– сказала та, и сканеры мерно загудели.
Через двадцать минут такого лежания, от которого я чуть не заснула, целительница отключила артефакты и скомандовала:
– Поднимайся.
Она достала из сканера квадратную записывающую пластину и вставила в висящий на стене экран. Экран моргнул и через секунду расцвел переплетением ярких линий. Леди Лоиса повозила с настройками, оставляя нужное, отошла на шаг назад, взяла блокнот и принялась диктовать самописцу:
– По результатам исследования составлен биоэнергетический скан мага воздуха без примеси иных стихий. Внутренний источник резерва плотный, однородный, контуры четкие. Заполнение стопроцентное. Энергоканалы развиты равномерно, симметрично, толщина – выше среднего. Аура четкая, стабильная, цвет в пределах нормы для данного типа магии. Напряженность фона – в норме. Вывод: патологий не обнаружено.
Блокнот захлопнулся, а я уцепилась за последнюю фразу.
– Патологий не обнаружено? Это хорошо?
– В общем, да. Но это говорит о том, что корень твоей проблемы лежит гораздо глубже.
– Я даже не удивлена, – пробормотала себе под нос.
– Вот просканировать бы тебя во время вспышек, – леди Лоиса задумчиво погрызла карандаш. – Только бы придумать, куда уводить разряды…
– Это может быть опасно, – я нахмурилась. – Они же бесконтрольные.
– Надо с Алом посоветоваться, – целительница как будто меня не услышала. – Может он что-нибудь сообразит.
Я не ответила, просто пожав плечами. Думаю, лорд ректор точно не позволит жене рисковать.
– Что ж, – та снова открыла блокнот. – А теперь поговорим.
И начался самый настоящий допрос, именуемый в целительских кругах «сбором анамнеза». Леди Лоиса выпытала у меня все подробности моей юности: чем болела, как питалась, когда начались проблемы. Спросила даже про предков по обеим линиям, явно проверяя наследственность. Я честно пыталась отвечать, но все это было так давно, что подробности уже забылись. Впрочем, синеволосую целительницу это не расстроило. Она набросала пару коротеньких выводов и улыбнулась:
– На сегодня все.
– Леди Лоиса, а можно задать вам вопрос?
– Конечно.
– Как происходит магическое выгорание?
– Выгорание… – женщина отложила блокнот и задумчиво откинулась на спинку кресла. – Что бы вообще знаешь о биоэнергетике человека?
– Не слишком много.
– В человеческом организме центр магии – это его магический резерв или элефтазис – энергетическая структура в виде полого сосуда с плотными стенками, если можно так выразиться. Через стенки проникает энергия окружающего мира, накапливается в «сосуде», и потом используется магом с помощью энергетических каналов.
Я глянула на свой «сосуд», до сих пор видный на экране.
– Резерв можно заблокировать, браслетами или печатями, как это делают с преступником. Они перекрывают выходы каналов, не позволяя колдовать. Резерв при этом наполняется до упора, но не переполняется, за счет естественной регуляции.
– А выгорание?
– Выгорание – вещь достаточно редкая. Оно происходит в результате сильнейшего магического перенапряжения, которое повреждает стенки элефтазиса и лишает его возможности накапливать энергию. Резерв пустеет. Через некоторое время, обычно десять-двадцать дней, без подпитки начинают схлопываться каналы. Именно тогда меняется внешность и становится понятно, что в отличие от простого истощения этот процесс вспять не обратишь.
– А когда человек умирает, – спросила тихо, – что тогда становится с его резервом?
– Он тоже пустеет, – пожала плечами целительница. – Из мертвого тела энергия рассеивается очень быстро.
Значит, на глаз отличить мертвого мага от мертвого и только что выгоревшего нельзя. Времени от выгорания до гибели прошло слишком мало, чтобы изменения отразились на внешности Лорны. А в субботу днем она колдовать еще могла, это точно. Я сама видела.
Жаль, никто не догадался проверить «стенки» ее элефтазиса. Наверное, нужно было рассказать про нашу идею ректору, он бы смог добиться углубленного осмотра тела. А сейчас уже поздно, потому что умерших магов всегда кремируют. Кыст!
– Наверное, я узнала, что хотела, – вздохнула тихо.
– Хорошо, – улыбнулась леди Дорней. – До встречи, Мирайя.
На этом наше расследование как-то застопорилось. С помощью Эвы и Листера, которые деликатно опросили всех знакомых Лорны Гатрис, мы восстановили последние дни ее жизни практически поминутно. Но все равно не обнаружили ничего подозрительного. Она спокойно училась, ходила на занятия и на прогулки, как всякая нормальная студентка. В ту субботу вернулась из Хельвинда не слишком довольная, но здоровая и невредимая. Ну кому могла так помешать воздушница, что ее не просто убили, а сначала выжгли дар? За раздутое самомнение, спесивость и склонность к истерикам не убивают. Или выжженный дар был просто следствием чего-то страшного? Во что она могла ввязаться? В криминал? В какие-нибудь нелегальные эксперименты? Непонятно. И лорд Дорней на все вопросы только отмахивался, говоря, чтобы мы не лезли не в свое дело.
Мне даже стало казаться, что мы ошиблись и никакого убийства действительно не было. Никаких доказательств у нас нет, одни только предположения. А идея Рины с «репетицией» самоубийства звучит очень даже здраво. Да, Лорну должен был спасти воздух. Но кто знает, вдруг она и правда стала исключением из правила? В конце концов, странные аномалии случаются, это я по себе знаю.
Жизнь постепенно вошла в свою колею. Я училась, заряжала Иррису кристаллы, пару раз сходила в лабораторию к лорду Дорнею, где они с супругой пытались заблокировать мои молнии с помощью каких-то редких артефактов. Естественно, ничего не вышло.
Зато наметился прогресс в учебе. Да, у меня еще были слабые места, вроде магоэнергетики или атакующих заклинаний, но я уже переписала контрольную у магистра Даралеса, да и другие преподаватели не могли не заметить мои успехи.
– Магистр Хэндэр тобой доволен, – заметил Иррис.
Очередная пара практики атакующих заклинаний подошла к концу, и мы уселись на скамейку возле полигона, чтобы перевести дух и надеть куртки.
– Магистр Хэндэр всегда всем доволен, – улыбнулась я, переплетая косу. – Человек неиссякаемого оптимизма.
Вот уж правда, еще ни разу не видела магистра в плохом настроении.
– Разве это плохо? – Иррис поднялся и подал мне руку.
– Нет.
Я уже почти привыкла к этим его прикосновениям. К тому, что он постоянно берет меня за руку, обнимает за плечи. Иногда даже пытается коснуться волос или лица и совершенно не злится, когда за это прилетает обидной молнией. Это было странно, дико, но при этом так естественно, что я поначалу даже не знала, как к нему относиться. Потом смирилась и даже стала получать удовольствие. Пусть я не обольщалась, но мне нравилось чувствовать
