моей женой.
— Нет! — ворвалась в комнату Амалия. — Ты обещал! Это нечестно! Ты говорил, что выйдешь за Каталину Фолис, а не за эту обманщицу.
— Подслушивать чужие разговоры не достойно юной леди, — разозлился Вемунд.
— И пусть, — топнула ногой девочка. — Я не желаю видеть в доме эту лгунью. Ты сам говорил, что я могу выбирать, и я выбрала. Хочу Каталину Фолис!
Горлэй встал и сократил между ними расстояние, возвысился над внучкой. Сейчас давил на нее своим авторитетом, что вряд ли шло на пользу.
— Отправляйся в свою комнату. Я скоро поднимусь, и мы обсудим твое возмутительное поведение.
Амалия развернулась на пятках, махнув распущенными волосами, и быстро зацокала маленькими каблучками по полу. Вемунд помедлил. Плотно прикрыл двери и вернулся за стол.
— Амалия выбрала вам супругу? Поэтому вы заключили договор, не взглянув на Каталину?
— Неоднозначная ситуация, однако вывод вы сделали верный. Мне семья Фолисов подходила тем, что Барион показался хватким молодым человеком, который не упустит своей выгоды и сделает все от него зависящее, чтобы добиться поставленной цели. Я узнал о его прошлом и был впечатлен достижениями. Упорный, не знающий преград, горячо любящий свою сестру. Другого мне и не надо.
— Вы словно его в себе в жены выбирали, а не саму Каталину.
Вемунд нахмурился. Подозвал колокольчиком служанку. Попросил ее подлить мне вина и сказал принести десерт.
— Не спешите отказываться от моего предложения, Виктория. Мне понравилось, что вы не остались равнодушной к сбежавшей собачке, хотя большинство девушек стояли бы и охали, не в состоянии что-либо сделать. Вы же отправились за ней и готовы были рискнуть ради спасения, можно сказать, обычного животного. Как я выразился ранее, вы покорили меня своей смелостью.
— Хоть кто-то оценил, — невольно усмехнулась я, вспомнив слова Роуэна, посчитавшего мою выходку верхом глупости.
Горлэй замолк на время, пока на столе меняли блюда. Попросил налить ему чаю. Бросил туда несколько кубиков сахара и в воцарившейся тишине размешал его ложечкой. Постучал о край. Отложил на блюдце. А я следила за каждым движением, до конца не понимая его мотивов. При чем здесь спасение Фо-фо?
— Вы не себе жену подыскиваете, а подбираете мать для Амалии? — прозрела я.
— Браво, Виктория. Вы не только смелы, но и сообразительны. Что ж, всего понемногу. Вечер, несомненно, оказался приятным, однако мне придется вас оставить, чтобы поговорить с одной не в меру любопытной юной особой. Надеюсь, это чудное безе поднимет вам настроение и поможет принять верное решение. Всего хорошего, — кивнул на прощание он и, не притронувшись к чаю, покинул обеденный зал.
Глава 14
— Роуэн ~
— С чего все началось? — полюбопытствовал Роуэн, глядя на плотную кладку пустого бассейна.
Хранитель стоял над местом, где некогда бушевали песчаные завихрения. Раньше энергия била здесь ключом, но пару лет назад полностью иссякла. Акор, центр Южной провинции, как и Ричмонд, разросся благодаря бесконечному источнику используемой магами материи, который вдруг обмельчал, а после окончательно пропал.
— С песчаных бурь, — ответил бывший Хранитель пустыни, Атрашир Виосс, проведя ладонью по загорелой шее. — После начали образовываться упругие воронки. Я не сразу понял, но они выстраивались по линии, постепенно приближаясь сюда. Потом произошел взрыв сырой материи.
Роуэн поморщился, представив последствия. До них дошли лишь слухи о том, как много магов обожглись собственной аурой, а ведь словами не передать, как ужасающе это выглядело на самом деле. Гореть, не видя огня и не имея возможности ослабить жар. На улицах этого всегда солнечного
