прошлой ночью?
Сэм ухмыльнулась.
— Он, вероятно, заслужил это. Он как один из тех духовно родившихся религиозных людей — более набожный, чем сам Бог.
Несмотря на то, что Коул сказал ей держаться подальше, она ходила вокруг меня, как рыбак, осматривающий свой улов.
— Сэм, серьёзно, держи дистанцию.
— Ты не соблюдаешь дистанцию, — заметила она.
Щёки Коула покраснели.
— Я просто проверял, не ослабла ли цепь ночью.
Он развернул своё тощее, но атлетическое тело.
— Лучше ничего не пробовать, Элис, — проворчал он.
Если он и пытался казаться угрожающим, то у него это плохо получалось.
Брови Сэм поползли вверх над её глазами.
— Почему зовёшь её Элис?
— Это её имя.
— Нет, это не так.
— Что ты имеешь в виду, это не так?
Мурашки побежали по моей коже.
— Ты сейчас серьёзно? Ты не знаешь, кого ты поймал? Чёрт, Коул, ты что, никогда не читал журналы?
— Нет, — застенчиво ответил Коул. — Кроме того, прошлой ночью было темно.
— Кира не была с тобой?
— Была.
— И она не узнала её?
— Ты знаешь, что всё, что моя сестра когда-либо читает, это журналы о серфинге, — его щёки стали такими же красными, как стена ящика. — Можешь уже просто объяснить? Если она не Элис, тогда кто она?
Сэм сделала долгий, протяжный вдох, как будто для того, чтобы усилить напряжённость. Или, может быть, это было просто для того, чтобы позлить Коула.
— Сэм…
Она улыбнулась.
— Девушка, которая у вас тут, — она кивнула подбородком в мою сторону, — это Лили Вуд.
— Лили Ву…
Последняя буква моего имени так и не слетела с его разинутого рта. Коул попятился, как будто я превратилась в дайла.
— Нет…
— Чёрт, ты, правда, не знал?
Коул провёл рукой по своим светлым волосам так грубо, что вырвал пару прядей. Они падали, сверкая, как золотая нить, в полосах солнечного света, пронизывающих холодный, влажный воздух. Вряд ли я ему сильно нравилась, но я также не думала, что он меня ненавидел. По ужасу, отразившемуся на его лице, я почувствовала, что вся жалость, которую он испытывал ко мне, исчезла. Я обманула его, и обман был ужасен. Я отвела от него взгляд, ненавидя нарастающее отвращение, исказившее его черты.
— Это правда? Тебя зовут Лили?
— Что? Ты мне не веришь? — Сэм надула нижнюю губу.
Не было смысла притворяться, что это не так — мои фотографии были по всему Интернету, — поэтому я кивнула.
— Я же говорила, — голос Сэм звенел от гордости. — Тебе, наверное, стоит пойти и сообщить своей матери. Если только ты не хочешь, чтобы пошла я и сама сделала это?
— Мне было поручено оставаться с ней, — его тон был очень-очень низким. — Ты иди.
Чувство вины терзало меня сильнее, чем после того, как я случайно отравила Куинна пылью. Было странно чувствовать вину за что-то столь тривиальное, как ошибочная идентификация. Я предположила, что это чувство возникло из-за боли, исказившей лицо Коула. Я рассуждала сама с собой. Он заковал меня в железные цепи. Он не заслуживал моего чувства вины, но потом я подумала о скомканной толстовке и отсутствии воротника, и желание презирать его так же сильно, как я презирала других, поубавилось.
Я повернула голову, чтобы сказать «прости», но он выпалил:
— Ты пришла сюда, чтобы закончить то, что начал твой дедушка?
На этот раз мне было обидно. Я отвернулась, мотая головой из стороны в сторону, мои волосы поднимали пыль с пола, на котором я всё ещё лежала, как червь.
Он фыркнул. А потом он просто стоял, сердито глядя на меня сверху вниз.
Откуда-то донеслось глубокое, громкое рычание, сотрясшее землю. Я повернула голову к импровизированному окну. Я бы узнала этот звук где угодно. Каджика. Что они с ним делали? Я закорчилась, цепи загремели вокруг меня, когда я пыталась освободиться от них.
Раздался ещё один громкий пронзительный звук.
Мне удалось перекатиться на бок. Мне нужно было добраться до него.
Руки прижали меня к земле. Взгляд Коула остановился на моей руке, которая вспыхнула от учащённого пульса Каджики.
— Почему светится только одна из твоих ладоней?
До меня донеслось ещё одно пробирающее до костей рычание.
«Каджика, если ты меня слышишь, крикни «да»!»
Я ждала и ждала, но он так и не крикнул «да». Раздался ещё один резкий крик, а затем наступила тишина. Худший вид тишины. Моя ладонь перестала пылать. Я боролась с цепями, но они волшебным образом не соскользнули с моего тела. Я была в ловушке.
«Пожалуйста, только живи».
— Это не пыль, не так ли? Это какая-то связь с твоим парнем.
Я проклинала свои бессильные голосовые связки, когда обратила умоляющий взгляд к Коулу, умоляя его пойти проверить Каджику.
Жёлтые резиновые Кроксы заскрипели и остановились в нескольких сантиметрах от моих собственных ног.
— Что не пыль?
Кира вернулась. Спереди её лавандовую футболку украшала красная полоска. Пожалуйста, пусть это будет не кровь Каджики. Но кому ещё это могло принадлежать? Если только Каджике не удалось ранить одного из его похитителей…
Я подняла убийственный взгляд на её лицо.
— Доброе утро, Лили.
Она сделала упор на моём имени, по-видимому, огорчённая тем, что ошиблась.
— Когда он закричал, одна из её рук загорелась, — объяснил Коул, поднимаясь на ноги. — Я думаю, она как-то связана с другим фейри.
Кира нахмурилась.
— Я помню, как Нана рассказывала мне об этих волшебных узах, которые могут установить фейри, но не с другими фейри. Думаю, это было с людьми. Как способ следить за ними, чтобы потом уничтожить их.
Её загорелый лоб наморщился ещё больше.
Я заметила пятнышко крови у края её волос. Сильный холод пронзил меня насквозь. Откуда взялась вся эта кровь?
— Мне нужно перепроверить эту информацию с мамой. Она знает.
— Что тебе нужно перепроверить со мной? — Шарлотта тоже вернулась.
Я почти ожидала, что Куинн войдёт вслед за ней, но дверь больше не открывалась.
— Коул подозревает, что она связана с этим человеком, — сказала Кира.
— Ты имеешь в виду, отслеживающую связь?
— Да. Это то, на что ссылалась Нана.
— Кира права. Фейри любят помечать свою добычу, — сказала Шарлотта. — Но метка остаётся только на человеческой коже.
— Что означало бы, что он — человек, — сказал Коул.
— Он исцеляется каждый раз, когда мы его режем.
Мой желудок скрутило. Они резали его?
— Он слишком силён, чтобы быть человеком. Вы бы видели, что он сделал с… — Кира остановилась на полуслове и провела тыльной стороной ладони по лбу, как будто пытаясь стереть призрачную кровь.
Может быть, это была кровь не Каджики.
Как же я надеялась,
